В условиях инициированного Западом санкционного беспредела Россия переориентирует свои торгово-экономические интересы на построение новых форматов сотрудничества со странами, «токсичными» и изолированными от американоцентричного международного сообщества.
Это полностью перестраивает стратегию внешнеэкономических связей РФ. Для наглядности: ещё в начале года работа Россотрудничества или той же Торгово-промышленной палаты, помимо западных рынков, приоритетно выстраивалась на взаимодействии с государствами, связанными с нами различными международными форматами (БРИКС, ШОС, Таможенным союзом и т. д.). А развитие торгово-экономических связей с «внеблоковыми партнёрами» строилось по остаточному принципу. И по большей части по их же инициативе.
Получается, что санкционной дубинкой наши «западные партнёры» сами направили экономику РФ по оптимальному к условиям формирующейся глобальной многополярности пути. Пути, на котором Россия сразу получает несколько устойчивых и долгосрочных преимуществ.
Во-первых, «токсичность государств-изгоев» для наших вероятных противников является фундаментальной базой, благодаря которой России проще и надёжнее выстраивать с ними долговременные и, в отличие от советских времён, взаимовыгодные стратегические отношения на почве «совместной дружбы против кого-то».
Во-вторых, на фоне глобальной финансовой турбулентности и грозящего полным крахом для западных «экономик услуг» обесценивания их валют партнёры, пусть и с небольшой, но суверенной и построенной на реальном производстве экономикой, обладают большим заделом для экономического роста, а значит, устойчивостью и инвестиционной привлекательностью в эпоху «вложений в консервы» как в надёжное средство сохранения капитала.
И что особенно важно, налаживание подобных стратегических связей на фоне роста взаимного торгового оборота будет только снижать какие-либо политические риски. Чего в принципе не может быть в отношениях с западными державами.
Помимо присоединившегося к ШОС Ирана, наиболее недооценённым и перспективным для скорейшей активизации всеобъемлющих двусторонних контактов из внеблоковых партнёров РФ сегодня является КНДР.
К формированию полноценного стратегического союза с Пхеньяном подталкивает множество зачастую прямо не связанных друг с другом факторов.
Для России в текущих реалиях это:
· экономический интерес — гарантированные рынки сбыта для нашей продукции высокого передела;
· доступ к дешёвой и производительной северокорейской рабочей силе. Он особенно важен для реализации инфраструктурных проектов на вновь присоединённых территориях и Дальнем Востоке;
· возможность усиления «антизападного лагеря» — ослабление проамериканских позиций на наших тихоокеанских рубежах.
На длительную перспективу — воплощение долгосрочной стратегии по нивелированию подавляющего одностороннего влияния Китая на Дальнем Востоке.
Для КНДР же в стратегическом сотрудничестве с РФ сегодня прежде всего просматривается острое желание Пхеньяна диверсифицировать свою торговлю хоть с кем-либо, кроме Китая. При этом также нельзя не отметить и идеологическую составляющую, причины которой мы рассмотрим ниже.
Прежде всего это общее социалистическое прошлое. Ведь начиная с 1930-х годов СССР сыграл основную роль в формировании корейского социализма. В частности, Советский Союз участвовал:
· в формировании правящих элит КНДР (самого клана Кимов и их непосредственных приближённых);
· в создании идеологических, нравственных и поведенческих устоев северокорейского общества (идеи чучхе во многом переплетаются с «Кодексом строителя коммунизма»);
· в сохранении КНДР во время Корейской войны (1950–1953);
· в масштабной военно-экономической и политической поддержке Северной Кореи, вплоть до распада СССР.
Многие читатели наверняка здесь отметят, что оказанная услуга ничего не стоит. И текущую политику формируют расклады и интересы сегодняшнего дня. А капиталистическая Россия больше не СССР, и в КНДР это прекрасно понимают. Они будут правы, но только отчасти.
Понимание реалий внешнеполитической обстановки распространяется только на выездной дипкорпус и высшее руководство КНДР. А специфика ментальности северокорейского общества, сформированного в идеологии чучхе, российскими обывателями, выросшими в обществе победившего потребления, попросту не учитывается.
Для справки: основными приметами адаптированного для корейской ментальности социализма сталинского типа (чучхе) являются крайне фанатичные:
· идеологизированность;
· замкнутость;
· упор на собственные силы (недоверие к чужакам);
· консерватизм и мессианство.
Однако принципиальная разница между «кремлёвскими старцами» из политбюро и «наследственными красными монархами» Кимами состоит в том, что, имея перед глазами советский и китайский примеры, в условиях современной цифровизации последние смогли адаптироваться под объективные мировые реалии.
При этом внешнеполитическая деятельность воспринимается северокорейскими элитами как постоянная борьба за существование во враждебной среде.
В этом заключается и сила, и слабость Северной Кореи, которую сегодня, как никогда за последние десятилетия, Россия может задействовать в разворачивающейся борьбе с Западом. И нет никакого сомнения, что российско-корейский альянс может стать взаимовыгодным.
Сила Северной Кореи. На фоне абсолютной оторванности северокорейского населения от внешней повестки, поколениями навязанной фанатичной жертвенности и преданности вождю КНДР при сохранении железного занавеса — это непотопляемым корабль, который успешно адаптируется практически к любой мировой обстановке. Причём северокорейский народ, как никакой другой, будет благодарить своего вождя за любое, хоть малейшее, позитивное изменение качества жизни. И терпеть вместе с ним голод и невзгоды, насланные внешним врагом.
Слабость Северной Кореи. Заключается в том, что повышение жизненного уровня за счёт налаживания международного сотрудничества Северная Корея на протяжении целого поколения в достаточной степени и до последнего времени как раз получить никак не могла в силу следующих причин:
· во-первых, страна десятилетиями страдала от тотальных санкций на всё, начиная от невозможности свободного кредитования внешними займами, заканчивая поставками станков и туалетной бумаги. Что на фоне отсутствия собственных значимых ресурсных месторождений (за исключением небольших запасов угля на внутренние коммунальные нужды) значительно усложнило для КНДР возможность наладить достаточное внутреннее производство;
· во-вторых, КНДР находилась в плену идеологем чучхе (опоры на внутренние силы) и пыталась выстраивать какие-то долгосрочные внешние связи только с государствами, хоть как-то обозначающими принадлежность к социалистическому лагерю. А их можно пересчитать на пальцах одной руки.
Поэтому на первом этапе такой политики (начало 90-х — середина нулевых) северокорейская внешняя торговля находилась исключительно в серой зоне с большим количеством рисков и необязательных издержек. А на втором (середина нулевых — конец 2010-х) — в полной зависимости КНДР от соседнего Китая.
Со второй половины нулевых годов КНР начала выступать для Северной Кореи не только ведущим экономическим партнёром, но и источником современных технологий, главным инвестором и одновременно основной площадкой для размещения направленных для внешней северокорейской торговли валютных активов.
К середине 2010-х пекинские гарантии стабильного внутриэкономического положения КНДР мягко переросли в гарантии безопасности для сохранения северокорейского режима и личной власти Кимов. Для Пхеньяна это означало пусть и мягкий, но всё же выраженный вассалитет. Что для привыкших к абсолютной власти северокорейских элит стало категорически неприемлемо.
На этом фоне во многом именно личные амбиции Ким Чен Ына, абсолютно не считавшегося с затратами, поспособствовали скорейшему обретению КНДР собственной атомной бомбы и современных носителей. Реализация Северной Кореей своей ядерной программы снизила её военно-политическую зависимость от Пекина и открыла для страны возможности по выстраиванию многополярных блоков безопасности.
Страна с конца 2010-х пожертвовала шестисторонним форматом ядерного урегулирования на Корейском полуострове (благодаря которому получала продовольственную помощь) в пользу военного суверенитета. Однако этим поставила под угрозу свой суверенитет экономический.
Наличие у КНДР собственной атомной бомбы в равной степени обеспокоило не только Южную Корею, Японию и США, но и Пекин. Что вылилось в значительное сокращение им экономической поддержки Пхеньяна и заморозку многих совместных проектов. В первую очередь по наиболее чувствительным для КНДР направлениям: электронике, химпроме и машиностроении.
Дополнительным потрясением для хронически энергодефицитной Северной Кореи стали исторически максимальные цены на углеводороды. В стране третий год действует жесточайший режим экономии энергии с многочасовыми веерными дневными отключениями даже столичного региона и промышленных предприятий.
На этом фоне у России образуется исторический шанс не только полностью вернуть свое былое советское влияние, но и максимально эффективно встроить КНДР в контекст именно наших интересов.
Из-за идеологических парадигм Россия в массовом северокорейском сознании воспринимается как обманутая предателями, подкупленными западными капиталистами, социалистическая страна (что, за исключением социалистического строя, недалеко от правды). А её капиталистическая модель и рыночная экономика воспринимаются как временное заблуждение и переходная фаза к построению ещё более правильной и справедливой социалистической системы.
Прямым доказательством таких настроений служит не только окраска информационной подачи для северокорейского общества новостей из нашей страны, но и сам статус граждан РФ в Северной Корее.
В частности, возможность для нас беспрепятственного (с формальным оформлением визы) въезда в страну, относительная свобода передвижения, видеосъёмок, ввоза и вывоза из страны любых не запрещённых международным правом предметов. Для сравнения: список вывозимого западными гражданами должен быть заранее согласован с северокорейской таможней. Нарушение влечёт за собой наказание, вплоть до смертной казни.
Конечно, помимо общих тёплых воспоминаний, наши страны сближают и вполне реальные, осязаемые обстоятельства.
В первую очередь это общая граница протяжённостью чуть менее 40 км с находящимся в РФ перевалочным железнодорожным пунктом Хасан. Фактически это означает возможность осуществления прямого, с минимальными логистическими издержками товаропотока не только в саму КНДР, но в перспективе (с налаживанием политического климата) и в Южную Корею.
Разумеется, что, вопреки ожиданиям Запада, северокорейский режим выстоит и сейчас, раз власть Кимов ранее преодолела экономический коллапс, вызванный прекращением советских поставок сырья и некоторых категорий продуктов первой необходимости (например, зерновых и круп).
И несмотря на голод 90-х годов, в котором, по оценкам ООН, погибло до трех миллионов человек (1/7 тогдашнего населения страны), северокорейский режим не сломался, укрепил автономность и, как Китай, адаптировал свою модель социалистического строя к условиям диктуемого Западом глобального рынка.
Однако текущее стратегическое расхождение с Пекином привело к угрозе свёртывания многих критически важных для автономного функционирования экономики промышленных направлений в стране. Поэтому перед Северной Кореей предстал закономерный вопрос о том, кто ещё сможет так же качественно поддержать субъектность социалистического северокорейского режима в обстановке откровенно враждебного для Пхеньяна, американоориентированного окружения? Разумеется, помимо России, здесь других кандидатур нет.
И именно этот довод довольно чётко прослеживался во всей политике КНДР ещё до появления у Пхеньяна ядерного оружия. С обретением же атомной бомбы радушие северокорейских товарищей в отношении российских делегаций только усилилось. Однако до последнего времени не находило достаточного отклика у российских западноприводных управленцев.
Теперь же, в новых реалиях предвоенного времени, Россию уже не будут смущать какие-либо ранее введённые по отношению к КНДР санкции.
В выстраивании нашей линии по отношению к КНДР необходимо учитывать, что на протяжении десятилетий Пхеньян последовательно стремился к налаживанию всесторонних и долгосрочных стратегических отношений с Россией.
Это всегда было (и, вероятно, будет) продиктовано социальной моделью Северной Кореи, ее экономическим укладом, историческим наследием и объективными геостратегическими интересами. На фоне слома китайской парадигмы во внешнеэкономических связях и перестройки ценообразования рынка углеводородов это уже не просто вопросы торговли. От этого зависят перспективы сохранения Кимов у власти.
Во многом поставленная перед очередным витком экономического выживания Северная Корея демонстрирует беспрецедентную с советских времён открытость. Сегодня КНДР готова в кратчайшие сроки нарастить с нами (и только с нами!) уровень сотрудничества практически по всем торгово-экономическим и промышленно-технологическим направлениям на наших (!) условиях. И у КНДР есть чем нам заплатить.
Северная Корея уже признала ДНР-ЛНР, очевидно, поддержит проводившийся сейчас референдум о присоединении к РФ Юго-Восточных регионов бывшей Украины, не присоединится ни к каким антироссийским санкциям.
Наконец, Пхеньян готов на деле направить свои войска и рабочих на защиту и восстановление освобождённых нами территорий.
Такая масштабная поддержка действий РФ со стороны КНДР, не связанной с нами никакими официальными военными обязательствами, гораздо действеннее громких (и не всегда пророссийских) заявлений большинства наших номинальных союзников по ОДКБ. И это — пример «реальной политики» по построению долгосрочных и взаимовыгодных альянсов.
Источник