Пожалуй, самым главным внешнеполитическим вызовом для нашей страны стала вторая Карабахская война, завершившаяся поражением армянских формирований и вводом российского миротворческого контингента.
В ночь на 10 ноября Ереван был вынужден подписать так называемое трёхстороннее соглашение, уступив Азербайджану несколько прилегающих к непризнанной республике районов, а также город Шуша, откуда открывается прямая дорога на Степанакерт.
О причинах поражения было сказано достаточно много. В основном рассуждения экспертов касались проблем, которые испытывала Армения и особенностей военных реформ Азербайджана. Между тем разгром армянских подразделений — в определённом смысле следствие не слишком эффективной политики Москвы на закавказском направлении.
Речь идёт о том, что процесс мирного урегулирования за четверть века с момента завершения первой карабахской войны (1991-1994) не сдвинулся в места. В Ереване боялись идти на уступки Баку, чтобы не провоцировать всплеск радикальных настроений и гнев ветеранов
Но проблема с повестки дня не уходила, а ресурсов, чтобы сохранять статус-кво, не было. В Ереване и в Москве не могли не понимать реального положения дел, не могли не видеть, как активно вооружается Азербайджан с целью «освобождения оккупированных территорий».
Как можно было бы предотвратить осеннюю войну? Наиболее оптимальный вариант заключался в том, чтобы отдать Баку прилегающие к Карабаху районы бывшей Азербайджанской ССР, захваченные в ходе боевых действий в начале 1990-х годов.
В обмен Карабах мог бы сохранить либо широкую автономию, либо получить какой-то особый квазигосударственный статус. Собственно, о прообразе такой дорожной карты как раз и сообщил Владимир Путин в интервью СМИ в середине ноября.
«Что лежало в основе этих предложений? Возвращение на первом этапе пяти контролируемых Арменией районов, а затем и двух районов дополнительно, создание коридора, который соединял бы Карабах и Армению в зоне Лачинского района Азербайджана и признание статус-кво самого Карабаха, не закрепляя его окончательного статуса», — сказал Путин
Президент РФ тактично заявил, что Ереван не согласился на такие условия. Но со слепым нежеланием армянской элиты двигаться вперёд и упорством Баку было необходимо работать, объяснять, а если требуется — жёстко настаивать, применить методы дипломатического давления и шантажа.
В частности, армянским партнёрам имело смысл дать понять, что баланс сил стремительно смещается не в их пользу, а Россия воевать с Азербайджаном и Турцией не собирается. Но ничего подобного, видимо, не происходило.
Как и в других региональных конфликтах (за исключением сирийского) Россия игнорировала простую и циничную военно-политическую заповедь: если территориальный спор не разрешается мирным способом, то вторым и последним вариантом является война.
Ереван и Москва тянули с дипломатическим урегулированием (хотя дорожная карта существовала) и получили закономерный итог — пошедший в атаку Азербайджан вернул захваченные армянами районы, но ценой тысяч убитых людей, в том числе гражданских
В связи с этим ситуацию с Карабахом вполне уместно экстраполировать на конфликты в Приднестровье и в Донбассе. В обоих регионах процесс мирного урегулирования давно забуксовал, причём хуже всего ситуация на Левом берегу Днестра, где даже нет дорожной карты.
В ноябре победу на молдавских президентских выборах одержала прозападный политик Майя Санду, требующий ухода российских миротворцев. Москва уже заявила, что этот ультиматум не будет выполнен.
Однако у Кишинёва в активе множество инструментов давления, которые могут осложнить положение российского контингента. Учитывая, что прямого сообщения с ПМР у России нет, в случае начала боевых действий наши войска гипотетически могут попасть под каток, оказавшись без помощи «материковой России».
Невозможно игнорировать и фактический крах политической части Минских соглашений, которые не выполняет ни одна из сторон конфликта.
Киев тянет одеяло на себя, настаивая на пересмотре последовательности выполнения Минска-2. Москва твердит о безальтернативности договорённостей, хотя, очевидно, что никакое прозападное правительство на Украине реализовывать все пункты не будет.
Также сложно поверить, что на интеграцию в состав Украины согласятся жители и власти народных республик. Если оценивать ситуацию в Донбассе без налёта дипломатичности, то необходимо констатировать, что она безвыходная, а значит, рано или поздно приведёт к вооружённому противостоянию, в ходе которого (как и в случае Карабаха) поменяется статус-кво.
Конечно, качели в Донбассе могут качнуться в сторону ополчения, но не станут ли новоприобретённые территории поводом для новой войны, фактором, который только усилит реваншистские, милитаристские и русофобские настроения на Украине? Не постигнет ли народные республики судьба того же Карабаха?
Здесь опять же имеет смысл обратить внимание на политику Москвы. Есть ли у Кремля в условиях забуксовавшего Минска-2 «план Б»? Готова ли Россия предложить альтернативу договорённостям от 12 февраля 2015 года или наконец-то ввести войска, а затем признать право жителей ДНР и ЛНР на самоопределение?
Прогосударственные политологи любят выискивать намёки на возможное военное вмешательство РФ в речах Владимира Путина. Однако в сухом остатке конкретных заявлений на этот счёт нет, несмотря на то, что Донбасс их, безусловно, заслужил. Тем более в непризнанных республиках уже появились люди с российскими паспортами. Они имеют полное право на защиту со стороны нашего государства.
Когда будет новое крупное обострение в Приднестровье и в Донбассе, спрогнозировать невозможно. Могут пройти два месяца, три года, два десятилетия или четверть века.
Но опыт второй Карабахской кампании подсказывает, что пламя войны в конфликтных регионах постсоветского пространства может вспыхнуть практически в любой момент. Поэтому Россия обязана иметь план применения вооружённых сил в условиях отсутствия альтернатив мирного урегулирования.
источник