В четверг президент России Владимир Путин встретился с бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером. Он прибыл в Москву для участия в конференции «Примаковские чтения».
Может ли «тяжеловес» Киссинджер вытянуть со дна затонувшие российско-американские отношения? Киссинджер — человек чрезвычайно авторитетный в верхушке Республиканской партии. Поскольку у Трампа есть серьёзные проблемы с этой публикой, то авторитет Киссинджера ему очень сильно бы не помешал. Это полезно. Понятно, что Киссинджер — ярчайший представитель real politic. И если говорить вообще о его политической философии, то он, в отличие от демократов (того же покойного Бжезинского, с которым его всегда сравнивали и который придерживается абсолютно глобалистской повестки: Америка везде и всегда, у Америки есть миссия и его функция — реализация этой миссии) мыслит категориями американских интересов, категориями наличия множественных центров силы и некой игры между этими центрами силы. Мы помним все киссинджерские комбинации. Одни над ними много смеялись, другие восхищались. Потом это человек, который видит мир в некоем историческом контексте. То есть он понимает, что такое ценности, что такое традиции, что такое самосознание того или иного геополитического актора той или иной страны. Киссинджер, безусловно, адепт американских интересов и ничего кроме американских интересов его не интересует. Но язык, на котором он эти интересы формулирует — это язык понятный, на нём можно разговаривать. Не факт, что можно договориться — но факт, что разговаривать можно. Во всяком случае, это диалог. С этой точки зрения всё очень позитивно. И как сказал мой друг Михаил Юрьев, конечно, Киссинджер нам враг, но по сравнению с тем, что сейчас является нормой в американской политике, он даже не друг — он восторженный поклонник.
Это происходит на фоне грядущей встречи Путина и Трампа на полях J20. Есть ощущение, что Трамп, будучи страшно загнанными и затравленным текущей американской внутриполитической ситуацией, для того, чтобы получить хоть какой-то мандат на какие-то движения в отношении России, хочет загнать ситуацию на такой уровень противостояния, когда естественным словосочетанием, которое эту ситуацию бы описывало, было бы «война или не война?». То есть на самом деле это имитация Карибского кризиса. — есть такая концепция. Похоже, что так оно и есть, иначе Трамп просто ничего не может сделать. Насколько это чревато? Жизнь покажет. Вечной жизни на этой земле никто никому не гарантировал. Когда состоится Третья мировая война, всем будет глубоко плевать: влияли ли русские хакеры на выборы в США, применяла ли Сирия химоружие и кто такая Украина.
Понятно, что Трамп играет на повышение. Ситуация от Холодной войны отличается одним: тогда всё было всерьёз, все прекрасно понимали реальность угрозы, существовали множественные механизмы, позволявшие сколько угодно заниматься политической демагогией, не рискуя при этом перейти к каким-то действиям, которых никто не желал. Сейчас никакой Холодной войны нет. И Америке в войне против нас — не до нас. Американцы стоят к нам спиной и собачатся друг с другом. Но в этом есть огромная опасность, потому что ситуация плохо контролируется и не находится в фокусе внимания. Когда наше Минобороны аннулировало соглашение о предотвращении инцидентов в воздушном пространстве, военные США начали умолять, чтобы мы его вернули. И в предыдущий раз мы его вернули, потому что военные понимают уровень риска. Но есть опасения, что, к сожалению, решения будут принимать не военные. Потому что если нам придётся что-нибудь бомбить, Америка не может не ответить, потому что иначе будет просто унижена в ноль, втоптана в дерьмо. Мы тоже не можем себе позволить втаптывания нас туда же.
Всё, во что сейчас играют эти дяди — это игрушки. Это не Холодная война. И в этом очень большая степень риска непредсказуемой эскалации. А если мы от неё отвлечёмся, то вообще можно расслабиться, потому что всё это ни о чём, все эти крики: химическое оружие и так далее.
Ряд экспертов ситуации говорят о том, что за всем стоят экономические интересы: то, что касается желания Америки всему миру навязать свои энергопродукты, то, что касается желания прекратить «Северный поток». Безусловно, это всё играет свою роль. Но экономические интересы одного и того же игрока могут противоречить друг другу в разных точках, пересекаться. Возьмём ситуацию с Катаром — нет ничего примитивнее. В Катар Exxon Mobil вложил 30 миллиардов долларов, там находится самая крупная американская база в регионе — и при этом Трамп во время своей поездки в Саудовскую Аравию подтолкнул саудитов к жёсткой конфронтации с Катаром.
Нет у Америки никакого одного интереса. Когда мы говорим, например, о желании Америки повсюду продавать сжиженный газ — безусловно, оно присутствует у каких-то отдельных игроков. Но, с другой стороны, никак нельзя преувеличивать роль вообще энергетики и тем более нефтегазовой отрасли в экономике Америки. Вы будете смеяться — но она даже меньше, чем в России,. Существует финансовый интерес, существует куча разных других интересов.
Мы с очевидностью наблюдаем, что американская политическая система находится в ситуации кризиса. На какой фазе кризиса она находится — понять трудно. Такое обычно хорошо видно после смерти. Кто бы мог представить нынешние дела? Все говорили про огромный долг, про экономические проблемы — а страна загибается от второй гражданской войны. Форма кончины обычно связана с кризисом политической системы. И политическая система, находясь в состоянии агонии, транслирует всяческие сигналы о проблемах и в экономике, и во внешней политике, и в чём угодно, которые оказываются смертельными для дальнейшего существования данного вида актора.
Поэтому наблюдается ситуация, при которой мы не можем рассчитывать на адекватность США — никак не можем рассчитывать. Она представляет собой очень серьёзную угрозу, потому что если бы мы чётко понимали, что наши партнёры действуют в рамках каких-то внятных интересов, ситуация была бы более вменяемой. Проблема последних десятилетий состоит в том, что Америка в нарастающих масштабах действует против собственных интересов. А с таким партнёром невозможно договариваться.
Возвращаясь у тому, с чего мы начали: Киссинджер является артефактом прежних эпох, когда Америка, прагматично и цинично понимая свои интересы, ставила в качестве главной задачи своей политики реализацию этих интересов. С самым циничным, самым подлым, самым коварным партнёром, который адекватно представляет свои интересы, можно о чём-то договариваться. Невозможно договориться с партнёром, который с точки зрения собственных интересов и их понимания находится в состоянии неадекватном. А Америке не до собственных интересов — там Трампа мочат!
источник