Популярность этого немецкого оружейника многие чаще всего ошибочно связывают с так называемым «шмайссером» (пистолетом-пулеметом МР-40, который в действительности разработал Генрих Фольмер). А также с тем, что штурмовая винтовка StG 44, конструктором которой на самом деле был Шмайссер, внешне очень напоминала автомат Калашникова (что правда) – распространено предубеждение о «реальной» предыстории создания знаменитого «калашникова» – якобы он всего лишь реплика StG 44.

Зачем Шмайссера интернировали в СССР

Оккупировавшие в апреле 1945 года тюрингский Зуль американцы, по данным историков, без особого интереса отнеслись к конструкторскими разработками оружия братьев Хуго и Ханса Шмайссеров в частности, и фирмы «Хенель», где те работали, в целом. Для янки, помимо прочих претензий, штурмовая винтовка StG 44 была слишком громоздкой, тяжелой и малонадежной. Союзники польстились только на продукцию и технику предприятия – он вывезли оттуда свыше тысячи пистолетов-пулеметов, сотни ружей и порядка 500 тысяч патронов, десятки мотоциклов и велосипедов. Производственные мощности, здания фирмы – все это их не интересовало. С февраля 1945 года столь ценная инфраструктура поступила в распоряжение СССР по союзному договору о репатриации.

В отличие от союзников Советы разработками Хуго Шмайссера заинтересовались. Всю конструкторскую и технологическую документацию «Хенеля», касающуюся проектов всех видов вооружения, специалисты советской группы войск незамедлительно изъяли вместе с оставшимся вооружением (в том числе, сотней винтовок StG 44) и боеприпасами. С октября того же года Хуго Шмайссер вместе с другими известными германскими конструкторами стал работать в комиссии по отбору интересующих СССР технологий и образцов немецкого вооружения. У него не было другого выхода – в уже национализированной на тот момент компании «Хенель» Хуго Шмайссер, в отличие от брата Ханса, оказался невостребованным. Необходимостью содержать семью объяснялось и его согласие отправиться в «командировку» в Советский Союз.

Что он здесь делал

В действительности, у Хуго Шмайссера не было выбора не только в материальном плане – даже если бы он захотел прозябать не у дел в послевоенной Германии, его бы все равно забрали в СССР – немецкие специалисты, считавшиеся особо ценными работниками, которые могли бы помочь Советскому Союзу своими знаниями или навыками, репатриировались сотнями, вместе с семьями, вне зависимости от их желания (доходило до курьезов – одному спецу даже разрешили взять с собой в СССР корову, к которой он прикипел душой на родине).

Хуго Шмайссер жил в Ижевске с октября 1946 года один, без семьи. Работал на ижевском заводе в составе группы немецких коллег-конструкторов, таких же, как и он сам, репатриантов. Судя по данным историков, германских специалистов к разработкам стратегически важного советского вооружения не привлекали – со временем всех репатриантов рано или поздно пришлось бы возвращать на родину, и раскрывать секреты советской конструкторской мысли им никто не собирался. Шмайссер вместе с коллегами работал по направлениям, связанным с конверсией послевоенного советского производства, они консультировали молодых конструкторов стрелкового вооружения «Ижмаша».

Судя по архивным документам, Шмайссера советские специалисты ценили невысоко – специальное техническое образование у него отсутствовало, и он этим пользовался, постоянно отказываясь от поручений. В результате его как дельного конструктора для «Ижмаша» в сентябре 1949 года признали недееспособным. Историки-конспирологи склонны полагать, что эта дата совпадает с началом работы над АК-46 Михаила Калашникова. Якобы советский конструктор под руководством немецкого коллеги взял для своего автомата все лучшее, что было у винтовки Шмайссера. Документы утверждают обратное – в конструкторские группы по созданию автоматического оружия для ВС СССР немцев принципиально не включали.

Известный советский конструктор оружия Евгений Драгунов вспоминал, что Хуго Шмайссер как специалист совсем не впечатлял – пассивный в работе, пожилой (ему было за 60), больной человек. В СССР Шмайссер пробыл почти 6 лет, потом ему разрешили уехать в Германию. Столь длительный срок пребывания репатриированного в Советском Союзе связывают вовсе не с тем, что он был особо ценен, а с обычной для того времени бессистемностью процесса: никакого определенного порядка в том, кого из немцев и когда отправлять обратно в Германию, в СССР не существовало.

В 1953 году, после непродолжительной жизни на родине, Шмайссер умер, в нищете и безвестности, – не выдержал операцию на легких.

Николай Сыромятников

источник