Случилось это давно, когда деду не исполнилось еще и 19. Как и многие другие, попал он на фронт совсем зеленым мальчишкой. Прямо из эшелона его направили на передовую – и вот он, его первый бой. Свист пуль – это совсем не романтическое выражение, они проносятся прямо над головой, и каждая несет смерть, поет свою особую песню.
Представьте себе совсем юного парнишку, которому очень страшно даже поднять голову, а комбат заставляет его вылезти из относительно безопасного окопа и идти в атаку. Конечно, моему деду было очень страшно, но ничего не поделаешь, схватил он свою винтовку, заорал «Ура!» что есть мочи и ринулся вперед.
Кстати, по его словам, самым страшным было сделать именно первый шаг, а уж потом, когда бежишь и кричишь – вроде и страх куда-то девается. Бежит дед и видит, как то справа, то слева падают такие же как он бойцы, но, конечно, остановиться и посмотреть, что с ними, у него не было времени.
Так он добежал почти до немецких окопов. Увидел их – и припустился быстрее. В этот момент он и поймал свою пулю. Говорит, что даже ничего не почувствовал – только словно в грудь его кулаком кто-то толкнул сильно, так, что он споткнулся. И удивился – кто мог его толкнуть, если рядом никого нет?
А потом дед упал. Боли не было, во всяком случае, он ее не помнил. Дотронулся до груди, посмотрел на ладонь – а она вся кровью покрыта. Затем начали уходить звуки, бой словно стих, а глаза сами собой закрываться начали, ему очень захотелось спать, навалилась невероятная усталость. Дед хотел встать и бежать дальше, только вот руки-ноги отказались ему подчиняться.
Ладно, решил. Сейчас вот полежу немного, а потом еще раз попытаюсь. Закрыл глаза – и словно уснул. А через какое-то время открывает глаза и видит, что он уже на ногах стоит. Опять удивился – как это у него получилось подняться, что он не помнит?
Но, с другой стороны обрадовался, что живой, оглядываться начал, чтобы понять, где наши, а где немцы. Увидел, что все уже далеко вперед ушли.
Догонять надо. Но сначала винтовку прихватить – не с пустыми же руками бежать. А винтовки-то и не видать.
Смотрит дед – рядом какой-то боец лежит и не шевелится, лицом в землю, а из-под него кровь струйкой течет. Решил, что убили его, а рядом зато винтовка валяется. Ну, он ее и прихватил, тому-то она уже все одно без надобности.
Бросился вперед – но странное дело, показалось ему, что бежит он с пустыми руками. Винтовка, которую он взял, куда-то подевалась. Решил, что обронил ее п о слабости и не заметил. Ну, делать нечего, нужно бежать дальше.
Заметил рядом другую винтовку, хотел подобрать ее – а не может. Хватает рукой, а та сквозь пальцы проходит, и в руках ничего нет. Вот тогда дед растерялся. Сел на землю, чтобы понять, что произошло-то?
Случилось это давно, когда деду не исполнилось еще и 19. Как и многие другие, попал он на фронт совсем зеленым мальчишкой. Прямо из эшелона его направили на передовую – и вот он, его первый бой. Свист пуль – это совсем не романтическое выражение, они проносятся прямо над головой, и каждая несет смерть, поет свою особую песню.
Представьте себе совсем юного парнишку, которому очень страшно даже поднять голову, а комбат заставляет его вылезти из относительно безопасного окопа и идти в атаку. Конечно, моему деду было очень страшно, но ничего не поделаешь, схватил он свою винтовку, заорал «Ура!» что есть мочи и ринулся вперед.
Кстати, по его словам, самым страшным было сделать именно первый шаг, а уж потом, когда бежишь и кричишь – вроде и страх куда-то девается. Бежит дед и видит, как то справа, то слева падают такие же как он бойцы, но, конечно, остановиться и посмотреть, что с ними, у него не было времени.
Так он добежал почти до немецких окопов. Увидел их – и припустился быстрее. В этот момент он и поймал свою пулю. Говорит, что даже ничего не почувствовал – только словно в грудь его кулаком кто-то толкнул сильно, так, что он споткнулся. И удивился – кто мог его толкнуть, если рядом никого нет?
А потом дед упал. Боли не было, во всяком случае, он ее не помнил. Дотронулся до груди, посмотрел на ладонь – а она вся кровью покрыта. Затем начали уходить звуки, бой словно стих, а глаза сами собой закрываться начали, ему очень захотелось спать, навалилась невероятная усталость. Дед хотел встать и бежать дальше, только вот руки-ноги отказались ему подчиняться.
Ладно, решил. Сейчас вот полежу немного, а потом еще раз попытаюсь. Закрыл глаза – и словно уснул. А через какое-то время открывает глаза и видит, что он уже на ногах стоит. Опять удивился – как это у него получилось подняться, что он не помнит?
Но, с другой стороны обрадовался, что живой, оглядываться начал, чтобы понять, где наши, а где немцы. Увидел, что все уже далеко вперед ушли.
Догонять надо. Но сначала винтовку прихватить – не с пустыми же руками бежать. А винтовки-то и не видать.
Смотрит дед – рядом какой-то боец лежит и не шевелится, лицом в землю, а из-под него кровь струйкой течет. Решил, что убили его, а рядом зато винтовка валяется. Ну, он ее и прихватил, тому-то она уже все одно без надобности.
Бросился вперед – но странное дело, показалось ему, что бежит он с пустыми руками. Винтовка, которую он взял, куда-то подевалась. Решил, что обронил ее п о слабости и не заметил. Ну, делать нечего, нужно бежать дальше.
Заметил рядом другую винтовку, хотел подобрать ее – а не может. Хватает рукой, а та сквозь пальцы проходит, и в руках ничего нет. Вот тогда дед растерялся. Сел на землю, чтобы понять, что произошло-то?
Потом он глаза открыл – уже от боли. В грудь словно кто сотню иголок воткнул. Смотрит, а его за руки, за ноги к яме два бойца тащат. Он и закричал им, что живой он, куда его в яму-то? Те от неожиданности чуть его не выронили, затем повернулись и потащили от ямы в медсанбат.
Там он уже отлежался, а через пару недель снова на фронте оказался. О том, что с ним было, и что он видел, никогда никому не рассказывал – все равно бы ему не поверили. И мне, своему внуку рассказал только через много лет после войны.
источник