Ирина Алкснис .
Написала про то, как "тюрьма народов" гнобит свободолюбивый Туркменистан, который и хочет всего-то навсего, чтобы бывшая метрополия от него отвязалась.
Но этого не будет.
Потому что в нынешние времена нейтралитет - непозволительная роскошь для страны, которая является "ключом" сразу к двум важнейшим регионам.
Кстати, это не я сама такая умная. Профессор Евстафьев все прекрасно разжевал в своей недавней статье.
Так что Кремль будет давить Туркмению, пока не добьется своего.
*******************
Президенты России и Туркмении пытаются решить комплекс накопившихся проблем, при этом газовый конфликт является всего лишь производным от базового противоречия. Ашхабад является «слабым звеном» в системе безопасности в Прикаспийско-Среднеазиатском регионе. И события развиваются таким образом, что подобное положение вещей становится недопустимым.
Во вторник по приглашению президента России состоялся рабочий визит в Москву президента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова. Президенты общались «с глазу на глаз», что отражает текущую не самую простую ситуацию в отношениях между странами и множество накопившихся вопросов, для решения которых требуется политическая воля и серьезные усилия с обеих сторон.
«Практика показала, что Россия договаривается с теми, кто идет ей навстречу, и ищет способы принуждения тех, кто сопротивляется»
Туркменистан – одна из самых закрытых и самоизолировавшихся постсоветских стран. Он не входит ни в какие постсоветские союзы (устав СНГ Туркмения наряду с Украиной так и не ратифицировала) – ни экономические, ни политические, ни военные – и тщательно блюдет свой нейтралитет.
Последовательная деятельность Кремля по созданию общего экономического пространства и единой системы региональной безопасности усиливает дистанцированность туркменского руководства во взаимоотношениях с Россией.
Следует признать, что настороженность туркменского руководства выглядит небезосновательной.
В действиях Кремля прослеживается следование стратегической повестке, актуальной в отношении всех южных соседей страны. При этом практика показала, что Россия договаривается с теми, кто идет ей навстречу, и ищет способы принуждения тех, кто сопротивляется. В данном случае основным инструментом принуждения стал главный экспортный товар Туркмении – газ.
В последние годы между Россией и Туркменией развивается газовый конфликт. У этого конфликта, безусловно, есть экономическая подоплека. Однако объемы туркменского газа для Газпрома столь незначительны в общем обороте бизнеса российского газового гиганта, что уровень вовлеченности госкорпорации в данную тему явно выходит за рамки просто коммерческих интересов.
Нет сомнения, что в своем взаимодействии с Туркменистаном Газпром руководствуется в первую очередь интересами и планами российского государства, а затем уже собственной выгодой.
С января 2016 года, после нескольких лет постепенного, но неуклонного урезания объемов, Газпром полностью прекратил закупки туркменского газа.
Это поставило Туркменистан в весьма сложное положение. Обладая огромными газовыми запасами, страна имеет серьезные проблемы со сбытом. Именно поэтому Туркменистан так истово уже много лет стремится к строительству новых газопроводов, которые бы вывели его напрямую на новые рынки – в обход России. В августе президент Бердымухамедов предпринял очередную попытку. Однако пока все планы остаются на бумаге.
Причина в том, что самое актуальное для Туркменистана направление – западное – по сути, заблокировано из-за географического положения страны. Россия и Иран возражают против строительства газопровода по дну Каспийского моря. Формально – апеллируя к экологической безопасности, однако нет сомнений, что главными тут являются политические и экономические мотивы.
Главным покупателем у Ашхабада является Китай. В 2015 году совокупный экспорт газа из Туркменистана составил 48 млрд кубометров, из которых Китай заполучил около 30–35 млрд кубометров. Китайцы традиционно являются крайне жесткими бизнес-партнерами, и положение Пекина как почти монопольного покупателя усугубило и без того тяжелую ситуацию для Туркмении. А если добавить сюда падение мировых цен на нефть и, как следствие, на газ, то картинка становится совсем мрачной.
Данное давление России – а это, разумеется, давление – весьма чувствительно для туркменского руководства. Это выплеснулось в анекдотичный и даже несколько истерический шаг, когда летом 2015 года министерство нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Туркмении заявило о неплатежеспособности, то бишь банкротстве Газпрома.
Однако к ноябрю 2016 года руководство Туркмении созрело для общения с Кремлем, результатом чего и стал рабочий визит Бердымухамедова в Москву.
Столь последовательно жесткая политика Кремля в отношении «упрямого партнера» связана с двумя важнейшими не только для России, но и для всех соседей направлениями – безопасностью, то есть совместным противостоянием исламистской и террористической угрозам, и экономикой, в первую очередь развитием транспортно-логистической оси север-юг.
Оберегающий свою изоляцию Туркменистан в нынешних условиях расшатывающегося и переформатирующегося мира становится слабым звеном в единой системе безопасности и «ключом», который может быть использован сразу против двух важнейших регионов – Среднеазиатского и Прикаспийского. Причем оба региона находятся под серьезной угрозой удара исламистов.
Подобная ситуация недопустима, и можно предположить, что будут использованы все возможные способы склонить Туркмению к сотрудничеству, тем более что Кремль не ставит невозможных требований.
Судя по заявлению туркменского лидера в Москве, по одному направлению – сотрудничеству в транспортно-логистической сфере – можно ожидать определенных сдвигов. Бердымухамедов даже пригласил Путина принять участие в глобальной конференции по транспорту, которая пройдет в Туркменистане под эгидой ООН 26–27 ноября.
Однако в том, что касается сотрудничества в сфере безопасности, похоже, Туркмения по-прежнему не готова к совместной работе даже на уровне координации.
Комментарий Бердымухамедова о том, что его страна «нейтральная сторона, и мы благодарны вам за то, что вы не только два раза нас поддержали, но даже были соавторами нейтралитета Туркменистана», выглядит уклонением от участия в системе общеевразийской безопасности, что интенсивно отстраивается последние годы.
О реальных результатах сегодняшних переговоров можно будет судить позже – по конкретным изменениям и решениям. Однако, если они окажутся безуспешными, можно не сомневаться, что Россия продолжит свой курс по склонению Туркменистана к совместной работе в сферах, которые ныне объективно являются жизненно важными для огромного региона.