Утром 18-го февраля я впал в детство. Впервые поверил, что никакого «котла» нет. Нет ни котла, ни войны, ни Дебальцева, ни Логвиново, ни пяти тысяч украинских военных, уже который день варящихся в воображаемом раскаленном сосуде, стенки которого, вопреки законам физики, от нагревания сужаются. Было две причины этого неконтролируемого приступа инфантильности: звездная, тишайшая ночь, а после — спокойное солнечное утро.
Вплоть до поворота на трассу Ростов-Харьков в поселке Красный Луч, мир и спокойствие царили в мире. Насколько нам было известно, большинство корреспондентов и журналистов сосредоточили свое внимание на западном и северном рубежах Дебальцевского котла, ведя репортажи с западных окраин Дебальцево и Углегорска, а также из села Логвиново, взятие которого Вооруженными Силами Новороссии стало последним штрихом в замыкании окружения украинских частей. Мы же решили проверить обстановку на восточном рубеже окружения группировки силовиков.
Миновав большой и хорошо укрепленный казачий блокпост в г.Красный Луч, мы свернули на трассу в направлении Харькова. Несмотря на изученные перед выездом сводки, мы имели весьма смутное представление о том, где именно проходят восточная и северо-восточная границы «котла», и абсолютно пустое шоссе, протянувшееся перед нами, не внушало никакого доверия.
Примерно через 3 километра, наткнувшись на еще один резервный блокпост с дежурившими на нем казаками, мы узнали, что территория очищена от крупных групп противника и его бронетехники практически до восточной окраины Дебальцево. Остатки частей ВСУ, оборонявших поселок Чернухино, рассыпавшись малыми группами по лесополосам и населенным пунктам, стараются не вступать в прямой контакт с ополченцами, и либо отступают вглубь котла, либо, рассыпаясь на еще более мелкие группы, ищут «дыры» в окружении на участке между Чернухино и Новогригоровкой.
- Там дальше за Миусом есть еще один блокпост. — говорит нам казак.- там у укропов была оборона еще утром сегодня. Отбили часа в 4 утра. Брони пожгли, блиндажей покоцали — хренову тучу.
- Далеко отсюда?
- Да километра четыре — прямо за Фащевкой, не доезжая моста. Да вы сами увидите, парни!
Въехав в поселок Миус, мы наконец увидели первые части ВС ДНР и ЛНР. Минометчики выставили несколько «саней» на обочину дороги, будто готовясь встречать незваных гостей. Видно было, что позицию они заняли недавно — едва ли час назад.
У Миуса — тишина. Вдалеке слышны редкие залпы тяжелой артиллерии. Минометчики охотно беседуют с нами и демонстрируют отбитые прошлой ночью позиции противника. Отступали украинцы очень быстро, оставив после себя страшный бардак в занимаемых ими домах. Одеяла, пайки, брошенные боеприпасы и медикаменты. Ночной удар с востока был стремительным и, несмотря на и без того не самое радужное положение окруженной группировки, застал их врасплох.
Командиры минометчиков буднично приглашают проехаться до следующего рубежа обороны, окончательно отбитого под утро.
- Там интересней. Танкисты наши поработали. Брони много пожгли.
Выдвигаемся. И буквально через две минуты оказываемся на перекрестке шоссе и проселка. Кругом — следы отгремевшего сражения, да какого! Сожженные танки, МТЛБ, БМП, раздавленные машины, раздавленные танками блиндажи и трашеи. Автомобили и минометы, противтанковые пушки и горы использованных «мух». Выстрелы от РПГ-7, какие-то невнятные обгоревшие клочки униформы, каски, смятые в блин котелки и разбросанные там и тут ПТУРы. Посеченные осколками и пулями деревья, трупы и мусор. Бронежилеты, руки, ноги, кровь, перемешанная с черноземом. В центре — продырявленная «копейка». В копейке — мертвая старушка на переднем пассажирском сидении. Рядом на асфальте — еще одно тело. Дедушка — водитель машины.
Количество пожженой техники поражает. Бой гремел нешуточный. Такого мы даже в Углегорске не видели. Почти сутки танкисты 7-й бригады пытались выбить украинских бойцов с этой линии обороны, а те лупили из всего, что было под рукой, не жалея ни сил, ни боеприпасов. Дрались ВСУшники, если верить самим танкистам, лихо, грамотно и дерзко. Не помогли ни лихость, ни дерзость… Пост обработала артиллерия ВСН, а после с востока — прямо по трассе, и с северо-востока, через перелесок насквозь — оборону смяли ДНРовские танки. Дальше были 20 минут ада. Даже видавшие виды разведчики, взламывавшие украинскую оборону вместе с танкистами, неохотно делятся подробностями этой жатвы.
Два часа, слушая раздающиеся из «зеленки» звуки стрелкового боя, то затихающего, то вспыхивающего с новой силой, мы немо ходим по этим величественным и жутким декорациям битвы титанов. Солнце ярко освещает все подробности и детали, позволяя пошагово восстановить ход событий. За искалеченными тополями — немыми шеренгами стоят неубранные с прошлого года подсолнухи. Черные головы, стройные ряды. Будто и они сражались. И сгорели.
После подробного осмотра места боя, мы двинулись дальше. Мимо обугленного танка, разбитого «Василька» и дымящегося ЗИЛа… Два или три километра пешком по трассе в сторону передовой. На шоссе тут и там попадаются цинки с патронами, выстрелы к подствольным гранатометам и РПГ-7, банки тушенки и стреляные гильзы. Уцелевшие украинские солдаты отступали в панике и беспорядке, теряя по пути снаряжение и боекомплекты. Автомобильный мост, проходящий над железнодорожными путями. По правой его кромке — след то ли от попадания мины, то ли свидетельство подрыва моста отступающими частями.
Редкие залпы, редкие очереди где-то впереди и справа. Оттопав примерно 3 километра от места, бывшего еще утром передним краем, внезапно оказываемся свидетелями попытки прорыва окружения. Трасса делает крутой подъем — и за подъемом этим разгорается бой. Едущий навстречу трофейный урал, тянущий на тросе трофейную же «шишигу», резко и неуклюже тормозит в метре от нас, и бойцы настоятельно рекомендуют не переть на рожон, а возвращаться обратно к кладбищу танков на бывшем блокпосту.
Кирилл Оттер