начала – цитата из Фейсбука замечательной московской писательницы и сценаристки Лидии Раевской: «Как интересно я живу. Почему-то мне казалось, что сегодня я поработала, пробежалась по магазинам, сходила на маникюр, а щас готовлю ужин. Ан нет. Это всё матрица и иллюзия. Оказывается, с утра я проводила своих мужиков, включая сына, папу, и собаку мужского пола – в армию, перекрестила их на прощанье, наказала крепко бить жёлто-синего врага, не щадя никого, потом три часа целовала портрет Путина, а сейчас твёрдым строевым шагом иду в рядах русских оккупантов на Киев. Вы (…)ись, дорогие мои украинские друзья? Извините сильвупле за мой (…)ый французский».
Это, типа, про войну. На самом деле, человек, не смотрящий украинское телевидение, о размахе боевых действий между Украиной и Россией даже не догадывается. Как и о самом факте этих военных действий. Но я, собственно, не об этом, а вообще о восприятии России украинцами. В Украине бытует убеждение, что русские много думают об Украине и вечно в ее отношении что-то умышляют – то ли хорошее, то ли плохое. В полном соответствии с пожеланием Бориса Николаевича Ельцина – проснулся, подумай об Украине. Между тем, русские об Украине думают мало.
У них огромная страна, у них своя жизнь. Думают об Украине они не больше, чем украинцы думают о Молдавии. Ну и относятся к украинцам примерно так же, как мы к молдаванам – как к непутевым братьям меньшим. Без особой агрессии, слегка иронично. Это трудно себе представить, но Украина в сознании россиян не занимает и половины того места, которое занимает в сознании украинцев Россия.
Приведу пример – в детстве читал я книжку о Саламинском сражении. Кто не помнит истории – это такой эпик вин (эпическая победа – ред.) древних греков и, одновременно, эпик фейл не менее древних персов. В конце книги организатор греческой победы Фемистокл изгнан из Афин и бежит в Персию. По дороге он все думает, как бы ему беседовать с персидским царем, учитывая их сложные отношения в прошлом. Для полного взаимопонимания учит язык… Итог оказывается немного предсказуемым.
Внезапно он обнаруживает, что Персия – огромная страна. Намного больше Греции. Что в столице Персии полно послов из стран, о существовании которых греки даже не догадывались. Что персы не очень в курсе о своем поражении при Саламине – для них это что-то вроде ограбления каравана около Гулябада ссорока разбойниками и последующего разгрома ими карательного отряда, посланного наместником. Что персидского царя значительно больше интересует сам Фемистокл, чем все военные, торговые и политические тайны Афин.
Потому что городков с Афины размером в его стране более 9000, а вот люди со способностями Фемистокла ценятся всегда и всюду. Вот примерно такой же контраст в восприятии украинцами России и русскими – Украины. Вернемся к аналогии с Молдавией. Представим, что к Украине каким-то образом присоединили Приднестровье.
Ничего невероятного в этом нет – такая возможность действительно обсуждалась в экспертных кругах. Оснований – сколько угодно. Тут и территориальная общность, и экономические связи, и история (до 1940 года Приднестровье в статусе автономной республики входила в состав Украины), и национальный состав (почти треть населения – украинцы) и, главное, не сложившиеся отношения с Молдавией.
Как вы считаете, население Украины поддержало бы такой ход конем? Уверен, что да. Особенно если провести соответствующую пропагандистскую подготовку. Украинская пропаганда мало отличается от российской. Не плюйте в Киселева – попадете в Скрыпина, а ему это неприятно. Зато потом получим 90% уровень поддержки мудрого решения киевских властей и обвинения со стороны молдавских френдов в том, что мы тут все зазомбированы «печерской пропагандой».
Ничего не напоминает? Когда у нас кто-то уверяет, что россияне и жители Крыма – зомби, они не задумываются над тем, что россияне и жители Крыма так же (и с таким же основанием, кстати) думают о них. См. цитату в начале текста. Раевская, кстати, москвичка, а значит – потенциальная белоленточница.
И Майдану скорее сочувствует (насколько это в принципе можно говорить, учитывая ее аполитичность). Но даже ее киевские френды записали в зомби! А себя, наверняка, числят свободными и самостоятельно мыслящими людьми. Правда на выходе у них, зачастую, штампы майданной пропаганды без следов интеллектуальной обработки или просто ругань… Почему мы так воспринимаем Россию? Основных причин, как мне видится, три.
Во-первых, это историческая память и просто правило масштабов. Для нас Россия – вчерашняя метрополия, причем – очень большая. Вот и ровняемся по ней. Чисто инстинктивно. Кроме того, так подают информацию наши СМИ, что естественно и с профессионализмом не связано. Логично рассказывать то, что людям интересно. А людям интересно знать о том, что происходит рядом с ними.
Соответственно, и иностранные новости подаются в контексте отношений с Украиной, а не вообще. Отсюда – искривленное представление о роли Украины в мире. Во-вторых, это наш провинциализм, хуторянство.
Мы преувеличиваем свою значимость для остального мира. Красиво это наше качество описала Оксана Забужко, приведя в пример беседу с женщиной из карпатского села, которая никак не могла понять, как это Забужко не знает «Міська з Замогорова», который играет выдающуюся роль в местной общественной жизни… Вы Миська знаете? А как зовут премьера Греции? Не знаете? Думаю, большинство греков тоже не знает, как зовут премьера Украины… Не говоря уже про Миська.
На самом деле, идею какой-то особой злокозненности украинского хуторянства развивают, в основном, авторы националистической направленности. Ничего особенно уникального, однако, в нашей провинциальной ограниченности нет. Например, значительная часть москвичей (именно москвичей, а не понаехавших) со здоровым скептицизмом относится к фантастическим слухам о существовании жизни за пределами МКАД.
Не верите?
А вы почитайте московских (не российских, а именно московских) писателей – Вадима Панова, неподражаемого Венечку Ерофеева, да ту же Раевскую. В ее рассказах выезд за пределы МКАД – всегда экстрим.
Причем, мне показалось, что поездка в Алматы для нее выглядит меньшим шоком, чем поездка в Рязань. Потому что Казахстан все же другая страна, а Рязань – страна эта же, только совершенно непонятная.
А ведь есть еще такое явление, как «рублевская» писательница Оксана Робски – для нее под вопросом и существование Москвы… А вы говорите – провинциализм. Это не извращение, это норма.
В-третьих, особенность нашего восприятия России – ведущаяся уже больше 20 лет непрерывная антироссийская пропаганда. Это один из ключевых элементов украинской информационной политики при всех президентах. Выполняет он две функции.
С одной стороны, это идеологическая функция – чтобы оправдать существование независимого украинского государства логично показывать, что в России все хуже. А, значит, мы должны жить отдельно, чтобы с нами не было всех этих российских ужасов. С другой стороны, это функция внутренняя – как-то оправдать бестолковость и вороватость собственной «элиты».
Сейчас это видно с особой силой – на фоне потешной войны с Россией никто не задается вопросами относительно того, куда делся план экономических реформ Яценюка, презентованный им еще в оппозиции; почему оплачивать армию приходится населению (и, кстати, куда деваются собранные деньги – МО, как оказалось, доступа к ним не имеет); во сколько людям обойдутся «дешевые» кредиты МВФ (а уже рассчитали, что квартплата в результате превысит прожиточный минимум).
Отсюда вывод – делайте поправку на особенности восприятия.
Источник