На минувших парламентских выборах украинскими избирателями двигала не философия надежды, как полагают многие, а философия отчаяния. Почему я употребляю термин философия? Да потому что их выбор определялся не минутным помутнением, не случайным эмоциональным срывом. Это выстраданная, давно сложившаяся позиция.
В Запорожье 29-летний свадебный фотограф и представитель партии «Слуга народа» Сергей Штепа победил в округе № 77 и теперь проходит в Верховную раду. Кандидат-новичок обошел народного депутата четырех созывов и совладельца машиностроительного завода «Мотор Сич» Вячеслава Богуслаева.
Эта фантастическая история – яркая демонстрация того, что выборы представляли собой нечто вроде топки, в которой граждане Украины сжигали свои голоса. Невозможно поверить в то, что очень влиятельный и известный в городе политик и бизнесмен был отправлен на свалку в надежде на то, что молодой безграмотный паренек, горячий поклонник компьютерных игр, в настоящее время безработный, действительно окажется успешным политиком и сможет эффективно работать. «Развивать инфраструктуру, ремонтировать школы, дороги и детские площадки» – именно это он обещал делать на встречах с избирателями своего округа.
Я склонен предполагать, что люди прекрасно понимали, что они выбирают пустое место, ну или, по крайней мере, знак вопроса, ответ на который едва ли кому-то понравится. Люди не могли не видеть, что перед ними человек с неоформившимися политическими воззрениями, полным отсутствием какого-либо опыта в законотворческой деятельности и понимания жизненных реалий. И голосовали они вовсе не за него, а против Богуслаева, против сложившейся на Украине системы вещей и того политического курса, который был сформирован фактически сразу после распада СССР и может быть описан формулой Леонида Кучмы «Украина – не Россия».
Отчаяние дошло до такого предела, что они проголосовали за господина Никто и в Никуда, поскольку даже пустота, вакуум, отсутствие какого бы то ни было рельефа лучше, чем та наполненность, которая существует и связана со всеми прежними поколениями украинских политиков.
По сути дела, это революция, снос до основания. Но не во имя того, чтобы «а затем», а чтобы вообще все рассыпалось в пух и прах. У Георгия Иванова есть прекрасные стихи по другому поводу. Но они могут дать представление о том глубочайшем опустошении, которое и стало фундаментом философии отчаяния украинского избирателя. Вот они:
«Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только желтая заря,
Только звезды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо – что никого,
Хорошо – что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать».
Конечно, у части избирателей теплится надежда на то, что Зеленскому и его партии удастся сделать что-нибудь хорошее. Только что именно, пока неясно. Люди, скорее, понимают, что некими закулисными игроками проводится какой-то малопонятный эксперимент, результаты которого непредсказуемы. Поэтому эта надежда не вырастает в философию, а крепится к основным побудительным мотивам на выборах как частный и весьма условный элемент.
Фундаментальной же является максима «Карфаген должен быть разрушен».
Богуслаев стал не единственным политическим тяжеловесом, преданным забвению. Столь же печальная участь постигла и других, отнюдь, кстати, не одиозных украинских политиков. За борт полетело если не все, то большая часть накопленного за постсоветские годы. Политический и управленческий опыт, нарабатывавшийся годами, в представлении людей оказался ненужным и даже вредоносным мусором.
Столь радикальное отрицание наличного порядка в стране пока дает о себе знать только в период выборов. Однако сохранение прежней конструкции, которую граждане повсеместно сдали в утиль, обеспечив партии Зеленского фантастическую победу в одномандатных округах, может привести к тому, что философия отчаяния начнет перерождаться в революционную доктрину. Тем более, что традиция антиреволюций, приводившая к власти тех, кто усугублял ситуацию, делая жизнь все более невыносимой, на Украине имеет богатую историю.
Вечно так продолжаться не может, поскольку все время существовать в параметрах нарастающей и ширящейся катастрофы без всякой надежды на изменение положения дел не может ни одно живое существо. В конце концов оно начинает испытывать неодолимую потребность полететь прямо в пламя, чтобы покончить с затянувшейся пыткой в одно мгновение.
От выбора гражданина Никто до выбора гражданина Или мы, или вы – совсем небольшое расстояние.
источник