Юрий Александрович Беспалов,
министр химической промышленности СССР (1986−1989),
председатель Госкомизобретений СССР, Госпатента СССР (1989−1991),
зампредседателя Российского фонда федерального имущества (1993−1994),
министр промышленности России (1996−1997),
президент нефтяной компании «Роснефть» (1997−1998).
Беседует Максим Шалыгин.
М. Шалыгин. Большинство аналитиков и экспертов, рассуждая о путях выхода из кризиса, сосредотачивают своё внимание на международной ситуации, финансовой и налоговой политике российского правительства, ценах на нефть и курсе мировых валют. В то же время, принято считать, что кризис — самое удачное время для появления и реализации новых идей и технологий. Однако, это сегодня, практически, не обсуждается. У нас в стране нет новых идей?
Ю. Беспалов. Конечно есть, просто этим надо заниматься.
М. Шалыгин. Вы работали вместе с Сергеем Павловичем Королёвым и получили Государственную премию по химии за разработку материалов, используемых при подготовке ракеты для запуска первого человека в космос. В последние годы СССР, именно вы возглавляли Госкомитет по изобретениям и открытиям. Были последним председателем Государственного патентного агентства Советского Союза. Можно ли сегодня говорить об интеллектуальном наследии СССР или всё разворовали-распродали ещё в Перестройку?
Ю. Беспалов. Ничего мы не распродали. Ни одного патента. Госкомизобретений занимался проверкой, регистрацией и выдачей охранных документов на изобретения. И удалось много чего сделать. Вот, к примеру, Виталий Лазаревич Гинзбург, наш академик, лауреат Нобелевской премии, одно время «полоскал» в печати эту систему регистрации открытий. Я поехал к нему. Встретились. Начал рассказывать, что такое государственная регистрация открытий и почему это необходимо. Когда я ему объяснил, он говорит «слушай, совсем другое дело, я согласен»
М. Шалыгин. В чем были разногласия?
Ю. Беспалов. Он говорил, что вся эта наша система не нужна. Весь мир не делает регистрацию открытий, и нам не нужно. Затем изобретения необходимо проанализировать, экспертизу провести и так далее. И что открытия — это идея. Я ему на это отвечаю. Вот, к примеру, русский физик и электротехник Александр Степанович Попов. Представил идею. Даже больше. Представил своим коллегам радиоприёмник. А итальянец Маркони только через год подал заявку на регистрацию. И теперь говорят — первым был не Попов, а Маркони. Я говорю академику: «Хорошо. Вот сейчас Гинзбург представляет полупроводники, потом проводники и сверхпроводимость. Твоя идея?» Он говорит: «Моя». Я: «Вот если мы ее сейчас не зарегистрируем, кто скажет, что это ты? А если где-то перехватят эту идею и опубликуют. Ведь на Западе порядок другой. Публикация — и всё, это — твоё. Тебе принадлежит. А у нас — нет. Публикация ни о чём не говорит. Вот мы тебе даём государственный приоритет. Документ, что это твоё изобретение». А потом, говорю, это же не мы придумываем: регистрировать или нет. Мы же подтверждаем, даем заключение, что автор в течение года ходит к специалистам, неспециалистам, к оппонентам, и прочая и прочая. У нас там полтора десятка видных академиков, профессоров, докторов, специалистов.
М. Шалыгин. Этот порядок был только в Советском Союзе?
Ю. Беспалов. Это было только в Советском Союзе, больше нигде. Таким образом государство защищало свою интеллектуальную собственность и своих граждан. У меня позже была одна идея, хотел её сделать, но уже не успел. Создать Фонд изобретений и торговать этими изобретениями. Но не получилось. Сейчас эта идея где-то в кулуарах рождается. Встречаю её иногда в печати. Что начинают что-то создавать. Мы же всё сохранили в своё время. И сейчас этот фонд лежит. Это же золотой запас.
М. Шалыгин. Какова судьба патентов времён Советского Союза?
Ю. Беспалов. Лежат без движения. Какие-то...
М. Шалыгин. Они - ещё действующие, «живые»?
Ю. Беспалов. Живые. Некоторым срок давности 25 лет. И потом — идея ведь не стареет. Её можно реализовать или похоронить. Но идея есть идея.
М. Шалыгин. И там много оригинальных идей? О каком количестве мы говорим?
Ю. Беспалов. Очень много. Вот почему иностранные фирмы там сегодня «пасутся».
М. Шалыгин. В архиве — это где?
Ю. Беспалов. В институте экспертизы. Тогда был Всесоюзный, сейчас Всероссийский институт патентной экспертизы. На Бережковской набережной. Там построили тогда архив. Там они и лежат.
М. Шалыгин. О каком количестве единиц хранения мы говорим — сотни, тысячи?
Ю. Беспалов. Ой, там миллионы. Там ещё с царских времен мы всё сохраняли. Пример приведу. Вот, тоннель под Ла-Маншем построили. Это изобретение французов, знаете об этом? И пока автор был жив, никто не мог этот тоннель построить. Он просил огромные суммы, которые не могли позволить себе ни Англия, ни Франция. И когда автор скончался, и прошло 25 лет — это тогда уже общедоступная вещь. И они взяли этот патент, и построили. Один к одному сделали, если проверите.
М. Шалыгин. А у нас что-то есть похожее?
Ю. Беспалов. Ну, у нас много чего! Я так с ходу не назову. Но это кладезь! И на этом можно заработать. Я вот так скажу: Америка, во времена президента Рональда Рейгана на патентах зарабатывала 40 миллиардов долларов. Ещё тех долларов, того времени. А сам Рейган раз в полгода приезжал в патентное ведомство Америки и проводил заседание. У нас тогда была чёткая схема работы, вся нормативная документация — всё было разработано. И ими можно было торговать. Не буду скрывать, обращались ко мне… разные инициативные такие… сведи, мол, с тем автором, с другим — мы там договоримся с ним как-то… Я им всегда говорил, что это всё государственная собственность. Я мошенничеством не занимаюсь.
М. Шалыгин. Сегодня вы бы взялись бы за организацию такого Фонда сегодня?
Ю. Беспалов. Конечно, создать такой Фонд возможно и сегодня. Создать и законно торговать. Почему у меня не получилось тогда? Застопорили. Потому, что вот эта жадность человеческая — иногда заслоняет всё остальное. Особенно на Украине некоторые просто «выскакивали» из штанов. Патенты же у нас были с авторским коллективом до 25 человек. Хотя и редко. Чаще — три-четыре автора. И когда мы собирали коллег, они же поорганизовывали свои, там, комитеты… Я их собирал — белорусы, казахи и прочая. И мы не нашли решения. И когда окончательно рухнул Советский Союз — все переговоры окончательно закончились. Но идея, я считаю, здоровая и до сих пор жизнеспособная. Тут можно было найти консенсус. Ведь изобретения в конечном счёте принадлежат конкретным авторам, а не странам. Давайте мы создадим общий Фонд и вместе будем торговать. Не получилось.
М. Шалыгин. Есть ещё одна сторона вопроса. Это правительство и чиновники. Которые, вероятно, должны не только помогать торговать патентами, но содействовать внедрению патентов здесь, создавать производственные мощности в стране. Вы как-то сказали, что в сегодняшнем госуправлении стало меньше компетентности и профессиональной подготовки, а эффективность и ответственность — просто исчезли.
Ю. Беспалов. Все это так. Но, я думаю, конкретно нынешнее поколение управленцев — не первоисточники этого процесса. Кроме отдельных. Ведь это третье или четвертое, после Гайдара, поколение министров. Поэтому они чисты от той вакханалии, которая творилась двадцать лет назад. Могут ли они что-либо сейчас сделать? Я считаю, что вот этот экономический блок — Силуанов, Улюкаев, Набиуллина — их всех нужно выгнать. Уволить их нужно. Потому, что они проводят кудринскую линию.
М. Шалыгин. Ясинско-кудринскую…
Ю. Беспалов. Может быть и так, если раньше посмотреть.
М. Шалыгин. Кудрин сегодня призывает вместе с Горбачевым к Перестройке-2…
Ю. Беспалов. Ну, я слышал эту ахинею, это кошмар какой-то! Я думаю, это последний гвоздь кадровый в перспективу Кудрина. Он сам себе этот гвоздь забивает. Потому что эту глупость не может нормальный человек даже слышать. Вы как раз и подтверждаете мою мысль, что вот это звено кудринское, что осталось, — необходимо убирать.
М. Шалыгин. Ну хорошо, уволят, к примеру, нескольких высших чиновников. Что изменится? Кто работает сегодня в министерствах на средних управленческих должностях? На уровне начальника отдела, замначальника отдела? Ведь это они на самом деле страной руководят, в ежедневном режиме.
Ю. Беспалов. Случайные люди, я скажу так.
М. Шалыгин. Выпускники «Высшей школы экономики». И вот как с такими… управленцами четвёртого-пятого поколения от «Экономикса»… возможно что-то действительное создать и построить?
Ю. Беспалов. Вот смотрите — аналогию проведу вам. В чём был недостаток брежневской эпохи и Брежнева лично? Много там что говорят… Но я считаю, что он состарил подрастающее за собой поколение. Поколение 25 лет. Работающее. Последующее. И вот он сидел там до 1982 года — им уже было по 65 лет. И они уже пенсионеры были. И сейчас история повторяется. И вы видите каким образом. Либералы. У них нет развития. И вот это поколение либералов — умирающее. У них нет перспективы, в конечном итоге. Нужно это поколение пережить и готовить новое. Другое. Новое.
(дата бесебы — июль 2015 года)
БЕСПАЛОВ Юрий Александрович
Родился в г. Магниторгорске (Челябинская область) 7 февраля 1939 года.
По специальности - инженер-технолог. В 1961 году окончил Казанский химико-технологический институт им.С.М.Кирова. Кроме того, окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС.
После окончания Казанского института с 1961 по 1965 гг. работал на заводе в Свердловске сначала инженером-технологом, затем старшим инженером-технологом.
С 1965 по 1971 год являлся начальником производственного отдела, а затем главным инженером завода пластмассовых изделий в Минской области.
В 1967 году вступил в КПСС, из членов которой выбыл в 1991 году.
В период с 1971 по 1979 гг. работал заведующим отделом, а затем главным инженером Охтинского НПО "Пластполимер" (г.Ленинград).
С 1979 по 1984 гг. являлся сначала инструктором, затем консультантом отдела химпромышленности ЦК КПСС. В 1984 году становится референтом секретаря ЦК КПСС, а затем до 1986 года работает заместителем заведующего отдела химической промышленности ЦК КПСС.
В 1989 году назначен на пост министра химической промышленности СССР.
С 1989 по 1991 годы - депутат Верховного Совета СССР 11-го созыва.
С 1991 года возглавлял Государственное патентное агентство СССР, являлся президентом Союза производителей химической продукции, президентом Международной федерации химиков, а также заместителем председателя РФФИ.
В 1994 году был назначен руководителем промышленного департамента аппарата Правительства Российской Федерации.
С августа 1996 по март 1997 года - министр промышленности РФ.
В конце апреля 1997 года правительственным распоряжением был назначен президентом нефтяной компании "Роснефть" и председателем ее совета директоров.
В мае 1998 года распоряжением правительства был отстранен от должности.
Доктор технических наук, профессор, лауреат Государственной Премии СССР.