Если кратко охарактеризовать этапы отношений США с КНР, то получится примерно следующая картина.
Первый этап относится к периоду окончания холодной войны.
С начала 1970-х гг., ещё в условиях холодной войны, руководство США берет курс на нормализацию отношений с КНР. В тот период Китай был закрытой и, в сравнении с США и СССР, слабой державой. Однако Китай имел достаточный военный и промышленный потенциал, чтобы оставаться независимым. Он обладал ядерными и космическими технологиями, развитой тяжёлой промышленностью и неплохой по меркам региона инфраструктурой. При этом Китай фактически находился в изоляции, так как и США, и СССР считали политический режим Мао Цзэдуна враждебным.
Цель политики США по признанию и сближению с КНР состояла в том, чтобы нарастить напряжённость в отношении Китая и СССР. Цель Китая в сотрудничестве с США состояла в том, чтобы выйти из экономической и международной изоляции, попытаться ликвидировать за счёт этого свою технологическую отсталость и повысить свой промышленный и финансовый потенциал.
В целом США не удалось столкнуть КНР и СССР, напротив, Китай воспользовался «разрядкой» международной напряжённости и договорился с СССР, а затем с РФ о сворачивании своей армии с северной границы, содержание которой сильно его обременяло. Но при этом американский капитал получил доступ к китайской экономике и поимел огромные прибыли с этого, американские политики остались довольны китайскими реформами по допущению рыночных отношений.
Второй этап приходится на расцвет американской гегемонии в 1990-е — начале 2000-х гг.
Здесь уже после окончания холодной войны наблюдается постепенное втягивание огромного Китая в мировой рынок, на котором господствуют западные, прежде всего американские, корпорации. Китай постепенно превращается в «мировую фабрику».
США в данный период продолжают извлекать экономические выгоды от экономического сотрудничества с Китаем, но при этом рассчитывают на то, что рыночные реформы подточат коммунистическую диктатуру и она падёт. Это бы открыло дорогу к разделу страны, приватизации и схождению Китая как самостоятельной ядерной державы с исторической арены.
Руководство Китая, в свою очередь, вовсю использует открывшиеся возможности роста производства, рассчитывая сохранить сложившуюся политическую модель за счёт укрепления государства и государственного сектора.
Важным моментом в данном периоде было вступление в 2001 г. Китая в ВТО. Это стало ключевой ошибкой США и Запада с точки зрения глобальной конкуренции.
В те годы вступление страны в ВТО становилось формой экономического закабаления, т. к. конкурировать на равных с западными странами было практически нереально и свободное движение товаров и капиталов приводило к трансформации экономики отдельной страны в сырьевой, сборочный и потребительский придаток мирового рынка. В то же время методы ведения хозяйства в Китае (диктат государства) и величина его экономики создавали риски для Запада, поэтому переговоры о вступлении КНР шли целых пятнадцать лет. Но жажда получить свободный доступ на потребительский рынок огромной страны победила опасения и страхи.
Данный период завершается примерно с приходом к власти Си Цзиньпина в 2013 г., к моменту, когда экономика Китая начинает по величине приближаться к американской.
В 2010-х гг. Запад и США приходят к осознанию, что допущенная экономическая конкуренция с КНР обходится им боком. Америка всё больше погружается в деиндустриализацию, постепенно утрачивает технологическое первенство, и из-под ног её огромной военно-политической мощи медленно, но неизбежно уходит экономический тыл в виде господства на мировом рынке.
Третий период, охватывающий период с начала 2010-х до февраля 2022 г., характеризуется резким обострением отношений США и КНР. Американцы пытаются всеми силами и способами подорвать экономический рост КНР, рост её политического влияния и расшатать ситуацию внутри страны. В ход идут все старые испытанные методы: международное давление и ложь, инспирирование «оранжевой революции» в Гонконге, поддержка исламистов в Синьцзяне, активизация тайваньского военного сценария, торговая война, создание военного блока (AUKUS), шпиономания и даже объявление новой холодной войны против китайского коммунизма. Китай во всех документах и в риторике объявляется главной угрозой США и западному образу жизни.
Но всё это происходит в условиях чрезвычайной экономической связанности двух стран.
Одним из важнейших раздражающих США факторов стал китайский проект «Один пояс, один путь», который сопряжён с масштабной финансовой, инфраструктурной и отчасти политической экспансией Китая в так называемые развивающиеся страны. Китай предложил многим странам альтернативу западной глобализации, и альтернативу гораздо более привлекательную. По крайней мере китайцы не лезут во внутренние дела других стран, не поучают, не навязывают им военные блоки и не размещают своих военных баз.
Апогеем роста американской агрессии в отношении Китая стал 2020 г., когда после неудач развязанной торговой войны Помпео объявил крестовый поход Запада против китайского коммунизма. Однако за два последующих года обнаружилось, во-первых, что американские «партнёры и союзники» не на такой короткой привязи, как это предполагалось, и ввязываться в, пусть и холодную, войну с Китаем не торопятся, во-вторых, что РФ в ответ на последовательное и системное давление и окружение заявила свои права на суверенитет, инициативно и решительно вмешавшись в гражданскую войну на Украине на стороне народа Донбасса. Последнее сместило фокус внимания в системе западного неоколониализма и империализма на Украину. США, в свою очередь, временно назначили Россию главным своим врагом и воспользовались ситуацией, чтобы подсадить Европу на свой газ, нефть и отчасти вооружения.
Вместе с тем вся эта обновлённая конфигурация в отношении западных стран заставила США тактически отступить от концепции холодной войны с КНР. Грубо говоря, сначала нужно разделаться с непокорной Россией, а затем уже переходить к плану войны с Китаем.
Руководство КНР, в свою очередь, занимает последовательно позицию максимального оттягивания какой-либо конфронтации с США, пытается играть на противоречиях США и ЕС и в целом всеми силами уклониться от обострения международной ситуации. Это связано, скорее всего, с тем, что китайцы считают время своим самым верным союзником. Темпы экономического и военного строительства КНР и темпы загнивания и упадка, прежде всего индустриального, Запада диктуют логику такого аргумента.
Таким образом, в настоящий момент (четвёртый период) наблюдается нечто вроде разрядки в отношениях США и КНР, однако разрядка эта характеризуется скорее менее воинственной риторикой и отсутствием открыто враждебных действий со стороны США. За последние два года произошло несколько важных дипломатических контактов между странами, но их фактические результаты нельзя назвать значимыми. Экономическая и торговая война по-прежнему ведётся Америкой, и имеет смысл обратить внимание на те тактические приёмы, которые руководство США использует в попытке причинить Китаю ущерб. Тем более что многие из них направлены и против нашей страны.
Так, на первый взгляд политика администрации Байдена в вопросе «стратегического противостояния» Китаю выглядит выверенной. Она описывается принципом «экономическая безопасность = национальная безопасность». Речь идёт прежде всего о неприятной для США зависимости от импорта целого ряда видов стратегического сырья и компонентов из Китая, а также присутствия китайских компаний в высокотехнологичной отрасли на мировом рынке. По крайней мере именно так проблематику видят вашингтонские стратеги.
Чтобы решить эти проблемы, руководство США пытается «разъединить» две крупнейшие экономики посредством выравнивания торгового баланса. Объём торговли США и КНР в 2022 г. составлял почти 700 млрд долларов (здесь и далее имеется в виду валюта США). Усилиями Байдена в 2023 г. он сократился до почти 550 млрд долларов, т. е. более чем на 20 процентов. Падение произошло, как и задумано, за счёт резкого обвала импорта на 100 млрд долларов и должно было ударить по Китаю как раз там, где Америка видит риски, то есть снизить зависимость от стратегического сырья и компонентов, а также снизить научно-технический потенциал КНР посредством ограничения экспорта технологий.
Одним из главных средств руководство США видит жёсткий экспортный контроль, целями которого является сохранение военного превосходства Америки, укрепление военно-промышленной базы Америки, содействие военному взаимодействию с союзниками. По сути, это просто экономические санкции за трансфер военных технологий и технологий «двойного назначения» в Китай, Иран, Пакистан и Россию.
В начале 2023 г. в Министерстве торговли США была образована «Группа по защите передовых технологий США», которая призвана бороться с незаконным приобретением и использованием критически важных технологий недружественными странами.
В середине 2023 г. Байден подписал указ об ограничении прямых инвестиций в высокотехнологичное производство в «странах, вызывающих беспокойство». Предметом ограничений стали капиталы и лицензии, патенты в предприятия и даже целые отрасли, которые могут способствовать усилению китайской армии и ВПК, а именно технологии искусственного интеллекта, квантовых вычислений, производства полупроводников и микроэлектроники в целом. Тогда же Байден запретил всем американским компаниям, получающим налоговые льготы или субсидии, инвестировать в проекты по производству электромобилей, аккумуляторов и микроэлектроники в Китае.
Касательно электромобилей, это вообще особая тема, и не только потому, что американцы боятся свободной конкуренции на рынке. Дело в том, что китайское правительство проводит ряд мероприятий по переводу автотранспорта на электрическую энергию, чтобы снизить зависимость страны от нефти. Естественно, это воспринимается таким образом, что Китай пытается найти альтернативу прежде всего гражданскому транспорту по энергии, чтобы в случае масштабного конфликта был достаток нефти в ВПК и армии. Китай — крупнейший потребитель нефти, и его зависимость от импорта нефти носит стратегический характер. Поэтому США всеми силами пытаются пресечь трансфер технологий (хотя кажется, что уже это делать поздно и Китай уже сейчас опережает США по этой теме) и закрыть свой рынок. Так, Байден ввёл запрет на закупку аккумуляторов у ряда китайских компаний для нужд ВПК (а это крупнейшие контракты), а покупатели электромобилей в США не могут пользоваться ценовыми скидками, если в авто установлены элементы питания неамериканского производства. Разумеется, электромобили из Китая облагаются пошлинами.
В конце 2023 г. были расширены правила экспортного контроля с целью сокращения поставок и разработки микросхем транснациональными корпорациями для китайского рынка.
Большую работу администрация Байдена проделывает также с «диверсификацией цепочек поставок» полупроводников и редкоземельных элементов. Речь, грубо говоря, идёт о том, чтобы взять под контроль импорт этого стратегического сырья и компонентов, чтобы заменить китайских контрагентов на контрагентов из «дружественных стран», прежде всего Канады, Австралии, Новой Зеландии, стран ЕС и Японии.
США пытаются создать нечто вроде системы коллективной экономической безопасности в сфере стратегически важных секторов со своими «союзниками и партнёрами». В рамках этой политики уже несколько лет рождается альянс Chip 4 (США, Южная Корея, Япония, Тайвань = более 80 процентов мирового производства полупроводников).
Процесс выравнивания торгового баланса был сопряжён с политикой, направленной на реиндустриализацию США. Созданы условия для переноса в США европейской промышленности в рамках рукотворного энергокризиса.
В реальности же все данные мероприятия выглядят половинчатыми и слабыми с точки зрения такой цели, как нанесение существенного ущерба развитию КНР. Половинчатость и слабость их состоит в том, во-первых, что «разрыв двух крупнейших экономик мира» производится очень медленно и фрагментарно, охвачен страхом обрушить мировую экономику, во-вторых, что они формально-юридические и инструментальные, а не являются осознанным выбором самого американского крупного бизнеса. Например, США существенно сократили импорт продукции из Китая, но не за счёт роста собственного производства или разворачивания его в «дружественных странах». Крупнейшим торговым партнёром США сегодня стала Мексика, через которую просто образовалась цепочка поставок продукции из Китая. Например, США запретили экспорт в Китай производительных чипов, так как они могут использоваться в технологии искусственного интеллекта. Nvidia просто урезала мощность своей видеокарты, распаяв её, и заработала огромные прибыли на высоком спросе из Китая. Притом распаянные компоненты тоже можно свободно купить в Китае как комплектующие и запасные части, т. к. они не попадают под запрет.
Короче говоря, меры государственного регулирования сталкиваются со стихией рынка, с жаждой сиюминутной прибыли и поэтому работают плохо. Американский бизнес к тому же и публично критикует Байдена. Так, в конце 2023 г. Ассоциация полупроводниковой промышленности США выпустила заявление о том, что «чрезмерный односторонний контроль» наносит ущерб промышленности Америки, которая теряет клиентов. Конгресс США немедленно приступил к изучению поставок и сбыта компаний, имеющих интересы в Китае: руководство Intel, Nvidia и Micron было вызвано для дачи показаний.
В общем, развод американской экономики с китайской стоит начать с чисток в среде магнатов и королей американского бизнеса, которые не слишком-то напуганы китайским коммунизмом или военным конфликтом с КНР. А как президент и Конгресс США могут организовать такую чистку, если на эти должности их посадили эти же люди? Американское государство могучее, сильное и репрессивное только в отношении обычных людей и чужих стран, своих миллиардеров оно не трогает.
Пока общая атмосфера торговой войны и экономической конфронтации США и КНР соответствует периоду вступления в эпоху подготовки к глобальной войне. Пока «американские элиты» только созревают в осознании, что жить по-прежнему не получится, время играет не на них, американская гегемония неизбежно угасает. Пока экономические последствия этого угасания не столь наглядны для крупнейших игроков, и они, по-видимому, всё ещё надеются, что Китай, Россия и другие страны, выступающие за новый мировой порядок, споткнутся о какие-то внутренние проблемы и неурядицы, ослабнут сами собой. Администрация Байдена и правительство США как мозговой центр американского империализма и неоколониализма, не обладая должным авторитетом и решительностью, свою задачу о мобилизации государства, экономики и общества выполняют спустя рукава, формально. Всё это, пожалуй, связано с определённой социальной инерцией «золотого века США», которым наслаждалась Америка после развала СССР. В целом вялость и нерешительность США, алчность и близорукость американских корпораций играют сейчас на руку всем здоровым силам мира. Империя задряхлела, охватывается внутренними распрями, что может сгладить ход и последствия её неизбежной кончины.
Анатолий Широкобородов