Недавно «демократический свободный мир» сотрясла новость об очередном «фронте», который против Запада грозится открыть Венесуэла в Центральной Америке, в подбрюшье США.
3 декабря 2023 г. президент Мадуро провёл консультационный референдум о поддержке включения территории Эсекибо (так правильно на испанский манер называется эта земля) в Венесуэлу. Половина населения, имеющая право голоса, высказалась в поддержку Мадуро. Затем президент Венесуэлы подписал закон о формировании нового штата в составе республики, назначил его руководителя, поручил начать выдачу паспортов жителям региона и создал «Высшую комиссию по защите Гуаяны-Эсекибы» во главе с исполнительным вице-президентом Родригес, в которую вошли «Совет обороны, Совет федерального правительства, Совет национальной безопасности, некоторые губернаторы, мэры, общины коренных народов и представители коммун». Короче говоря, запустил юридическую процедуру присоединения.
Западные СМИ бросились смаковать свои любимые штампы: вооружённый Россией латиноамериканский диктатор неспровоцированно нападает на беззащитного демократического соседа. Тут же подсуетились представители киевского режима: «Планы Венесуэлы присоединить к себе спорную территорию Западной Гайаны будут отвлекать внимание мирового сообщества от Украины», — заявил МИД Украины.
Уже этого достаточно, чтобы на опыте прочувствовать, на чьей стороне правда. Или по крайней мере не испытывать сочувствия по поводу обеспокоенности Запада, потому что сложно вспомнить, что, где и когда разумного и справедливого поддерживали США и компания их союзников и партнёров.
У нас о Венесуэле несколько предвзятое представление, что это далёкая небольшая страна в Латинской Америке, противостоящая США и дружащая с Кубой. Обычно говорят, что Венесуэла — это бедная социалистическая страна, в которой богатые запасы нефти и бензин стоит дешевле воды. Венесуэла — это такой политический карлик, который вблизи США противостоит их гегемонии.
В реальности Венесуэла — это тридцатимиллионная страна размером в две с половиной Германии. Венесуэла обладает достаточно внушительной армией, которая не только сопоставима с вооружёнными силами Бразилии и Мексики, но и не позволяет Вашингтону рассматривать сценарий силового смещения неугодного режима по типу войны в Ираке или Ливии.
В 2020 г. была известная история с попыткой смещения Мадуро посредством вооружённого вторжения наёмников (контрас) с территории Колумбии (операция «Гедеон»). Это была операция американских спецслужб по типу высадки в заливе Свиней на Кубе в 1961 г. В составе ударной группы было несколько американских военных, в том числе сотрудники личной охраны Трампа. Венесуэльские военные разгромили контрас, а о назначенном из Вашингтона президенте-самозванце Гуайдо все позабыли через пару лет. Режим чавистов устоял.
Чтобы понять политическую сущность чавизма и известной конфронтации с США, следует кратко обратиться к истории «революционного процесса» в Венесуэле.
Весь XX в. США терроризировали Латинскую Америку в соответствии с доктриной Монро, то есть как свой «задний двор». Они поддерживали лояльных диктаторов, активно вмешивались во внутренние дела стран региона и т. д. Центральным вопросом власти любого латиноамериканского государства является зависимость от США. Глобальные условия для Латинской Америки состоят в следующем. С одной стороны, регион душат мировой рынок и неолиберализм, которые навязывают США. Сегодня экономика Южной Америки — это сельское хозяйство и горнодобывающая промышленность. То есть регион является сырьевым придатком для мирового рынка, для основных потребителей — богатых западных стран и Китая. С другой стороны, качество латиноамериканских экономик таково, что они оказываются не способными к индустриализации, к мобилизации внутренних ресурсов для выхода из своего зависимого положения. Этому способствуют чрезвычайная пёстрость и нестабильность политической жизни (качели прихода к власти то левых, то правых) и продажность так называемых элит. В той же Венесуэле крупнейшие промышленники и предприниматели — белые, они связывают свою судьбу скорее с западным миром, чем с собственным народом, к которому относятся не без расовых предрассудков.
Венесуэла отличается от соседей прежде всего запасами нефти. Промышленность страны с 1950-х гг. полностью сосредоточилась на нефтедобыче. С 1970-х гг. различные правительства пытались направлять часть нефтяной ренты на развитие экономики и индустриализацию, используя как прямые государственные инвестиции, так и меры протекционизма и ослабления курса национальной валюты. Результаты не впечатляли из-за внутренних и внешних препятствий. Внутри страны был слишком узкий рынок, а вовне — неблагоприятная конъюнктура. Венесуэльские олигархи традиционно выводят прибыли за рубеж, а не вкладывают в свою экономику.
Тем временем в 1990-х гг. Венесуэла попала в полную зависимость от МВФ и внешних кредиторов. Население стремительно беднело, брожения в обществе нарастали. В 1998 г. на выборах побеждает молодой Чавес — революционер, трибун, красавец, офицер-десантник, человек из низов с индейско-африканской внешностью, настоящий Капитан Америка. В 1992 г. он пытался с товарищами по службе свергнуть прозападного президента, но военный путч потерпел неудачу и Чавес отсидел два года. А спустя шесть лет харизматичный любимчик бедняков внезапно стал президентом с программой национально-освободительной борьбы и учреждения «Пятой республики».
Историю своей страны чависты рассматривают как череду правления олигархических и диктаторских антинародных режимов, сотрудничавших с западными корпорациями и государствами. Естественно, с таким государством необходимо покончить, создав новую независимою республику, в которой власть будет отражать интересы и чаяния народа.
Приход Чавеса к власти нельзя считать случайным, так как в тот период по всей Латинской Америке происходил «левый поворот»: Э. Моралес в Боливии, Р. Корреа в Эквадоре, Д. Ортега в Никарагуа. Однако именно Чавес стал одним из самых ярких лидеров XXI в., одним из самых последовательных и радикальных реформаторов в Латинской Америке. Этому способствовало два фактора: возможности социальной ориентации государства, которые давала нефть, и антиимпериалистическая борьба во внешней политике с США.
Иногда можно встретить утверждение, что Чавес был популистом, но вряд ли такое утверждение корректно. Чавес — левый социал-утопист, реализовывавший программу «распределительного социализма». В некотором смысле идеология Чавеса была ближе к «государству всеобщего благоденствия», чем к марксизму в его советской или китайской интерпретации. Чавес, кстати, был большим поклонником «социализма» Иисуса и… Троцкого. Но вообще он в теорию не сильно вдавался, просто искренне пытался сделать своё государство лучше, чтобы было меньше нищеты и больше образованности и медицины. И в этом он действительно преуспел. Однако чавизм и после смерти самого Чавеса остаётся, по сути, формой государственной власти в Венесуэле.
Есть много различных статистических данных по поводу социально-экономических показателей периода президентства Чавеса с полярными трактовками. Если обобщить, то Чавес показал на практике альтернативу неолиберализму в Латинской Америке. Люди в целом стали жить лучше: больше еды, больше жилья, больше образования, больше медицины и т. д. Всё это делалось за счёт доходов от нефти после национализации отрасли. Критики же чавизма говорят, что если бы в Венесуэле «было нормальное либеральное правительство», то результаты были бы лучше. В сферическом вакууме — может быть, но с той белокурой холёной элитой, рассуждающей о прелестях сословного неравенства и не скрывающей связей с ЦРУ, — вряд ли. Чтобы прочувствовать, насколько оппозиция далека от народа в Венесуэле, достаточно одного наглядного факта: в 2012 г. на выборах Чавесу противостоял олигарх католический еврей выпускник Колумбийского университета Нью-Йорка Э. Каприлес.
Причём режим чавистов нельзя называть диктаторским или тираническим. В Венесуэле полновесная демократия, многопартийность, а отъявленных проамериканских оппозиционеров крайне редко привлекают к ответственности. В Венесуэле целая когорта олигархов с частными медиа, своими клубами и тусовками. Часть госаппарата и силовиков не вполне лояльна чавистам. В политической сфере страна постоянно бурлит, на улице периодически возникает натуральная «гражданская война» сторонников и противников социализма XXI в. Страна живёт в состоянии перманентного раскола не только по политической ориентации, но и имущественной и расовой линии.
Популярность Чавеса в народе была связана не только с ориентировкой его политической практики на бедняков и трудяг, но и с тем, что он знал и понимал нужды народа, общался с людьми напрямую. Он придумал ставший культовым формат телерадиопередачи «Алло, президент», в котором каждое воскресенье принимал звонки от жителей. В некоторых случаях передача могла идти без перерыва до семи часов. Это подкупало людей, его сторонники чувствовали постоянную связь со своим лидером.
Чавес умер в 2013 г. от рака. Его преемник и соратник Мадуро сообщил, что его убила завербованная ЦРУ бывшая высокопоставленная чиновница правительства К. Диас. Её задержали в Испании и выдали в США по обвинению в отмывании денег, где якобы осудили на пятнадцать лет.
Вообще, рак — подозрительно популярное заболевание у глав неугодных США латиноамериканских режимов: М. Сантоса, Л. Силвы, Д. Русефа, К. Киршнера, Ф. Луго, А. Урибе, Д. Ортеги и, конечно, Фиделя Кастро. Легко вспомнить отчаянную украинскую пропаганду годовалой давности о том, что В. Путин болеет раком, ожидание и даже лжеобъявления о его смерти.
Мадуро продолжил курс Чавеса, сумев сохранить устойчивость режима, несмотря на многочисленные трудности вмешательства извне и саботаж оппозиции внутри страны. Там было всё, что только можно представить: и покушения на президента, и заговоры, и попытки майданов, и уличные бои. Но чависты каждый раз находят опору в силовых структурах и в широких народных массах. Для подстраховки чависты вооружили сотни тысяч своих сторонников на случай гражданской войны. «Замечательная организация» Human Rights Watch характеризует эти группы «колективос» как «вооруженные преступные группировки, безнаказанно совершающее насилие в отношении мирного населения при прямой или косвенной поддержке силовых структур режима Мадуро».
С внутренними делами чавистов всё в целом понятно, хотя и удивительно, как подобное противоречивое нагромождение политических форм может устойчиво существовать десятилетиями. Но что означает антиимпериалистическая ориентация Боливарианской Республики чавистов в контексте глобальной политики?
Во-первых, Чавес был самым ярким критиком и разоблачителем американской гегемонии. Может быть, у нас издалека он и выглядел чудаковатым романтиком-команданте с риторикой из прошлого века, но для полумиллиардной Латинской Америки он стал в XXI в. такой же культовой фигурой, как Фидель в XX в. Чавес был популярен прежде всего потому, что олицетворял собой пример успешной национально-освободительный борьбы в регионе. Борьбы против США. Поэтому он и чавизм в целом сильно раздражали Америку и Запад.
Во-вторых, Чавес отобрал у ТНК возможность зарабатывать на венесуэльской нефти. Exxon Mobil, Chevron, ConocoPhillips, British Petroleum, Total и Statoil потеряли миллиарды долларов. А в 2012 г. он вернул 2/3 золотого запаса на родину, обидев тем самым Bank of England, JPMorgan Chase & Co., Barclays Plc и Standard Chartered Plc. Такие вещи «западные партнёры» не прощают. Разгром чавизма и возвращение Венесуэлы под крыло США сулит огромные и лёгкие нефтедоллары, поэтому свержение Мадуро остаётся важной внешнеполитической задачей Госдепа.
В-третьих, чависты поддерживают левых коллег в регионе: Кубу, сандинистов в Никарагуа, ФАРК в Колумбии и других. Кубе было очень тяжело выживать без нефти, пока не было Чавеса. Все, кого поддерживают чависты, в той или иной степени осуществляют борьбу с гегемонией США в регионе.
В-четвёртых, Венесуэла сблизилась с Россией и Китаем, выступая против американской гегемонии и за многополярность мирового устройства (вступает в БРИКС и т. п.). А это особенно болезненно воспринимается в Вашингтоне, так как использование в военных целях территории Венесуэлы может привести к повторению Карибского кризиса.
Исходя из изложенного контекста, и следует смотреть на ситуацию с территорией Эсекибо.
Эсекибо — это одна из крупнейших в Южной Америке рек. Так же называют большую территорию (160 тыс. кв. км — размером с Тунис) к западу от её левого берега. Там проживает всего около 200 тыс. человек. Отчуждение Эсекибо от Венесуэлы произошло в колониальный период Британской империей. Затем эта территория была включена в Гайану. Вообще, Гайана — это одно из государств Латинской Америки, возникших в результате европейской колонизации, а не естественно-историческим путём. В 1969 г. жители Эсекибо подняли восстание, желая вернуться в Венесуэлу, оно было жестоко подавлено правительством Гайаны. В дальнейшем этот территориальный спор оставался замороженным.
В 2015 г. в Эсекибо были открыты крупные запасы нефти. Правительство Гайаны сразу же отдало добычу ExxonMobil и прочим ТНК. О росте благосостояния жителей Гайаны вряд ли можно говорить, сейчас государство получает два процента от выручки, а когда ТНК компенсируют потраченное на разработку месторождений, то процент возрастёт до 20. Следует понимать, что ExxonMobil по экономической и политической мощи во много раз превосходит Гайану с населением меньше миллиона человек. Так что 20 процентов от выручки с продажи нефти (не забывая про стандартные практики ухода от налогов и прочие махинации) — это нечто вроде подкупа правительства небольшой латиноамериканской страны.
Нефтеносность Эсекибо и возможность уязвить американские ТНК активизировали Мадуро. Чависты построили в соседнем с Эсекибо штате Боливар военную базу и аэродром. Гайана со своей стороны провела совместные учения с американцами и подтвердила то, что находится под защитой Южного командования ВС США.
Но у эскалации со стороны Венесуэлы есть ещё один важный повод. Дело в том, что после открытия месторождений нефти и заключения соответствующих концессий с ТНК, правительство Гайаны стало тесно сотрудничать с США в военной сфере. У Пентагона появились планы по возведению в Эсекибо военной базы: официально для охраны месторождений и пресечения наркотрафика, но фактически — это ещё один плацдарм на случай гипотетического вторжения в Венесуэлу. Разумеется, Мадуро не мог игнорировать подобные риски.
Министр иностранных дел Венесуэлы Пинто пояснил на заседании Генеральной Ассамблеи ООН: «Правительство Соединенных Штатов Америки хочет присвоить наши нефтяные ресурсы, используя компанию Exxon Mobil, которая включила в свою платежную ведомость правительство Гайаны, предоставляющее нефтяные концессии на неразграниченной морской территории, что является абсолютным нарушением международного права... Мы осуждаем намерение правительства США милитаризировать ситуацию. Южное командование пытается создать военную базу на спорной территории с целью закрепления разграбления наших энергетических ресурсов».
Интересно, что на включение Эсекибо в состав Венесуэлы чависты пошли в момент, когда их отношения с США «потеплели». Байден отчаянно ищет способы сбить цены на нефть, поэтому смягчил санкции против Венесуэлы в обмен на допуск венесуэльских оппозиционеров к выборам. Впрочем, нужно понимать, что Мадуро не Чавес, он более гибкий, прагматичный и меньше думает о глобальной политике. Но тем не менее «возвращение Эсекибо в родную гавань» с точки зрения международных раскладов стало бы неприятным ударом по США, по предвыборной кампании Байдена и по «Эксон».
Неясно только, как Мадуро планирует фактически присоединить регион, кто в военном смысле будет противостоять венесуэльской армии и какова будет природа конфронтации. В настоящий момент там орудуют американские ЧВК, и вряд ли общественное мнение США сейчас готово к войне в сельве. Большинство погруженных в дела Латинской Америки экспертов утверждает, что войны не будет, это крайне маловероятно. Однако сейчас настали такие времена, что экспертиза сильно отстаёт от скорости течения жизни.
Если у кого-то остались сомнения, какой стороне следует симпатизировать в данном конфликте, то следует обратить внимание на следующую хронологию. 23 сентября Пинто выступает в Нью-Йорке на ГА ООН, цитата выше. 14 ноября Мадуро направляет своего министра в Москву «для важной встречи с Лавровым». В результате Пинто заявляет, что Венесуэла планирует в ближайшие годы увеличить совместную добычу с «Роснефтью» в два раза. 3 декабря в Венесуэле проходит референдум.
Анатолий Широкобородов