В ДНР заявили о желании стать еще одним федеральным округом РФ. Москва от комментариев отказалась
Руководство ДНР ставит перед собой задачу максимальной интеграции в российское пространство. Об этом 11 сентября на встрече с политологами и представителями СМИ в Москве заявил глава самопровозглашенной республики Денис Пушилин.
По его словам, идеальный вариант — это вхождение в состав России «на правах федерального округа».
При этом Пушилин подтвердил, что Донецк будет выполнять все положения Минских соглашений, включая пункт о передаче контроля над границей Украине. Но до этого Киев обязан выполнить свою часть договоренностей — Верховная Рада должна закрепить в Конституции особый статус Донбасса.
«У нас должны быть наши правоохранители, наши силовые структуры, возможность закрепления трансграничного сотрудничества с Россией и договорных отношений между нами и Украиной. Вот Украина к этому не готова, и это она демонстрирует ежедневно», — отметил политик.
Лидер ДНР также признался, что до указа президента РФ Владимира Путина об упрощенном порядке получения российского гражданства для жителей Донбасса, «настроения у людей были не такими оптимистичными». Но что, по его выражению, у народа Донбасса не отнять, так это терпения.
Правда, на какой еще срок этого терпения придется набраться, вопрос пока риторический.
Собственно, Крым после референдума в 2014-м вошел в состав России как отдельный — девятый — федеральный округ. Потом, правда, Крымский федеральный округ стал частью Южного ФО — и округов снова стало восемь.
Но насколько этот путь возможен для народных республик Донбасса, если Минские соглашения определяют для них судьбу в составе Украины?
— Для начала здесь нужно разобраться, что такое федеральный округ, — комментирует ситуацию главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии», политолог Аждар Куртов. — Ведь этот термин изначально не обозначает субъекта федерации.
То есть, Россия по Конституции — федерация, и, соответственно, есть субъекты федерации. Они могут называться по-разному — краями, областями, республиками, но все равно это субъекты. А федеральные округа, это придуманное уже после принятия Конституции объединение, которое просто позволяет улучшить административную систему управления крупными территориями, когда несколько субъектов федерации составляют федеральный округ.
Поэтому слова Пушилина о вхождении в состав России в качестве федерального округа с юридической точки зрения не совсем корректны. Нельзя представить себе, что ДНР — небольшое по масштабам и по численности населения государственное образование будет равнозначно, скажем, Сибирскому федеральному округу. И по юридической причине, и просто по здравому смыслу.
— Тогда какой может быть эта «максимальная интеграция»?
— Правильно будет говорить, что они могли бы рассчитывать войти в состав РФ на правах нового субъекта федерации. Каковыми, например, являются и Крым, и Севастополь. Просто разница между Крымом и Севастополем состоит в том, что в России три города — Москва, Санкт-Петербург и Севастополь — являются городами федерального подчинения и самостоятельными субъектами федерации. При этом Москва тоже входит в федеральный округ.
Что касается смысловой составляющей заявления главы ДНР, то здесь нет ничего нового.
Действительно, все исторические, политические и экономические аргументы говорят в пользу того, что население Донецкой и Луганской народных республик, конечно же, не мыслит себя без жизни с Россией. Иначе бы не произошло того, что произошло.
Дело ведь не только в том, что к власти в Киеве пришло националистическое профашистское руководство. А в том, что это фашистское руководство поставило своей целью придать забвению прошлое и разорвать все отношения с Россией. Что они на практике и сделали.
Неприятие такого политического курса и вызвало образование этих республик, раскол Украины и многолетнюю гражданскую войну.
В этом смысле, можно по-разному относиться к заявлениям такого рода, но главное то, что понятие цивилизации и демократии состоит в том, чтобы уважать интересы людей. Интерес жителей ДНР и ЛНР состоит в том, что они хотят связывать свою судьбу с Россией. Как минимум, это нужно уважать.
Каким путем это можно сделать? В общем-то, это общеизвестные механизмы. Практики, они выработаны. Это проведение референдумов, где люди голосуют за это решение, и в дальнейшем уже идут международные процедуры.
Но в этих конкретно случаях (равно, как и в ситуации с Южной Осетией, Абхазией и Приднестровской республикой), они осложняются тем, что руководство РФ считает, что в условиях острой конфронтации с Западом этот вопрос не может быть решен так, как рассчитывают, наверное, люди, проживающие на названных территориях.
Может быть, в будущем эти условия поменяются. А может быть, не поменяются. В мире достаточно длительный срок существует частично признанные государства — государства, которые существуют де-факто.
Например, Турецкая Республика Северного Кипра. Она признана только Турцией. Но десятки лет реально существует. Там живут люди. И они придерживаются той точки зрения, чтобы их государство существовало либо как самостоятельное, либо как часть территории Турции.
— Но там хотя бы никто не обстреливает этих людей ежедневно…
— Сейчас никто не обстреливает. Но там тоже была война. И с тех пор ведутся постоянные переговоры.
А поскольку греческая часть Кипра входит в Европейский союз, то европейцы, конечно, не заинтересованы в том, чтобы какие-то военные действия возобновились. Они посредничают в переговорах, и постоянно появляются планы о воссоединении каком-то образом двух этих государств. Но они тоже не доходят до логического своего завершения.
В нашем случае ситуация еще более щекотливая. Мы прекрасно должны понимать: хотя Россия в лице своего руководства и делает заявления о том, что мы никого просить не будем о снятии санкций, санкции, конечно, негативно отражаются на нашем развитии. И усугублять эти санкции никто не хочет. Политическое руководство не хочет. И не хочет, наверное, часть наших граждан, по большому счету.
Пять лет существования ДНР и ЛНР показали, что процесс-то кардинально не двигается ни в ту, ни в другую сторону. Да, последние обмены заключенными вселяют некоторую надежду. Но лишь на то, что, в лучшем случае, не возобновятся какие-то активные, масштабные военные действия на линии разграничения. Никаких надежд на то, что киевская власть признает независимое существование этих республик, тем более, согласится с вхождением этих республик в состав РФ, абсолютно нет. Эта проблема, я думаю, очень и очень надолго.
То же самое, относительно Южной Осетии и Абхазии. Совсем недавно выступал генсек НАТО Столтенберг, который в очередной раз заявил о том, что Грузия может быть принята в состав Североатлантического альянса и без этих республик. С его точки зрения, надо разграничить вопрос территориальной целостности Грузии и вопрос вступления в НАТО.
О чем это говорит? О том, что западные государства тоже прекрасно понимают, что есть проблемы, которые на сегодняшний день нерешаемы. И в обход этого они теперь тоже пытаются выстраивать свою линию.
С одной стороны, поощряют руководство Грузии к вступлению в альянс. С другой — стараются обойти свои же собственные правила о том, что страна, имеющая какие-то территориальные споры, не может быть принята в эту организацию.
Российское руководство тоже вынуждено считаться с реалиями современной жизни. Если бы оно пожелало действовать напролом (т.е. результаты референдума считать высшим приоритетом), то давно бы, скажем, Приднестровская Молдавская Республика была бы принята — в ПМР референдум проводили, и именно с таким вопросом.
— В ДНР и ЛНР тоже прошел референдум, и его результаты тоже известны…
— Да, мы все это помним. И заявление Пушилина лишь подтверждает то, что конфликт далек в политическом смысле от своего разрешения. Не только по этой причине. Но и потому, что нет серьезных подвижек, даже во внутреннем законодательстве Украины, касательно минских договоренностей, о том, что особый статус этих территорий будет учтен в новой редакции конституционных норм Украины
Ситуация, повторяю, достаточно сложная. Мы не имеем возможности действовать напролом теми методами, которые, наверное, применила бы наша страна, будь у руководства политики другого рода — типа Хрущева или Иосифа Виссарионовича.
Путин, он все-таки политик более осмотрительный и осторожный. И понимает, что ресурсы, на которые может опираться Россия, заметно меньше, чем были у Советского Союза. Вот реалии сегодняшнего дня. Мы — не такая сильная страна, как нам бы всем хотелось, чтобы проводить на международной арене курс, максимально отвечающий нашим национальным интересам.
— А если Киев все же решится на силовой вариант и попытается осуществить хорватский сценарий, у нашего руководства хватит политической воли на то, чтобы лишить Украину субъектности, как обещал наш президент?
— Все будет зависеть от конкретной ситуации. Вот в 2014 году через Совет Федерации Путин проводил решение о возможности использования российских вооруженных сил. В таком случае решение это может быть принято и повторно.
Я думаю, что потеря лица для России и прочие очень негативные последствия неизбежно могут наступить, если Россия будет занимать позицию Понтия Пилата в ситуации, о которой вы говорите — если украинское руководство решится на силовой путь решения проблемы.
Но, на мой взгляд, нынешнее украинское руководство не решится. Хотя, надо признать, что по сравнению с 2014 годом Вооруженные силы Украины — все-таки более боеспособные части, чем это было тогда. Они получают военную помощь из-за рубежа, их обучают натовские инструкторы…
Но есть подписанные международные обязательства — те же самые Минские соглашения. И нет откровенно воинствующих сил (и среди участников этих соглашений, и вообще крупных субъектов международной политики в виде США, ЕС, Китай), кто был бы заинтересован в том, чтобы поощрять украинскую агрессию в прямом этом смысле.
Соединенные Штаты и ряд других государств НАТО заинтересованы не в том, чтобы Украина напала и получила по зубам от России. Они заинтересованы в слабой Украине, которая постоянно задирала бы Россию. В том, чтобы и та, и другая стороны находились в постоянном конфликте, расходуя, бездарно сжигая, свои ресурсы и энергию.
Вот в этом их цель. Чтобы конфликт постоянно тлел, но его не пытались бы разрешить кардинально.
Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова прокомментировала слова главы Донецкой народной республики Дениса Пушилина о задаче войти региона в состав России.
«Россия, мне кажется, не должна оценивать все заявления, которые делаются, а они делаются ежедневно, учитывая остроту вопроса. Мы исходим из примата минских договоренностей, а там все зафиксировано», — сказала она на брифинге.
источник