Наличие чудовищных запасов ядерного оружия и средств его доставки у двух геополитических гигантов прошлого века в сочетании с комплексным противостоянием фактически во всех сферах жизнедеятельности позволило почти 80 лет поддерживать хоть и хрупкое, но всё же, мирное равновесие на планете.
В последнее время мировые акторы в стремлении расширить зоны собственного влияния ищут новые формы борьбы, которые позволили бы им достичь своих стратегических целей и защитить интересы правящих элит. В продвижения своих интересов коллективный Запад всё чаще использует прокси-войны или другими словами ведёт опосредованные войны «чужими руками». В выборе современных методов и средств ведения прокси-войны никаких ограничений нет. Единственное, на что пока было наложено табу – оружие массового поражения.
Учёные, эксперты и аналитики до сих пор расходятся в точном определении прокси-войны. Классическое определение прокси-войне дал американский социолог и политолог чешского происхождения Карл Дойч ещё в 1964 году. Прокси-война – опосредованная война или «война чужими руками». В своём определение Карл Дойч указал, что это международный конфликт между двумя странами, которые пытаются достичь своих собственных целей с помощью военных действий, происходящих на территории и с использованием ресурсов третьей страны, под прикрытием разрешения внутреннего конфликта в этой третьей стране.
В свою очередь, британский политолог, военный историк и профессор военных исследований в Школе политики и международных отношений Ноттингемского университета Эндрю Мамфорд считает, что сформированное Карлом Дойчем определение неоправданно игнорирует негосударственных игроков. По Мамфорду, существенным вкладом в определение являются девять вопросов, заданных ещё в 1980-х годах Яковом Бар-Симан-Tовом, ответы на которые дал сам Мамфорд:
Можно ли считать прокси-войной войну, в которой внешняя сила участвует напрямую? – Нет, непрямое вмешательство – неотъемлемый элемент прокси-войны.
Существенно ли, что обе стороны местного конфликта выступают представителями внешних сил? – Нет, ситуация с посредниками не обязана быть симметричной.
Можно ли считать войну прокси-войной только для одной стороны? – Да. Как пример, Мамфорд приводит войну в Афганистане, где война была прокси-войной только с американской стороны.
Требуется ли для признания войны прокси-войной явное утверждение об этом хотя бы от одной внешней стороны? – Нет, внешние силы, скорее всего, будут прибегать к семантическим уловкам типа «проекция силы», «иностранная помощь» и т.п.
Достаточно ли для объявления войны прокси-войной мнения внешних участников, или требуется также заявление об этом со стороны одной из местных сил? – Нет, так как гораздо более вероятно, что конфликт будет рассматриваться как прокси-война другими, не вовлечёнными в конфликт, государствами.
Как отличить прокси-войны от военных союзов? – Иногда различие провести трудно, но обычно союз характеризуется готовностью всех союзников проливать в общих целях свою кровь, а прокси-война как раз указывает на нежелание внешней силы делать это.
Как отличить помощь внешней силы одной из сторон конфликта от использования этой стороны в прокси-войне? – Это субъективная интерпретация, основанная на оценке мотивов сторон.
Может ли небольшое государство воевать руками большого? – Да, при этом обычно большое государство не понимает эффекта своих действий (по Мамфорду, для классификации конфликта как «войны чужими руками» осознание происходящего всеми участниками не обязательно; он считает, что США в Ираке в 2003 годуэффективно воевали как посредник Ирана).
Требует ли война чужими руками непременного взаимодействия между большими державами и маленькими странами? – Нет, война может вовлекать негосударственные образования.
Мамфорд проводит явную границу между подлой войной чужими руками и секретной операцией, в которой государство, хотя и тайно, но участвует напрямую.
Теперь вернёмся в сегодняшние геополитические реалии. Украинский конфликт показывает, что в настоящее время нет противоядия от современной прокси-войны. Так, с 2014 года Вашингтон использует в данном конфликте самые извращённые способы и методы ведения опосредованной войны.
Стоит понимать, что Россия не воюет против украинского народа или против Украины как государства. Российская Федерация проводит специальную военную операцию по защите русского населения, русской культуру и традиционных ценностей. Однако, против России, США и коллективный Запад ведут глобальную войну на уничтожение. Вместо войск НАТО используются украинцы, выращенные на националистической идеологии и подпитываемые мнимыми благами, которые обещаны главным сюзереном.
Современная прокси-война против России перечёркивает все характерные для классической войны красные линии. Видимо, как элемент устрашения или сдерживания они утратили свою актуальность.
«Сдерживание потерпит неудачу. Сдерживание – большая неуклюжая дубина, которая мало в чем может помочь в борьбе с негосударственными субъектами с инстинктом смерти», – однажды сказал Хавьер Солано, будучи генеральным секретарем НАТО.
В пример можно привести подрывы «Северных потоков», подрыв «Крымского моста», бесконечные атаки на Черноморский флот ВС РФ, удары украинскими беспилотниками по населенным пунктам (Москва, Севастополь, Белгород, Рязань и т.д.), проведение диверсий и террористических актов на стратегической инфраструктуре.
Официальный Киев, пересекая границу вооруженными подразделениями, захватывая российские населенные пункты и убивая мирных российских граждан с применением натовской техники, ни за одно деяние не взял на себя ответственность. Более того, войну России объявлять на Банковой никто не собирается. Ведь, тем самым у Москвы появится карт-бланш для использования всех имеющихся на вооружении сил и средств.
Между тем, эксперты польского Центра восточноевропейских исследований (OSW) Петро Зочовски и Анджей Вилк полагают, что диверсии со стороны прокси-воинов будут продолжаться. Они прямо указывают, что все диверсии на территории России – дело рук украинских и западных спецслужб.
Польские аналитики прямо признают, что «Российский добровольческий корпус», который и является прокси-инструментом (непосредственно применялся для атак на Брянскую и Белгородскую области), – диверсионное подразделение Главного управления разведки ВСУ, но официально признавать это, очевидно, никто не собирается.
«Не только диверсии, но и угроза должны оказывать психологическое давление на россиян и их сторонников. А также делают более дорогим содержание новых территорий в связи с необходимостью увеличения численности силовых структур», – пишут эксперты OSW.
Вероятно, что незаконные вооружённые формирования (НВФ) и террористические группировки украинских, польских, американских или любых иных аналогичных подразделений в дальнейшем продолжат играть ключевую роль в противостоянии Вашингтона и Москвы.
Стоит отметить, что сценарии применения формирований прокси-воинов в Брянской и Белгородской диверсионных операциях возможно и на территории Республики Беларусь. Об этом прямо заявляют заинтересованные стороны – Польша, Украина, Литва.
Так, бывший заместитель министра национальной обороны Польши генерал Вальдемар Скшипчак 24 мая заявил, что Польша готовится к восстанию в Беларуси. По его словам, в восстании могут принять участие белорусы, которые в настоящее время участвуют в боевых действиях на стороне Украины.
«Они пойдут на Беларусь. Надеюсь, что это спровоцирует восстание. Мы должны подготовиться к восстанию, потому что оно произойдет. Нужно быть готовым поддержать подразделения, которые будут воевать против Лукашенко. У нас есть много причин, почему мы должны это делать», – заявил экс-замминистра национальной обороны Польши в эфире телеканала Polsat.
При этом говорить о прямом участии Польши в конфликте также не стоит, ведь соврменнные методы ведения опосредованных войн куда безопаснее, выгоднее и эффективнее для государства-агрессора.
В свою очередь, создание НВФ на территории Польши, начиная от проведения скрытых вербовочных мероприятий, всестороннего их обеспечения, предоставления государственных льгот для иностранных боевиков, тем более за счет Великобритании и США, для Варшавы это меньший риск, связанный с возможностью правдоподобного отрицания своего участия в вооруженной агрессии против своих восточных соседей. Понятно, что НВФ для проведения диверсий на территории врага применяют любые способы и методы вооруженной борьбы, начиная от кибератак, и заканчивая попытками уничтожения критически важной инфраструктуры, такой как атомные станции.
Таким образом, в геополитических реалиях опасность ведения современных войн при использовании прокси-методов может грозить атакой на критическую инфраструктуру, включая атомные станции или предприятия химической промышленности. Вместе с тем, не стоит исключать вариант применению местными террористическими группировками, курируемых Великобританией и США, ОМП против населения Союзного государства. Ведь в любом случае от Украины и коллективного Запада снова последует правдоподобное отрицание.
Сергей Острына