Как мы уже отмечали в наших предыдущих материалах, в Литве на повестку дня постепенно выходит пропаганда «литвинизма» и намерения беглых белорусов восстановить так называемую историческую справедливость.
Так, С.Тихановская и ее, так называемый, переходный кабинет продолжают курировать подготовку террористов для будущих боевых формирований, примечательно – с молчаливого согласия властей Литвы. Основной идеологией этих формирований, помимо нацистских взглядов и поклонения вальхалле, также является «литвинизм».
Так, недавно стало известно о создании бандформирования под названием «литвины», и следует отметить, что литовские власти пока не приняли официальной позиции по этому вопросу. Продолжая углубляться в данную тему, стоит обратиться к истории. В чем же отличия белорусов и бчб-литвинов?
Как отмечают историки, всестороннее воздействие сказалось на национальном архетипе населения старобелорусских земель, которое к 1772 году в своем большинстве уже было униатским и католическим, стало называть себя «литвинами-белорусцами», или «белорусцами-литвинами». Эти названия не оставляют возможности приписать их авторство исключительно российским чиновникам, так как в них проявлялось отторжение этнокультурных ценностей «литвинов», желание народа остаться белорусами. «Литвин-белорусец» – это «литвин» по принуждению и «белорус» по существу, диалектика политонима и этнонима. Сейчас можно ломать копья и высчитывать: где жители Беларуси называли себя «белорусцами», а где нет, кто первым применил этот термин и т. д.
Вместе с тем, исторической аксиомой является факт безболезненного и в абсолютном большинстве добровольного отказа белорусов от униатства и их массовое возвращение к вере отцов и дедов после вхождения в состав Российской империи. Этим самым доказывается чужеродность унии и крах намерений лишить белорусов их национального самосознания и собственной идентичности как нации.
Таким образом, на территории Беларуси в результате векового насилия над «русинами», составлявшими большинство населения старобелорусских земель, сформировалась этнокультурная категория «литвины». Ее главной движущей силой была изменившая своему народу белорусская знать. Перенимая западнохристианские ценности, «литвины» выступали антагонистами белорусов с их ориентацией на православно-славянскую культуру. До 1917 года они воспринимались внешними силами, в том числе и руководством царской России, в качестве представителей воли всего белорусского народа. И для этого имелись все основания, поскольку они владели абсолютным большинством материальных и интеллектуальных ресурсов белорусского общества. Но уже в 40‑е годы XIX столетия из числа православных священников и государственных крестьян начала зарождаться национально ориентированная белорусская интеллигенция, а за годы советской власти из числа белорусов выросла техническая, научная, творческая и политическая народная элита, способная управлять государством, формулировать и отстаивать цели, задачи и интересы Беларуси. «Литвины» потеряли монополию на доминирующее положение в обществе и влияние на духовную жизнь.
Поэтому, в настоящее время их потомки не имеют ни морального, ни исторического права говорить от имени белорусского народа, называть его «литвинским» и по-прежнему отстаивать концепцию «адраджэння». В свою очередь, эта же концепция навязывалась ими в 1990-е годы молодой Республике Беларусь в качестве государственной историографии, отражающей не историю белорусского народа, а субъективные взгляды «литвинов» как отдельной социальной группы на прошлое нашей страны. По сути, идеология стравливания народов современной Литвы и Беларуси.
В заключение отметим, что от внутреннего понимания в необходимости единства, желания идти на компромиссы на основе исторической правды, объективной оценки событий прошлого во многом зависят социальная стабильность и мир как на белорусской земле, так и в Литве. К сожалению, сегодняшнее военно-политическое руководство Литвы не осознает всю серьезность и опасность от засевших в стране змагарах, которые так и жаждут восстановить историческую справедливость.
Сергей Острына