Монополизация финансового сектора может поставить крест на блестящем начинании
В ноябре 2018 года глава Международного валютного фонда (МВФ) Кристин Лагард заявила, что мир вступает в эпоху, когда наличные деньги будут уходить из оборота, поэтому национальным Центробанкам необходимо разработать собственные цифровые валюты, которые заменили бы традиционные деньги. Вскоре после этого заявления криптовалюты упали в цене в два раза и стало ясно, что они на себя эту функцию взять не смогут.
В связи с этим и для Евразийского экономического союза, и для СНГ, является насущной необходимостью разработка собственной единой цифровой валюты, чтобы, во-первых, не попасть в зависимость от других экономик мира, а, во-вторых, поднять интенсивность интеграционных процессов на совершенно иной уровень.
Правда, задаче это не завтрашняя и даже не послезавтрашняя, перспектива ее решения простирается за 2025 год. Потому что для начала необходимо создать условия для цифровизации основных экономических процессов.
На прошедшем в последние дни марта в столице Узбекистана Ташкенте Международном финансово-банковском форуме государств — участников СНГ как раз поднимались актуальные вопросы цифровизации экономики России и всего постсоветского пространства, а также обсуждались нюансы ее кибербезопасности. Одним из основных модераторов данного мероприятия выступило руководство ОАО КБ «Солидарность». Специально для «СП» главный аналитик банка Александр Абрамов рассказал о том, почему процесса цифровизации постсоветского пространства избежать не удастся, а также обозначил основные препятствия, возникающие на его пути.
— В 2018 году Банк России, являющийся регулятором финансового сектора, одобрил основные направления развития финтехнологий на ближайшие 2 года, — отметил эксперт. — При этом одной из приоритетнейших целей называлось развитие конкуренции в этой сфере. Кроме того, ставились задачи по развитию доступности и качества услуг, а также по снижению рисков и издержек в финансовой сфере.
— А для чего это понадобилось?
— Потому что финансовая отрасль уже сейчас сталкивается с серьезными вызовами. Например, риски технологического характера, связанные с новыми решениями в этой сфере. Допустим, биржи криптовалют очень ненадежны, каждую неделю появляются сообщения о взломе той или иной торговой площадки. При таком уровне безопасности, сами понимаете, никакого доверия к этому инструменту быть не может. Мы должны обеспечить более высокий уровень надежности в нашей финансовой системе. Что же касается проблем конкуренции, то взгляните — такие транснациональные компании как Apple, Google, Microsoft, Amazon и другие занимают фактически монопольное положение в сфере обработки, передачи и хранения данных, а также готовятся или уже перешли к экспансии в область финансовых услуг. За счет огромного банка данных о предпочтениях и вкусах клиентов они, по сути дела, могут диктовать всему миру свои условия. Если пустить это дело на самотек, то наша финансовая система окажется тут на положении, извините, бедного родственника.
— Хорошо, появится зарубежный монополист в сфере маркетинга. Если это удобно пользователю, то какая, собственно, разница, кто держит, так сказать, бразды правления?
— Для финансовой системы стран СНГ и России такое положение дел чревато потерей цифрового суверенитета. А это, в свою очередь (как уже «СП» сообщала ранее), прямая угроза национальной безопасности и независимости.
— А к сфере реального производства это имеет какое-то отношение?
— Конечно. Взять хотя бы ЗД-принтеры, на которых можно напечатать практически любую деталь, любой предмет. Это настоящая революция, которая открывает огромные возможности для выпуска продукции в сжатые сроки. Или, предположим, беспилотные летательные аппараты, где из-за тотальных ограничений велик риск отстать от других стран. Тут и биология с изменением генома, и химическая промышленность с созданием материала с заранее заданными свойствами, и физика с возможностями заменить некоторые исследования компьютерным моделированием.
К тому же, российская атомная и ракетная промышленность имеет уязвимости в плане компонентной базы с точки зрения промышленного шпионажа. Сами технологии охраняются хорошо, но операционная деятельность на производствах строится на базе микросхем иностранного производства, поскольку у нас не сильно развита полупроводниковая индустрия. А ведь тот же Intel имеет огромное количество уязвимостей, да и просто закладок, которые в течение десятков лет успешно скрывались. Отдельные образцы отечественной высокотехнологичной электроники, конечно, есть, но стоимость ее крайне высока, а спектр применения буквально штучных партий очень узок.
Да и нельзя забывать о том, что многие важные для безопасности страны данные хранятся с помощью облачных технологий на серверах за пределами России. Отсутствие собственных технологий в сфере облачного хранения данных делает нас уязвимыми для спецслужб наших геополитических конкурентов.
— Это все, конечно, хорошо, но может ли цифровизация экономики победить главную беду России — вывод капитала за рубеж?
— Примерно с 2012 года вывод капитала делится на два типа. Так называемый белый отток возникает тогда, когда предприниматель сталкивается с тем, что ему и повысили ставку НДС, и планку по страховым взносам, и появились другие поборы, или просто рейдеры пришли — отдай бизнес. Ему это, конечно, надоедает, он берет и продает свой бизнес, а ресурс выводит в другое место. И есть теневой вывод средств, который еще 6−7 лет назад исчислялся десятками миллиардов долларов в год. В результате решительных действий ЦБ по пресечению этих схем удалось его сократить в десятки раз. И сейчас наша банковская система фиксирует объем сомнительных трансграничных операций в районе не больше миллиарда долларов в год. Здесь нам на помощь может прийти как раз технология блокчейн, которая позволяет сохранять историю транзакций таким образом, что впоследствии ее невозможно как-то изменить. Это позволит отслеживать и выявлять каналы вывода средств, после чего вести полноценную серьезную аналитическую деятельность и закрывать сомнительные пути.
Но серьезная опасность ускорения оттока капитала сохраняется, и связана она с тем, что после президентских выборов в США в России фиксируется очень значительный объем притока иностранного спекулятивного капитала, достигшего в этом году рекордных значений, что мы видим на примере регулярных аукционов Минфина, на которых доминируют нерезиденты. И в момент ухудшения ситуации в мировой экономике есть опасность, что все эти средства синхронно устремятся на выход. Поэтому ЦБ на этот случай аккумулирует валютные резервы.
— А какие препятствия сейчас имеются для ускорения темпов цифровизации экономики?
— Одна из них — безопасность. Допустим, у человека есть интернет-банк и пароль от личного кабинета. Если у него пароль украли в результате взлома, он может обратиться в службу поддержки, и пароль поменяют. Но если у человека украли биометрические данные — отпечатки пальцев, снимок сетчатки глаза — и с их помощью начинают выводить деньги с его счетов, что тут сделать? Руку отрубить? До сих пор мы не видели каких-то действенных решений в этой области. Поэтому я советую сейчас всем тем, кто сдает для каких-то целей биометрические данные, крепко подумать — что будет в случае их утечки. Только через 2−3 года можно будет оценить эффективность и надежность запущенной системы сбора подобных данных.
Следующий риск-препятствие — монополизация. Возьмем для примера переводы средств с карты на карту. Сейчас тут монополию держит Сбербанк, и, занимая 94% рынка этих услуг, диктует тарифы на эти операции.
На рынке биометрии Центробанком был принят соответствующий закон об удаленной идентификации и создана соответствующая инфраструктура. Но ЦБ столкнулся с тем, что отдельные банки собирают биометрию для себя, не передавая ее в государственную систему, к которой имеют доступ все финансовые организации. И за счет обладания монопольной информацией пытаются весь рынок перетянуть на себя, создавая, по сути, собственную цифровую экосистему с полным набором страховых, консультационных и иных услуг.
Иными словами, обобщая все вышесказанное, ключевой проблемой является стремление отдельных игроков препятствовать развитию конкурентной среды в тех или иных сегментах финансового рынка, используя для этого любые методы. И с этой тенденцией надо бороться в первую очередь.
источник