Тема изучения «мовы» в новых российских регионах снова стала предметом обсуждения, чтобы не сказать — хайпа, в соцсетях. На сей раз дискуссия касается ситуации в Херсонской области.
Мы получили официальную информацию из Минобразования региона, согласно которой «обучение в школах Херсонской области ведётся на русском языке». В соответствии с Указом губернатора, жителям Херсонской области гарантируется право на использование родного языка, свободный выбор русского, украинского, крымско-татарского и иных языков народов РФ в качестве языка общения, воспитания, обучения и творчества. В Херсонской области, как и во всей стране, приоритетом «является забота о культурных, духовных и исторических ценностях людей».
В соответствии с этим в школах Херсонской области в учебном плане есть обязательные предметы «Родной язык» и «Родная литература». Выбор родного языка для изучения является свободным, и по желанию родителей и обучающихся, а также при наличии специалистов в образовательном учреждении может изучаться как родной русский, украинский или крымско-татарский язык. На 1 октября 2023 года в 48% школ области украинский язык изучается как родной (1 час в неделю), крымско-татарский — в одной школе.
Очевидно, это не означает, что все ученики указанных 48% школ изучают украинский как родной, а для выбравших родным русский он читается на 1 час больше. В Министерстве подчеркнули, что ни о каком принуждении, «административном ресурсе» не может быть и речи.
Так что никакой «украинизации», никакого заигрывания и прочих политических игр! Всё строго в рамках единого для всей страны законодательства.
Да, я полностью согласен с главредом «Альтернативы» в том, что «где мова, там обязательно «заводится» Бандера», причем это абсолютно естественная вещь, как вред здоровью, наносимый курением или неумеренным потреблением спиртных напитков.
Ведь сначала, с пеленок и не в первом поколении у ребенка формируется национальная идентичность — «украинец». Потом он идет в школу, где либо изучает мову как «родной язык», либо вовсе обучение идёт на ней. Учителя украинского (что, на мой взгляд, чаще всего не профессия, а «состояние души») объясняют, что мова, это — «корни», на ней говорили предки на протяжении столетий, поэтому её надо знать и любить.
Мало того, выясняется, что наречие, на котором он говорит, это бескультурный «суржик», как раз и возникший в результате «русификации», а настоящая, правильная мова («Альтернатива» многократно показывала подлинную историю её возникновения) — то, что и на чём преподают в школе.
А дальше выясняется, что в реальной взрослой жизни мова практически не присутствует, всё вокруг русифицировано, и возникает чувство протеста, который может принять далеко идущие формы, особенно если для этого возникнут благоприятные внешние обстоятельства.
Если же ему удается найти практическое применение мове, то такие чувства только усугубляются. Признание наличия украинской нации, её языка и культуры, требовало и их всесторонней государственной поддержки. На «спилку письменныкив» и ей подобные шаражки потоком лились финансирование и прочие коврижки, невзирая на конечный результат, то есть создаваемый этими «митцями» продукт.
И именно украинские «творческие союзы» исподволь проталкивали украинство во все советские годы и именно они стали первыми очагами нэзалэжной чумы, когда едва ослабли идеологические путы.
Поэтому никак не могу согласиться с администратором одного из авторских Херсонских ТГ-каналов, по ходу этой дискуссии патетически воскликнувшей: «Но ведь в СССР украинский изучался, и всё было нормально!»
Но как же нормально, если СССР перестал существовать, если Украина отвалилась от России, и всё пришло к нынешней ситуации? Впрочем, разразилась она и куда более эмоциональной тирадой: «Ну а на счет "украинский язык искусственно создан, как и государство Украина, которое было создано для того, чтобы происходило то, что происходит"... Предательство всегда начинается с себя. Если готов предать свои родовые корни, то готов и предашь всех при случае, и Россию в том числе. Верность — признак взвешенности и выверенности позиции.
Нас родила мать-украинка, так что искусственной по определению она быть не могла. У кавказцев есть правильная поговорка: мир лежит у ног матери.
Мы своих матерей, в угоду политическому моменту, предавать не собираемся. Россия — наш выбор, МАТЬ — наша честь!»
Привел я её именно потому, что автор действительно «наш человек», свой абсолютно пророссийский канал ведет с первых дней освобождения города. Особо отмечу её особо ностальгирующее отношение к СССР и, видимо, абсолютную приверженность ко всем идеологическим постулатам советских времен, включая «братство русского и украинского народов».
С этим можно не соглашаться, но то, что значительная часть жителей новых регионов придерживается близких к ней взглядов, которые я привел как наиболее яркий пример — объективная реальность, подтверждающая сказанное мною на страницах «Альтернативы» некоторое время назад: «Сто лет культивирования принудительными мерами украинской национальной идентичности на государственном уровне (включая советский вариант «братского народа») даром пройти не могли.
Число потомков южноруссов, которые, несмотря на советскую запись в паспорте «украинец», сейчас себя идентифицируют как этнические русские, со статистической точки зрения исчезающе мало. Практически исключительно это глубоко погруженные в политическую повестку люди (как видим по приведенному примеру и среди них далеко не все), изучившие для себя «историю вопроса» и принявшие такое непростое решение.
Но таких, думаю, намного меньше одного процента. Остальные же, включая многочисленных убежденных противников «нэзалэжности», на вопрос о национальности дрессированно отвечают: «украинец». Тем более это относится к аполитичному (в той или иной степени) большинству, за поддержку или лояльное отношение со стороны которого идет главная идеологическая борьба.
И уж тем более крайне сложно сходу объяснить жителю Херсонского или Запорожского села, что «мова», которую он изучал в школе (кто постарше, ещё в советские времена), на которой отродясь не говорит в быту — не более чем диалект русского языка, из политических соображений «поднятый» до статуса отдельного языка.
Рубить с плеча в столь деликатной сфере, как национальное самовосприятие, официально провозглашать политику «отмены» всего украинского — неизбежно вызвать сильное отторжение. А ещё такая политика может «отпугнуть» многих на пока подконтрольных Киеву территориях, однозначно была бы использована вражеской пропагандой».
Щелчком тумблера, брутальным административным решением сложившуюся национальную идентичность, даже на том основании, что она некое время назад была создана искусственно, не переключишь. Это как фарш вернуть назад в состояние вырезки.
В то же время и такие процессы носят отнюдь не уникальный характер и известны как ассимиляция. Именно о ней нужно говорить в нынешней ситуации, возможно, избегая самого вызывающего часто негативное восприятие термина.
А вот для ассимиляции «украинцев», которая всегда более или менее длительный процесс, как раз существуют все условия, именно потому, что украинская идентичность создана искусственно и глубоких корней не имеет.
Ведь какого-то особого украинского культурного, ментального пространства, несмотря на все усилия по его созданию, не существует. Есть, конечно, фольклор, заметно отличающийся от великорусского, но сегодня это экзотика для любителей. Мне сложно представить сферы, в которых русский культурный продукт воспринимался бы современным украинцем, даже молодым, как чуждый, так, как, к примеру, для нас турецкий.
Определенное обособление за тридцать лет «незалежности» произошло разве что в сфере эстрады и спорта, теле-шоу, но я не вижу причин, по которым нынешние украинские «звезды» за очень быстрое время не будут заменены российскими.
Это же относится к самой мове, которой, по крайней мере восточнее Збруча свободно владеют все жители, незаметно для себя переходят с неё на русский и наоборот (что является одним из самых очевидных признаков того, что речь идет о диалекте, а не об отдельном языке), не говоря уже о чрезвычайно распространённых ситуациях, когда необходимость использовать мову ничего кроме дискомфорта не вызывает.
За исключением «политических украинцев», украинское самовосприятие для подавляющего большинства является весьма абстрактной вещью и не находя подпитки извне весьма быстро будет уходить на периферию сознания, подходя к восприятию «русский, живущий в России», чему должна способствовать и, может, не столько пропаганда (именно относительно «переидентификации»), сколько просветительская работа на неофициальном уровне.
Попытки администрирования, превращения мовы в запретный плод, который если не сладок, но всегда влечёт к себе, могут этому только помешать. И как мне представляется, избранная стратегия языковой политики в новых регионах носит наиболее оптимальный характер.
Использование мовы предусмотрено строго на том минимальном уровне, за которым последует ощущение и обвинение в её дискриминации — граждане могут обращаться на ней в госорганы, если им так удобнее, и получать на ней ответы, «при наличии такой возможности» При желании родителей дети могут её изучать в школе (1 час в неделю).
И, как видим, желающих воспользоваться этой опцией в украино- или «суржико»-язычном минимум наполовину регионе (если брать подконтрольную на сегодня России часть Херсонской области) немного — только в 42% школ набралось достаточное для этого количество детей. А дальше будет ещё меньше.
Остаточные проявления неизбежно будут, и их нужно будет держать под контролем, как любые деструктивные течения, которые всегда присутствуют в любом обществе.
Дмитрий Славский