Офицер спецназа нацгвардии: Когда мы прочитали, что, оказывается, мы выходили по «коридору», «котла» не было, потерь почти нет, то первый раз за неделю рассмеялись.
Рассказ одного из боевиков спецназа нацгвардии Украины «Вега», который был командирован в Дебальцево и участвовал в уличных боях и в последующем прорыве.
Его рассказ опубликовал редактор Цензор.нет Юрий Бутусов.
«Нас подняли по тревоге в 20.00 13 февраля. Задачу никто не объяснил — «Надо помочь армии!». Хорошо, поехали. У нас было 20 бойцов — все отличные ребята, с хорошим уровнем подготовки, мотивированные.
Инструктажа по разведке не было — просто надо было выехать в Дебальцево и поступить под командование штаба АТО.
Но когда мы прибыли на место, стало ясно, что дорога на Дебальцево перехвачена противником. Там был интенсивный обстрел, и проехать можно было только ночью и только на бронированном транспорте, под прикрытием бронетехники.
Мы заходили в Дебальцево под огнем — БМП, которая шла перед нами, подбили. Стало ясно, что мы прорвались прямо в окружение и выйти будет нелегко. После прибытия обстановка была непонятной. Четкое управление отсутствовало. Первый день мы просто сидели в лагере 128-й бригады. По лагерю постоянно била артиллерия противника.
Затем нас перебросили в само Дебальцево. Нам была поставлена задача прикрыть штаб сектора «С». Мы там были вместе с несколькими подразделениями армейского спецназа. Нам не дали бронетехники для поддержки — воевали как пехота, а не как спецназ, но в отличие от пехоты нам не дали танки и БМП.
Зачем мы прибыли в Дебальцево — нам никто не объяснил. Очевидно, чтобы заткнуть какие-то дыры. Но гораздо разумней было использовать нас в составе нашей бригады во взаимодействии с другими подразделениями.
16–17 февраля противник предпринял попытку захватить Дебальцево. Они взяли почти весь город. Если бы Дебальцево было полностью захвачено, то вывести какие-либо войска из окружения было бы уже невозможно. Было предпринято несколько попыток штурма штаба — российские отряды применяли бронетехнику.
Самый ожесточенный бой длился пять часов. Мы отбили все атаки и противник откатился к железнодорожному вокзалу. Мы могли пойти дальше, но без брони с одним стрелковым оружием и гранатометами выбить противника нелегко.
Дали хороший отпор благодаря высокому уровню боевой подготовки, точности стрельбы, и благодаря тому, что рядом с нами эффективно работал спецназ ВСУ.
Очень доволен всеми нашими ребятами — они сражались очень достойно, и все позиции удержали. После этого противник вечером 17-го активные штурмовые действия в Дебальцево на время прекратил — только артиллерия и минометы вели по городу беспокоящий огонь.
Ночевали в лагере 128-й бригады. Вдруг я увидел какую-то суматоху. Лагерь как-то оживал, и даже разрывы близкие снарядов людям не мешали. Офицер 128-й бригады нам сказал — поступила команда на прорыв в Артемовск, все уходят.
Через 10 минут выезжаем! Ну мы бросились собираться. У нас был наш бронированный КРАЗ. Начались сборы и техника начала группироваться на выезд. Каким-то чудом ни один снаряд в плотную массу людей и техники не попал. Хотя много неисправной техники пришлось оставить без воздействия противника. Никакого порядка движения определено не было, система и порядок связи не были установлены.
Самое возмутительное, что не была указана карта и маршрут выхода. Если бы такой маршрут перед выходом получил каждый экипаж, многих потерь можно было избежать просто объезжая опорные пункты противника. Огромное количество боевой техники выстраивалось, танки и БМП шли впереди. Но колонны никто не формировал — мы просто становились одна машина за другой, в несколько рядов, и со стороны к нам присоединялись другие машины.
Когда вся наша махина двинулась вперед, мы походили скорее на цыганский табор, который шел одной огромной плотной и хаотичной массой. Затем колонна остановилась. Никто не знал куда ехать. Вернее, возможно кто-то и знал, но я с такими офицерами и экипажами не сталкивался. Все мы знали где Артемовск, но маршрут не был детализирован.
Пользуясь контролем за дорогой, российские диверсанты минировали дороги, и ночью эти мины было невозможно обнаружить. Также угрозу представляли российские танки, которые били из района Логвиново, и другие опорные пункты. Противник контролировал высоты с обеих сторон дороги. Все эти точки и занятые противником населенные пункты желательно было объехать, для этого и стоило иметь точный разведанный маршрут.
Но навигация ночью без наличия в каждой машине навигатора, при выключенных фарах для светомаскировки, без маршрута на карте практически невозможна. Командир группы — а вела на прорыв 128-я бригада, дал приказ ехать не по дорогам, чтобы не попасть на мины, держаться вместе, общее направление — «на север».
И вот мы все куда-то поехали при почти полном отсутствии видимости. Все знали о печальном опыте Иловайска, и что нам необходимо прорываться сквозь кольцо окружения противника, которое, вполне вероятно, уже усилено. В районе Логвиново нас обстреляли российские танки и пехота. Наши танки и вся наша группировка ответили им изо всех стволов.
Противник был подавлен, их танки ушли с позиций и мы открыли себе дорогу. Однако и затем наша группа не раз попадала под плотный обстрел. То там, то здесь останавливались подбитые машины. Надо отдать должное, несмотря на темень, сохранилась взаимовыручка. Исправные машины останавливались, старались оказать помощь и забирали людей с подбитых машин.
Поскольку мы двигались большими группами без света и навигации, то в течение ночи часто попадали под огонь противника. Когда по нам стреляли мы понимали, что направление неверное, и надо обходить его в сторону Артемовска. Вот такой дорогостоящий способ навигации. Нас спасало то, что большое количество солдат и офицеров проявили мастерство при прорыве, и не допустили никакой растерянности и помогали друг другу.
Каждый узел сопротивления мы с колес и остановок давили из всех видов оружия. Эта слаженность и плотность огня быстро подавляла огневые точки, и мы смогли проложить движение. Накануне по ряду объектов противника работала наша артиллерия. Но ночью взаимодействие с артиллерией отсутствовало.
Наш КРАЗ показал чудеса живучести. Нас спасла броня, когда мы попали под массированный огонь. Были пробиты шины на трех задних колесах, и мы ехали на ободах. Однако КРАЗ протащил нас еще 5–6 километров по бездорожью, и только потом мы заглохли. Я подорвал машину, и нас по несколько человек взяли группами на другие. Недалеко пришлось подорвать и БТР-4, у которого также были пробиты колеса.
Пытались вытащить БТР — но там нужен был тягач — «четверка» очень тяжелая, так что не получилось. Проходимость у этих машин не очень высокая. После этого трое моих бойцов пересели на БМП — и тут же эта машина получила прямое попадание танкового снаряда. Парням сказочно повезло — их просто выбросило с машины на землю, и они получили легкие ранения.
Пересели на другие машины. Я видел много наших машин, вышедших из строя. Причины тому — не только огонь противника. Большой процент потерь — это техническая неисправность или какая-то мелкая неисправность при передвижении по бездорожью и пересеченной местности.
Времени ремонтировать не было — такие машины все равно подрывали. К сожалению, из-за недостатка времени для организации движения, из-за темноты, боюсь, что могли в темноте не заметить и наших бойцов, которые выпали с подбитых машин, такое могло быть. Как правило все останавливались, чтобы помочь, но ведь темнота сплошная, бой, времени организовывать поиски и прочесывания не было.
Очень больших потерь я не заметил при прорыве — действительно, подавляющее большинство людей в нашей колонне сумело выйти. Так что это, конечно, не стало повторением Иловайска. Но если бы была нормальная организация, связь, управление, потери можно было бы минимизировать в разы.
Если бы была проведена разведка нашей трассы, если бы разминировали маршрут выхода, если бы была продумана система навигации, и нанесен удар по господствующим высотам и узлам сопротивления, потери были бы минимальны.
Противник не показал желания вступать в ночной бой, атаковал только с флангов, но настойчивости в атаках он не проявил — нам удавалось их гасить — снарядов и патронов не жалели. Мы дошли.
В моем отряде благодаря подготовке и везению погибших и пленных нет. Все раненые вернутся в строй быстро. Но другие подразделения потрепало.
После того, как наш цыганский табор вышел в Артемовск, и вечером мы разместились на отдых, открыли интернет, и прочли официальное сообщение, что, оказывается, мы выходили по «коридору», «котла» не было, потерь почти нет, а сама операция была заранее организована и осуществлялась по разработанному плану в самое удобное время. И здесь мы все дружно и впервые за неделю рассмеялись».
источник