Сербы и русские — братья навек

В то время, когда соседи, бывшие друзья и некоторые как бы «братья» погрязают в пещерной русофобии, хотелось бы поговорить о народе, достойным называться «братским» поболе, чем ополоумевшие евроукры. Белорусов оставим в покое, их различия с русскими стремятся к нулю. Я о сербах. Сразу оговорюсь: отношение к ним у меня несколько предвзятое, но постараюсь держаться не фантазий, а фактов.

Что известно о Сербии среднему жителю России? Большинство знает из школьного курса истории, что серб Гаврила Принцип застрелил австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, положив начало Первой мировой войне. Еще вспомнят государство Югославию и ее кровавый распад в 1990-х — начале 2000-х. Либерально настроенная публика (которой здесь, я уповаю, нет) помянет в этом контексте «жестокого диктатора» Слободана Милошевича и его предшественника, тоже наверняка жестокого — Йосипа Броза Тито. Наконец, медийно просвещенные граждане могли видеть фильм 2019 года с Гошей Куценко «Балканский рубеж», посвящённый секретной операции по захвату аэродрома Слатина в Косово и Метохии во время военной операции НАТО в Югославии. Фильм, скажем прямо, отстойный, но русско-сербская дружба там показана в идейно правильном ключе. Если же спросить одного моего киевского знакомого, он поведает, что сербы — замечательные ребята и всегда не прочь душевно выпить. В отличие от венгров, которые, наоборот, редкие мерзавцы (вероятно, либо не пьют, либо пьют не то). И хотя мнение знакомого основано сугубо на отношении к алкоголю, по сути он не так уж не прав. Разберемся детально.

Фашизм как тест на человечность

Во вторую мировую войну Сербия вступила в составе «Королевства сербов, хорватов и словенцев», включавшего также современные Черногорию и Северную Македонию. К войне КСХС, разумеется, готова не была, и немцы оккупировали ее за две недели. Дальше «королевство» повело себя очень неоднородно. Хорваты, эти de jure славяне, внезапно провозгласили себя арийцами и дружно «пошли в Европу». Их верности гитлеровской Германии и зверствам по отношению к менее евроинтегрированным согражданам позавидовал бы любой бандеровец, хотя не исключено, что вторые вдохновлялись первыми.

Сербы же нацизм отринули и ушли в партизаны. Уточним: речь не о «сопротивлении» на манер французского, где кучка энтузиастов скакала по лесам, а повальная часть населения и все Парижи-Марсели с потрохами лежали под нацистами и чувствовали себя вполне удовлетворительно (не верите — спросите Коко Шанель или Эдит Пиаф). «Народно-освободительная армия Югославии» (НОАЮ), также известная как «партизаны Тито» была самым мощным антифашистским движением в Европе, не считая, разумеется, Красную армию. С 1941 по 1945 год она разрослась от 80 до 800 тыс. человек и сумела самостоятельно освободить значительную часть оккупированной Югославии. Это учитывая то, что воевать партизанам приходилось не только с немцами, но и с «братушками» и соседями — хорватами, болгарами, румынами, венграми и галичанами. И если румыны с болгарами «работали» на фюрера с большой ленцой, то венгры и хорваты свирепствовали люто. Хорватские националисты-усташи, организовавшие после сдачи КСХС Гитлеру марионеточное «независимое хорватское государство», понастроили концлагерей и устроили в них образцовый геноцид сербов, евреев и цыган. Венгерские же части при одной блокаде Сталинграда отличились так, что никакие реверансы Орбана в сторону русских этого не смоют.

К счастью, уже к 1943 году немцев с их сворой потрепали настолько, что у СССР освободились ресурсы для помощи НОАЮ. Совместными усилиями в сентябре 1944-го Югославия была освобождена, а предводителя НОАЮ — того самого Тито — избрали руководителем нового государства.



О Иосипе Брозе Тито стоит сказать отдельно. Не в смысле биографии — его биографию легко найти в интернете. Да и не так, думаю, важно, где он родился, кем мечтал стать в детстве и когда выучил русский язык. Важно, что выучил и неоднократно выдавал себя за русского, скрываясь от очередных супостатов. Важно и то, что начинал военную службу он по повинности в австро-венгерской армии, а продолжил — по идейным соображениям — в Красной. Стоит, наконец, повторить, что именно под его руководством, Сербия не сломалась под пятой нацизма, а внесла свой посильный вклад в его уничтожение. В Европе, этом оплоте демократии и свобод, только Греция может сказать о себе то же самое. Наконец, Тито не просто так наградили советским орденом «Победы» и орденом Суворова I степени. И именно он в 1945 году объединил маленькие, но гордые балканские страны в одну Югославию под знаменами дружбы народов и забвения прошлых обид. Даже арийцев-хорватов как-то загнали в родное лоно (впрочем, куда им после поражения хозяев было деваться?). Балканы — это как СССР в миниатюре. Очень конденсированной миниатюре, где культур, религий и прочих изысков на квадратный километр — как у собаки блох. Рулить этим, думается — это как танцевать, стоя на пороховой бочке. Тито рулил успешно, за что заслуживает безусловного уважения.

От горячей войны к холодной

К сожалению, несмотря на явную близость менталитетов, отношения между двумя наибольшими странами соцлагеря — СССР и Югославией уже в 1947 году пошли наперекосяк. Здесь, разумеется, бытует стандартная версия о том, что «двум диктаторам было тесно в одной берлоге» (что бы ни имелось под «берлогой» в виду). Дескать, не мог допустить самодур и параноик Сталин конкуренции от свободолюбивого Тито, а последний всячески рвался к независимости от «старшего брата». Вообще, паранойей, манией величия и жаждой власти Иосифа Виссарионовича очень популярно объяснять все его поступки, а уж российский кинематограф, такое ощущение, только этим и живет. К примеру, о том, как Сталин давил «конкурентов», в 2012 году сняли «исторический» сериал «Жуков» с вездесущим А. Балуевым (мне вот интересно, к нему военная форма еще не приросла, как к Боярскому — шляпа?). Подобные идеи столь же вредоносные, сколь и идиотские. Прямо-таки из разряда «Путин внезапно сошел с ума и напал на Украину». Экие у нас, право, психически нестабильные диктаторы — то и дело трогаются умом и чудят.

В любом случае, есть более вероятные версии «разрыва» СССР с Югославией. К примеру, намерение Тито ввести в 1948 году войска в Албанию якобы для защиты последней от «англо-американского вмешательства» со стороны Греции (на деле, конечно, Албанию в итоге поглотили бы). В Москве опасались, что это вызовет ответную интервенцию Запада, и как результат — новую войну. Также Тито с тогдашним лидером Болгарии Георгием Димитровым вознамерились создавать «Балканскую Федерацию», куда вошли бы Венгрия, Румыния, Чехословакия и даже Польша, к вящему удивлению последней. Димитров озвучил данные планы публично, от чего западные «партнеры» настолько возбудились, что побежали создавать собственный блок — НАТО. СССР же братья-славяне проинформировать о своих амбициозных прожектах почему-то забыли, что добавило масла в огонь. Формально Югославии и лично Тито предъявлялись обвинения в отступлении от заветов Ленина и Маркса. Впрочем, почему формально? Вот как отзывался об Йосипе Брозе Вячеслав Молотов: «Там много таких, которые хуже Тито. Да и он уже завыл от национализма, сам националист, и это его главный недостаток как коммуниста. Он националист, то есть заражен буржуазным духом. А теперь он ругает и критикует своих за национализм. Значит, дошло его дело до того, что лопается государство. Там же несколько национальностей: сербы, хорваты, словенцы…» И таки не могу не согласиться — национализм не только бывших коммунистов, он вообще никого и никогда до добра не доводил.

Как бы там ни было, разрыв с СССР толкнул Тито и его Югославию на путь тотальной, как сейчас говорят, «многовекторности». Югославия дружила со всеми: на Западе брала кредиты, на Восток сбывала свои — весьма неплохие — продукты.



Югославский паспорт позволял его обладателю путешествовать по миру, игнорируя «железный занавес». Балканские народы жили хорошо, а потому дружно. К сожалению, уже в конце жизни Тито этот банкет начал подходить к концу, а после его смерти в 1980 году стал падать туда стремительным домкратом. Страны восточной Европы заимели экономические проблемы, спрос на югославский экспорт упал, и западные кредиты стало нечем возвращать. Кроме того, Запад, в частности США, никогда не дают в долг просто так. Пока им было выгодно спонсировать Югославию в пику СССР, они не требовали от Тито возврата кредитов. Когда это утратило смысл, поцелуи взасос закончились, и джентльмены спросили, где же деньги. Глобально, конечно, «свободный мир» все это время видел Югославию, как и СССР, в гробу — и в начале 90-х наконец дождался. Ну как дождался? В их фирменном стиле:

Я знаю точно наперед –

Сегодня кто-нибудь умрет.

Я знаю где, я знаю, как,

Я не гадалка, я — маньяк.

«Ты прости, сестра моя — Югославия…»

Весь процесс развала Югославии осветить в рамках одной статьи не получится, да и не нужно. Остановимся на отделении Хорватии, ибо уж очень созвучно нашим дням. Хорваты, эти славяне с душком, уже раз пытались «прийти в Европу» вместе с Гитлером. Стремление это затаилось, а после смерти Тито воспряло. Преемники маршала не смогли выступить таким же мощным объединяющим символом. Уровень жизни неуклонно падал, вызывая недовольство и махровый национализм под лозунгами «хватит кормить Белград!»

Почувствовав, что Акела уже не тот, в страну полезла недобитая эмиграционная «оппозиция» и попросту всякая человеческая шваль. В частности, вернулся вояжировавший с лекциями по США и Канаде пламенный националист (из бывших коммунистов, конечно — эти мутируют в нациков с особенным пафосом) Франьо Туджман, автор книги «Национализм в современной Европе», в которой утверждалось, что Хорватия в Югославии находится в том же положении, что и Индия в качестве колонии англичан. Под крики «Хорватия — це Европа!» и на деньги хорватской заграничной дияспоры Туджман сколотил партию «Хорватское демократическое содружество», с которой выиграл выборы в 1990 году и стал первым хорватским президентом в 1991-м. Страны Запада немедленно поддержали право младоевропейской нации на самоопределение (между референдумом за независимость и признанием оной «мировым сообществом» прошло полгода). Правительство Туджмана по традиции тут же стало притеснять хорватских сербов по языковому и прочим признакам. Сербы, как следствие, обнаружили в себе прискорбный сепаратизм (не путать с правом на самоопределение!) и попытались примкнуть к остаткам Югославии. Развязалась кровавая резня. Мировое сообщество сепаратизм не поддержало, провозгласило Югославию агрессором и начало накачивать Хорватию оружием и инструкторами НАТО. Особенно усердствовала Германия, о которой Слободан Милошевич так высказался в своей речи в Гааге:

«Всё началось с объединения Германии. Как только это случилось, Германия стала наказывать победителей Второй мировой войны. Пресса с немецкой педантичностью разделила мир на хороших и плохих. „Хорошие“ — это те, кто во Второй мировой войне был с фашистами и проиграл войну. А „плохие“ — те, кто не был с ними и выиграл войну… Югославию надо было разрушить. Югославия стала первой жертвой политики реваншизма».

Похожие процессы происходили и в Боснии. Вынужденная воевать на два фронта, обложенная «адскими санкциями» Югославия, а по сути — Сербия с Черногорией и Македонией — победить, разумеется, не могла. СССР в силу известных причин на помощь не пришел. Бывшие братья остервенело резали друг друга несколько лет, пока в 1995 году не вмешались США с их операцией «Обдуманная сила», забросав бомбами боснийских сербов. В итоге Милошевича вынудили подписать мир с лидерами Хорватии и Боснии, пообещав, я так понимаю, личную неприкосновенность. Вздохнуть спокойно югославам, однако, не удалось, так как ситуация повторилась в третий раз — на бис — в Косово. Косоваров, этих пламенных борцов за независимость (не путать с сепаратизмом), «кровавый агрессор» загонял в стойло до 1999 года, пока снова не прилетели США с демократическими бомбардировками Белграда и окрестностей. Количество разрушенных агрессивных роддомов и детских садиков не поддается исчислению, и никого не интересует, ведь, цитируя Мадлен Олбрайт, «это была вынужденная мера». Позвольте выразить здесь надежду, что дама эта как раз горит в аду.

Конец истории всем известен. В Хорватию вбросили много денег, превратив ее в некую «витрину» Евросоюза. Ну как витрину — там модно (ибо относительно дешево и можно посмотреть места съемки «Игры престолов») проводить отпуск. В остальном — не слышала о грандиозных хорватских успехах в науке и промышленности. Про Боснию с Герцеговиной все аккуратно забыли, и они откровенно нищенствуют, хотя Сараево, конечно, отстроили и натыкали туда бутиков «Манго» и «Зара». Косово остается вяло кровоточащей занозой в мягком месте Сербии, которую то и дело теребят западные «друзья». Милошевича насчет неприкосновенности кинули, бесславно убив в гаагской тюрьме. Не то чтобы я считала его достойным славы — на мой взгляд, это югославский вариант Януковича. Тут вам и роль козла отпущения, и некоей гротескной «кровавой панды», и конец карьеры в виде майдана с госпереворотом. Разница в том, что Милошевич никуда не сбежал. Возможно, потому, что в отличие от реального Януковича бежать ему было некуда.

Соцлагерь с развалом Югославии окончательно почил в Бозе. Как эпитафию можно привести еще одну цитату из гаагской речи «диктатора»: «Будущее покажет, что Югославия, по сути дела, является полигоном и образцом для стран бывшего СССР. Одним из главных пунктов является конфронтация между Россией и Украиной и запланированное включение Украины в НАТО до конца 2005 года».

Это если кто сомневается, что Россию, не обладай она своим военно-ядерным потенциалом, не вбомбили бы после начала СВО в небытие.

Наши дни

Несмотря на ряд скорбных моментов в истории отношений Югославии/Сербии и СССР/России, современная Сербия сохраняет к России невиданное в Европе дружелюбие. Невиданное, потому что на фоне каких-нибудь поляков или молдаван любая вменяемость — уже феномен. Возможно, потому что «западные партнеры» сербов неоднократно гнобили и геноцидили, но факт есть факт: они в массе своей остаются верными. Не нам — скорее самим себе, как славянам и просто нормальным людям.



Другое дело, что Сербия нынче — маленькая бедная страна, обложенная по периметру соседями — странами НАТО. Никакой настоящей суверенности такое государство себе позволить не может. Текущий президент Александр Вучич с большим почтением отзывается о Владимире Владимировиче, но присоединяется к антироссийским санкциям после очередного нажатия на косовскую мозоль. Да и в Европу сербы как бы идут, к счастью, с ненамного большим успехом, чем Украина. Может, им просто пока больше некуда?

Закончить же мне хотелось бы на том моменте, которому у Сербии стоит поучиться. Несмотря на свой нынешний как бы европейский курс, капитализм и прочие атрибуты «современного государства», сербы не изменяют своей истории и не имеют привычки в нее плевать. В большинстве сербских городов сохраняются улицы имени Тито, как и памятники маршалу. Не будучи знатоком сербского кинематографа, я, однако, не слышала, чтобы Тито там поливали грязью, выставляли параноиком и шизофреником, а историю Югославии сводили к «рэпрэссиям» и тамошнему «ГУЛАГу» — острову Голи-Оток. Его чтят как вождя народов, пускай и без былых атрибутов культа личности. А ведь он даже не выиграл Великую отечественную войну и не создал первую экономику Европы и вторую — мира.

Наш союз — врагам проклятье

Когда-то отец, сроду не вмешивавшийся в мою личную жизнь, внезапно изрек: «Если соберешься замуж, то лучше за славянина». Славяне, однако, случаются разные. Некоторые раз за разом предают и продают свою историю, культуру, а также честь и совесть, простите мой высокий стиль. Украинцы вот как раз переименовывают улицы и уродуют «Родину-мать». Услышав где-то украинский говор, я стараюсь оказаться в другом месте. Многие пассажи, кстати, мне уже непонятны — как и хорваты в свое время, они измыслили кучу каких-то дурацких слов, чтобы звучало не по-русски. Одна «світлина» чего стоит, не говоря уже о многострадальном гелікоптері, он же гвинтокрил, он же вертоліт.

Сербы же, сколько бы их ни предавали и не пытались физически изжить, сохраняют человеческий облик и остаются славянами в правильном, если хотите, исконном смысле этого слова. И именно они придумали поговорку «на небе Бог, на земле — Россия». Если они нам не братья — тогда, простите, кто?

Маргарита Кабак