Первые же бои с Красной Армией, несмотря на их успешность для вермахта, принесли ему немало неприятных сюрпризов. В дальнейшем подобные неприятности для немецких войск только нарастали. По окончании войны большинство немецких командиров было вынуждено признать, что Советский Союз победил отнюдь не только благодаря превосходству в людских и материальных ресурсах, что якобы позволяло ему не жалеть ни тех, ни других, но и за счёт умелой тактики, оказывавшейся во многих случаях неожиданной для немцев.
Полковник вермахта Айке Миддельдорф, в своей книге, написанной в 1950-е годы, подверг разбору тактику военных сторон на Восточном фронте Второй мировой войны. Он отметил, что советские войска «исключительно быстро учли опыт первого этапа войны и приспособились к немецким способам ведения боевых действий. В частности, они заимствовали у немецкой армии использование крупных соединений бронетанковых войск для решения оперативных задач, массирование артиллерии и танков и непрерывное наращивание сил из глубины. Таким образом, русские в 1944-1945 гг. придерживались в основном методов ведения боевых действий немецкой армии периода 1941-1942 гг.».
В той же книге, предназначенной специально для ознакомления командного состава бундесвера с наиболее вероятным противником в Третьей мировой войне, Миддельдорф констатировал, что «в русской армии управление войсками, построение боевых порядков и использование соединений… были направлены на то, чтобы ввести противника в заблуждение, заманить его в ловушку и нанести внезапный удар. Постоянно проводимая маскировка, строгое соблюдение тайны, распространение ложных слухов, систематическое применение ложных позиций – всё это характеризовало русские приёмы ведения боевых действий».
При этом данный автор указывал, что «русские войска неуязвимы при внезапных ударах. Однако если удастся нарушить строгую схему, по которой идёт бой, … то среди русских солдат на мгновение возникает паника. Правда, ожидать такой момент и слишком рассчитывать на него не следует». Он же обратил внимание на такие недостатки, сильнее всего мешавшие эффективному осуществлению тактических принципов РККА, как «громоздкость организационной структуры армии и несамостоятельность массы русских солдат».
Генерал Курт Типпельскирх (из стана побежденных) написал один из первых обобщающих трудов по истории Второй мировой войны, в котором, в частности, подчеркивал упорство советских войск в обороне, проявленное ими с первых же дней войны: «Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой… От танковых клиньев на основании опыта войны в Европе ожидали гораздо больших результатов. Русские держались с неожиданной твёрдостью и упорством, даже когда их обходили и окружали».
Но тот же генерал утверждал, что ещё в конце 1943 года действия советских войск в наступлении нередко отличались шаблонностью. Это позволяло немцам легко отражать их, если превосходство Красной Армии в силах не было подавляющим: «Тщательная работа [немецкой – авт.] радиоразведки, следившей за радиосвязью противника, неизменно давала точную картину организации связи его командованием… Замечательно работавшие дивизионы артиллерийской инструментальной разведки обычно точно определяли численность и расположение русской артиллерии во время неизбежной пристрелки… Исход начинавшегося таким образом оборонительного сражения определялся тем, было ли достаточно сил для предотвращения прорыва… Если же русские всё-таки имели успех, то это означало, что ожесточение, с которым русское командование, не считаясь с потерями в живой силе, продолжало преследовать поставленную цель, придавало боевым действиям характер боёв на истощение. В ходе таких боёв обороняющиеся немецкие войска оказывались в состоянии относительно небольшими силами наносить русским исключительно тяжёлые потери, нередко в 20 раз превышавшие потери обороняющихся».
Неожиданным для немцев стал и размах деятельности партизанских соединений в тылу вермахта. Как признавал начальник германского Генштаба генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (казнённый по приговору Нюрнбергского трибунала), партизаны сыграли большую роль в срыве снабжения немецких войск группы армий «Центр» в решающий период битвы за Москву в конце 1941 года. «Партизаны появляются только там, где они могут ошеломить, внезапно напасть, рассеять, разгромить противника и после этого скрыться. Противник, подвергшийся нападению партизан, не в состоянии обнаружить их. Никто не может знать, откуда пришли партизаны и куда они скрылись. Они появляются внезапно, подобно призраку, и поэтому непрерывно держат противника в напряжении», – характеризовал методы их борьбы А. Миддельдорф.
Немецкие командиры считали оборону более сильной стороной советских войск, чем наступление. «Одна из причин этого заложена в самом национальном характере русских, - писал А. Миддельдорф. – Способность русского солдата всё перетерпеть, всё вынести и умереть в своей стрелковой ячейке является важной предпосылкой для упорной и ожесточённой обороны. Она дополняется сильной связью русского солдата с природой, что позволяет ему в обороне мастерски оборудовать свои позиции и прекрасно маскироваться».
Военачальники противника единодушно отмечали более высокую степень выносливости русского солдата по сравнению с немецким. Они считали русского бойца превосходящим немецкого в способности вести бой в неблагоприятных погодных условиях, а также в ночное время. При этом они отмечали, что по сравнению с Первой мировой войной у русских солдат значительно возросли личная инициативность и уровень индивидуальной подготовки, особенно по части техники. Но в целом, на основании оценок, данных противником, можно сделать вывод, что, как и в предшествовавшую войну, в ходе Второй мировой превосходные качества русских солдат на поле боя отчасти нивелировались недостаточно умелым командованием ими.
Ярослав Бутаков
{banner_banner4}
источник