Пока национально-патриотическая общественность борется с российской агрессией и озабочена установлением в своей стране единомыслия, происходит исчезновение так вроде бы ими любимого государства Украина.
Исчезает оно не в формальном отношении, в части символики, учреждений, чиновничьих должностей, лозунгов, реляций и т. п. — в этом-то как раз недостатка нет, — а в сущностном. Исходим из того, что предназначение государства состоит все же не в разыгрывании спектаклей, а в организации жизнедеятельности населения на основе закона и формировании социальных рефлексов, которые бы делали возможным взаимное безопасное проживание. Меньше становится государства именно в этом, фундаментальном смысле, тогда как символического государства становится только больше.
Причина происходящего кроется прежде всего в разрушении законности как основы государства. Ситуацию в данной сфере иначе как правовым апокалипсисом не назовешь.
Новшеством для Украины стала развивающаяся практика осуществления власти не уполномоченными на то группировками, на что уполномоченные органы реагируют преимущественно пристальным и напряженным созерцанием. Или с внушительным видом делают заявления, ожидая, видимо, что их слова произведут эффект молнии и поразят самоуправство. Но они почему-то не производят такого эффекта, что дискредитирует заявителей.
В отношении торговой блокады на Донбассе высказались высшие должностные лица Украины.
Президент назвал происходящее дестабилизирующим фактором, мотивированным эгоистичными узкопартийными интересами организаторов, и пригрозил, что никогда не простит им цинизма и безответственности.
Премьер-министр охарактеризовал происходящее как «преступление, именно по части угля... подрыв экономики».
Генпрокурор просветил насчет тяжести таких преступлений, как перекрытие железной дороги, захват грузов или локомотивов и распиливание рельсов. А также высказал пожелание, «чтобы этим не занимался никто, кто желает добра Украине». Т. е. профилактировал.
Министр юстиции выразил убеждение, что решение проблемы лежит исключительно в политической и экономической плоскостях (следовательно, надо понимать, не в уголовно-правовой), и надежду на то, что проблема будет урегулирована позитивно.
Но надежды питают юношей, а государственным мужам больше подобает другая пища.
И пока разворачивается преступление, этот заявляет, тот акцентирует, третий подчеркивает, все что-то выражают, будто участвуют в ток-шоу или избирательной кампании. И все они выставляют себя — как власть — на посмешище, а поскольку власть олицетворяет государство — то и его.
Конечно, регистрируются уголовные производства. Но они не производят должного устрашения на лиц, фактически обзаведшихся неприкосновенностью, равносильной депутатской. В этом еще одна особенность новой украинской реальности.
До недавнего времени принято было считать, что начало уголовного преследования лица означает автоматическое прекращение им какой-либо противоправной деятельности. Это устаревшее представление. Теперь уголовные производства, не связанные с заключением под стражу, многих фигурантов даже вдохновляют на новые «подвиги».
К примеру, летом прошлого года, когда избиралась мера пресечения экс-начальнику штаба «Айдара» В. Лихолиту, подозреваемому в совершении тяжких преступлений, генпрокурор Луценко лично явился в суд, чтобы смягчить ее. Генеральный по-приятельски демонстрировал подозреваемому свою симпатию и взял с него «слово воина», не предусмотренное процессуальным законом (см. фото внизу). Ввиду столь трогательного согласия между правосудием и криминалитетом суд не смог не внять идиллии и отпустил Лихолита на поруки депутатов ВР.
Но не прошло и полгода — и Лихолит с «букетом» уголовных статей за прежние дела оказался в центре нового преступного действа, огорчившего генпрокурора. Однако едва ли это смутит Юрия Витальевича. Ничем не выдаст он своего огорчения, поскольку и сам является хозяином своего слова — в том смысле, что как дает его, так и забирает назад.
Не станем уже останавливаться на таких симптоматичных признаках эрозии государства, как деятельность в Украине незаконных вооруженных формирований или отсутствие жесткой и скорой реакции на убийства правоохранителей, которая всегда была индикатором состоятельности системы.
Кто же является главной разрушительной силой? Увы, как бы многим ни хотелось списать все на внешнего агрессора, требования справедливости и гражданской ответственности побуждают увидеть эту силу внутри страны.
Пока одни погрязли в беспределе, препятствуют правосудию, а другие, занявшие кресла тех, кто должен это пресекать, раскладывают политические пасьянсы, — происходят деструктивные изменения правосознания широких слоев населения и разрушение государства, которое дрейфует в сторону анархо-криминального образования.
Конечно, все это в дальнейшем может быть исправлено. Но какой ценой, и сколько потребуется времени, чтобы преодолеть инерцию беззакония?
источник