Внутренний враг
То, что происходит на Украине в последнее время, всё больше начинает напоминать некий калейдоскоп, когда события сменяются с такой скоростью, что толком не успеваешь за ними следить. И если можно с уверенностью сказать, что все тридцать лет своей независимости эта страна непрерывно шла к тому, чтобы превратиться в заповедник махрового рагулизма (что, в общем, неудивительно, ибо вектор движения был задан изначально и развилок или стрелок на этом пути не предусмотрено), то заметная интенсификация процесса началась лишь с 2014 года.
Но даже откровенно русофобский и вполне себе нацистский евромайдан не придал общему движению Украины такого ускорения, которое оно приобрело после прихода к власти профессионального комика Володи Зеленского. Хотя именно от него чего-то подобного меньше всего можно было ожидать.
Но случилось так, как случилось, и почему это произошло именно сейчас, а не раньше или позже, наверное, не так уж и важно. Впрочем, одна версия напрашивается сама собой: украинский проект переживает свою агонию и именно по этой причине все симптомы прогрессирующей болезни стали проявляться ярче и уродливее.
На Украине 2021 года всё сильнее просматривается полное подчинение общественной жизни так называемому правильному, а точнее свидомому, идеологическому конструкту. И если политики всех мастей и рангов довольно легко в него вписываются (даже те из них, кто пытается играть на электоральном поле Юго-Востока), всё-таки патриотическая, пускай и с приставкой «псевдо», повестка всегда легко продавалась зацикленному на украиноцентризме обывателю, то в последнее время мыслить ультранационалистическими нарративами становится обязанностью любой публичной личности, чем бы она в своей жизни ни занималась. А иначе исход один ― шельмование, остракизм и изгнание.
Справедливости ради стоит заметить, что проверять на лояльность к стране, а на самом деле к государственной власти или, ещё более точно, государственной идеологии всех этих музыкантов, спортсменов и прочих звёзд телеэфиров начали ещё при Петре Порошенко и многие тогда были вынуждены покинуть общественное поле или даже страну. Однако закрывать пачками неугодные телеканалы или принуждать к прилюдному покаянию за проявления дружелюбия по отношению к отдельным гражданам России, как это произошло с украинской прыгуньей Ярославой Магучих, додумались только при Зеленском.
Отныне музыка, спорт, кино, литература ― всё проверяется строгой цензурой на соответствие основному и, по сути, всеобъемлющему принципу: «Россия ― враг, русский ― значит плохой, ненависть к русским ― обязательный признак настоящего украинца».
И как-то так получилось, что, накачивая ещё при «шоколадном Петре» украинское население ненавистью к соседнему государству на том основании, что якобы имеет место быть некая «российско-украинская война», уже при «Вовке-комике» «российский» подменили на «русский» (благо на мове и то и это звучит одинаково), обратив агрессию озлобленных свидомых украинцев не на мифического внешнего врага, а на врага внутреннего, на конкретного соседа-малоросса, который и отличается от тебя только тем, что его родной язык ― русский.
Чтобы не было русских
Когда-то, в декабре 2013 года, я с удивлением узнал, что один мой друг, природный россиянин, долгое время живший на Украине и даже, если мне память не изменяет, получивший местное гражданство, скачет на майдане в обнимку с махровыми украинскими националистами из Галиции. После долгих споров и попыток объяснить свою позицию он заявил мне тогда: «Я русскоязычный украинский националист».
Когда он успел им стать, я так и не понял, но не суть, важнее другое ― после его признания я битый час пытался ему объяснить, что так не бывает, что это оксюморон и что рано или поздно те, кого он сегодня считает своими «побратимами», заставят его отказаться от всего русского в себе, прежде всего от языка, или он станет изгоем. Просто потому, что вся суть того, что на Украине называют национализмом, не в том, чтобы стало хорошо украинцам, а в том, чтобы было плохо русским. Увы, но мне тогда не поверили…
На заре перестройки в интеллигентских кругах был популярен анекдот про внучку декабриста:
Октябрь 1917-го, восставшие матросы и солдаты штурмуют административные здания в Петербурге, на улице шум, пальба, крики. Пожилая графиня просит дворецкого выйти на улицу узнать, что происходит. Через некоторое время тот возвращается и докладывает:
― Революция, ваше сиятельство.
― Ах, как замечательно, ― рукоплещет старая графиня, ― мой дедушка на Сенатской площади тоже выходил делать революцию. А чего хочет восставший народ?
― Хотят, чтобы не было богатых, ваше сиятельство, ― отвечает дворецкий.
― Странно, ― удивилась внучка декабриста, ― а мой дед хотел, чтобы не было бедных.
Я уже много раз говорил о схожести до степени смешения нынешних украинских «революционеров» с теми, кого они ненавидят всеми фибрами своей души, ― с большевиками. И если переложить этот грустный анекдот на современную украинскую реальность, то сложно не заметить идентичность подхода к целеполаганию у «восставшего народа». С той лишь разницей, что нынешние свидомые не стремятся к тому, чтобы стало больше украинцев, их главной задачей всегда было и остаётся сделать так, чтобы не было русских ни здесь, ни где-нибудь ещё. И ради воплощения этой мечты они готовы уничтожить то, за что на словах борются, ― за независимость своей страны и в конечном итоге за саму эту страну.
Как многие справедливо подмечали после начала конфликта в Донбассе, американцы готовы сражаться с Россией до последнего украинца. Кто бы мог подумать, что и сами украинцы тоже не против такого исхода. Правда, вслух они этого не говорят и, может быть, даже так не думают. Но их действия только подтверждают правоту данного тезиса. Ну а то, что они не видят, как своими собственными руками роют могилу «самостийной Украине», совершенно не удивительно. У этой публики всегда были проблемы с пониманием причинно-следственных связей…
Парадокс ситуации вовсе не в том, что они видят в русских врагов, а в том, что, когда их стараниями на Украине закончатся все русские, евреи, поляки, белорусы, болгары, сербы, русины или кто-либо ещё, воинственные рагули не прекратят своей непримиримой борьбы. Отравленные идеологией ненависти, они просто по определению не могут существовать без образа врага, а так как покушаться на кого-то за пределами своего ареала обитания у них, извините, кишка тонка, то придётся искать жертв уже среди себя, среди вчерашних друзей или даже родных.
И в этой неистребимой «жажде чьей-то крови» и заложена ущербность их принципов, а в этой ущербности и ограниченности их ахиллесова пята, их, если хотите, Кощеева смерть. Они, как крысы в замкнутом пространстве, рано или поздно примутся жрать друг друга. Но уж точно не мне об этом сокрушаться.
Лента ордена Святого Георгия
На днях я имел удовольствие посмотреть новый российский фильм «Солнцепёк», основанный на реальных событиях в Донбассе конца весны ― начала лета 2014 года. Впрочем, слово «удовольствие», наверное, не совсем здесь уместно. Фильм честный, а потому очень тяжёлый и жестокий, и наблюдать за страданиями ни в чём не повинных людей, за гибелью женщин, стариков и маленьких детей от рук украинских нацистов и просто извергов невыносимо больно. Особенно понимая, что при всей условности художественного кино всё, что показано, не вымысел.
Я не был в Луганске в то время и, как и многие, знаю о том, что там происходило, по рассказам знакомых или по суровым и беспристрастным кадрам видео, появлявшимся тогда в Сети и на каналах российского ТВ. За прошедшие годы что-то подзабылось, многое стёрлось из памяти. Человеческая психика так устроена, что старается избавиться от негативных воспоминаний, это нормально. Забываются собственные эмоции, чувства, что-то становится обыденным и привычным, на что-то уже не обращаешь внимания.
Так произошло и со мной. Когда впервые после всех этих событий оказавшись в России, я праздновал со своей семьёй День Победы, я помню, как, боясь не найти, искал в городе места, где волонтёры раздавали георгиевские ленточки, как потом с огромным трепетом прикалывал её к лацкану своей куртки и как, счастливый, отправился к Вечному огню с букетом гвоздик.
В этот момент я вспоминал своё последнее 9 мая на Украине, то 9-е, которое случилось уже после 2-го в Одессе. Я помню, что не взял с собой никого из родных и пошёл к Стеле Славы с такими же гвоздиками, понимая, что случиться могло всякое. Повезло, обошлось без неприятностей, видимо, все ультрарадикалы уехали в тот день в Киев устраивать там свой нацистский шабаш. Помню, как меня поразило совершенно небольшое количество людей и цветов у Вечного огня, несоизмеримое с тем, что обычно бывало в прошлые годы. Я помню, как явственно ощутил холод от осознания происходящего и, возможно, именно тогда окончательно принял решение уехать.
За более чем шесть лет мирной и счастливой жизни в России я подзабыл и тот пробежавший по спине холодок, и испытанную мной эйфорию, когда я, уже будучи здесь, смог смело надеть ленту ордена Святого Георгия и шагать с ней по городу. Но тут, в фильме, я увидел историю несчастного парня, которого каратели из украинского добробата запытали почти до смерти за ту самую ленточку, за память подвига дедов и прадедов…
Я не скажу, что во мне что-то перевернулось, но некий сдвиг в сознании произошёл. Я перестал воспринимать своё нынешнее счастье как нечто само собой разумеющееся. Я вдруг внезапно вспомнил и свой страх, и чувство надвигающейся беды, и осознание необратимости случившейся катастрофы. Катастрофы, превратившей целую страну в огромный концлагерь, в котором нынче правят лишь зависть, злоба и ненависть.
Алексей Белов