В последние годы львиную долю информационной повестки на постсоветском пространстве определяют новости с Украины. После цепи нескольких невероятных кульбитов отношения между Россией и Украиной достигли самой нижней точки, какую только можно вообразить. Мало кто предполагал лет десять назад, что начиная с 2014 года мы будем жить в прямом смысле на грани крупномасштабного военного конфликта, тогда как ещё в 2010 году, с избрания В. Януковича президентом Украины, казалось, что наконец-то период смуты и раздробленности на постсоветском пространстве вот-вот канет в Лету. В глазах оптимистов Россия, Украина и Белоруссия тогда были в каком-нибудь шаге от политической, экономической и военной интеграции друг с другом.
Однако в 2013 году режим Януковича сначала зашатался, а затем и вовсе рухнул как карточный домик. С тех пор было написано множество статей и книг, снято множество документальных фильмов и проведено множество ток-шоу с маститыми экспертами. Они во множестве аспектов осветили тему того, как вдруг стало возможным, что в течение жизни всего одного поколения единый «советский» «русскоязычный» «православный» народ, живущий по обе стороны российско-украинской границы, удалось не только разделить, но и внушить миллионам украинцев, что исторически злейшего врага, чем Россия, и придумать-то невозможно. И мало кто посреди этого информационного шума обратил внимание, что проблема дезинтеграции на постсоветском пространстве ещё глубже, чем просто проблема российско-украинских отношений.
Антироссийские демарши характерны практически для всех постсоветских республик. Поняв логику украинского кризиса, запросто можно экстраполировать её и на другие республики. Есть в Восточной Европе ещё одна страна, которая в ближайшее время запросто способна повторить украинский путь от «братского народа» к «никогда мы не будем братьями...». И, как это ни покажется кому-то парадоксальным, это Республика Беларусь.
Казалось бы, с 1994 года, когда к власти в Белоруссии пришёл А. Г. Лукашенко, республика радикально и бесповоротно встала на пророссийские рельсы. Экономическое взаимодействие между Россией и Белоруссией вышло на беспрецедентный уровень, военное сотрудничество достигло такого уровня, что ВС РБ многими стали восприниматься чем-то вроде ещё одного военного округа России, между обоими государствами был даже формально создан настоящий межгосударственный союз — т. н. Союзное государство, то есть в перспективе предполагается объединение в одно государство, пусть даже и конфедеративное. И только при пристальном взгляде можно заметить, что что-то пошло не так, что реальной интеграции почему-то не происходит, а при сопоставлении процессов, происходящих в белорусском обществе, удержаться от прямой аналогии с украинскими событиями новейшей истории и вовсе невозможно.
Оборонная сфера
Начнём с самой важнейшей государственной сферы — обороны. Белоруссия входит в ОДКБ, то есть является официальным военным союзником России, получает из России вооружение на сверхльготных условиях, регулярно проводит совместные военные учения, обучает своих офицеров в военных учебных заведениях России и даже имеет единую систему ПВО с Россией. И всё, казалось бы, хорошо. Но «союзничество» РФ и РБ приняло какой-то очевидный односторонний характер. То есть в случае обострения ситуации между Белоруссией и Западом Белоруссия рассчитывает на прямую военную помощь России, а в случае обострения отношений у России с какими-либо третьими странами Белоруссия не берёт на себя никаких обязательств, мотивируя это тем, что в Конституции Белоруссии прописан нейтральный статус этой страны.
Многочисленные военные кризисы по всему миру, в которые оказывается втянута Россия, как правило, полностью игнорируются официальным Минском. Никто не требует, чтобы белорусские военные в составе ограниченных контингентов отправлялись рисковать своими жизнями за тридевять земель. Но сама логика требует, чтобы официальная позиция государства соответствовала хотя бы духу союзнических отношений. Но что же мы видим на деле?
Одним из первых вопиющих случаев разного понимания «союзнического долга» стали боевые действия в Южной Осетии и Абхазии в августе 2008 года, которые привели к разрыву отношений между Россией и Грузией, а также признанию Россией независимости двух бывших грузинских автономий. На фоне победной эйфории в российском обществе многим казалось, что признание независимости Южной Осетии и Абхазии со стороны Белоруссии — вопрос практически решённый, и даже сам А. Г. Лукашенко делал туманные намёки на этот счёт. Ушатом холодной воды для сторонников интеграции стал не просто фактический отказ Белоруссии от поддержки действий России в Закавказье, но и значительное потепление белорусско-грузинских отношений (и личных отношений между Лукашенко и Саакашвили), вплоть до того, что министр иностранных дел Белоруссии В. Макей во время одного из своих официальных визитов в Грузию даже возложил венок к мемориалу грузинским военнослужащим, погибшим в 2008 году.
Но есть в Закавказье и ещё одна горячая точка ― армяно-азербайджанский конфликт, вековая история которого чрезвычайно запутана и сложна. Дело затрудняется тем, что одна из фактических сторон конфликта — Армения ― является членом ОДКБ, то есть официально союзным России и Белоруссии государством. Россия, понимая сложность и двусмысленность ситуации в этом конфликте, заняла позицию сдержанного проармянского нейтралитета при сохранении конструктивных отношений с Азербайджаном. А Белоруссия? Естественно, наоборот, ибо Азербайджан имеет куда большее экономическое значение для Белоруссии, чем Армения. Дело дошло до того, что по запросу Баку в Минске был задержан и экстрадирован в Азербайджан гражданин России, обвинённый в нарушении законов Азербайджана, так как посещал Нагорный Карабах со стороны Армении!
А как повела себя Белоруссия в вышеупомянутом российско-украинском кризисе? Кто бы сомневался! Белоруссия фактически поддержала Украину, не признав присоединение Крыма к России и увеличив экономическое взаимодействие с Украиной, поставляя туда (и реэкспортируя из России) массу товаров «двойного назначения». А уж видео сердечных объятий Лукашенко с такими одиозными персонажами, как Турчинов, Порошенко и Зеленским, не видел только ленивый.
На фоне обострения отношений с коллективным Западом Россия попыталась обезопасить свои военно-промышленные интересы в Белоруссии: приобрести контрольный пакет акций белорусских предприятий, производящих комплектующие, жизненно важные для обороноспособности РФ. Почуяв слабину, Лукашенко выставил за них такой счёт, что руководством России было принято решение отказаться от дальнейшего обсуждения вопроса и просто создать с нуля дублирующие производства на территории России.
Также официальные лица России неоднократно анонсировали создание на территории Белоруссии российских военных баз (прежде всего баз ВКС), ибо очевидно, что Белоруссия не в состоянии своими силами и средствами обеспечить ни количественный, ни качественный паритет своих вооружённых сил по сравнению с потенциальным противником на Западе. Но каждый раз Москва натыкались на категорический отказ властей Белоруссии, позиция которых звучала весьма цинично: «Если хотите усиления своей безопасности на западном направлении, то предоставьте вооружение и военную технику в наши руки, а присутствие российских войск на территории Белоруссии возможно только на временной основе».
И пресловутая «единая система ПВО» подразумевает отнюдь не единое командование, а всего лишь обмен данными. Максимум, на что согласен Минск, это периодические совместные учения, носящие скорее демонстративный характер, нежели представляющие реальное военное усиление.
Подытоживая: при формальном союзничестве РФ и РБ Белоруссия фактически не является военным союзником России, рассматривая её лишь как источник условно-бесплатного вооружения и как жупел при политическом торге с западными партнёрами. Если отбросить всю идеологическую шелуху, то получается, что фактический уровень военного и военно-технического сотрудничества Белоруссии и России ненамного выше аналогичного, существовавшего между Украиной и Россией до 2014 года.
Религиозный аспект
Традиционной конфессией подавляющего числа белорусов является православие. Казалось бы, тут ничего и делать-то не надо: исторически объединяющая белорусов и русских религиозная структура уже есть в наличии. Все помнят, как на Украине после 1991 года начался просто шабаш всевозможных сект, логично завершившийся пресловутым «томосом» в 2018 году.
Есть ли такие тенденции в Белоруссии? Конечно же есть.
Во-первых, около 15 процентов населения (преимущественно в северо-западных районах Белоруссии) принадлежат к католическому вероисповеданию, то есть, мягко говоря, структуре, не сильно симпатизирующей православию. А в составе католической церкви есть и такое интересное подразделение, как Восточнокатолические церкви (часто называемые грекокатолическими), созданное в рамках борьбы с православием.
После 1991 года из каждого утюга Белоруссии полилась «правда об истинной религии белорусов», заключающаяся примерно в том, что нынешнее православие — это якобы насильно навязанная белорусам «азиатско-москальская ересь». А «истинной религией» белорусов является якобы униатство, то есть то самое «католичество греческого обряда», которое на деле было навязано силой православному населению во время польско-литовского господства ещё в XVI веке. Правда, церковная уния была отменена на территории Российской империи ещё в 1839 году и с тех пор на территории Белоруссии практически не присутствовала, в отличие от бывшей австрийской Западной Украины, где под патронажем австрийских властей тщательно выращивалась альтернатива общерусскому православию. Отдельные попытки возродить униатство в Белоруссии предпринимались поляками в межвоенный период и немцами во время оккупации 1941–1944 годов, но успеха они не имели.
Очередная «реинкарнация» униатства в Белоруссии произошла после 1991 года, когда до ста тысяч человек заявило о своей принадлежности к униатской церкви (в основном под действием тогдашней русофобской пропаганды, когда выбор вероисповедания из личного дела каждого человека пытались превратить в некий политический манифест, прямо по аналогии с современными каминг-аутами секс-меньшинств). Однако постсоветский религиозный угар быстро прошёл, и униатская церковь Белоруссии в наше время является крайне малочисленной организацией, имеющей неопределённый статус под крылом католического костёла и состоящей из паствы частью западноукраинского происхождения, а частью из идейных «патриотов», чьей религией является скорее русофобия, а вовсе не христианство.
Есть ещё и такое явление, как «белорусская автокефальная церковь». Эта контора была основана во время Второй мировой войны нацистскими коллаборационистами на территории Белоруссии, после войны она ютилась в эмиграции под патронажем такой же «украинской автокефальной церкви». После 1991 года она также пыталась осесть на территории Белоруссии, но все её попытки потерпели полный провал по причине того, что истинно верующих белорусов устраивает и традиционное православие, а неверующим не интересно даже и «нетрадиционное».
Но беда пришла откуда не ждали. В рамках непосредственно канонической белорусской православной церкви вполне себе успешно развиваются собственные автокефальные тенденции, к которым отдельные церковные иерархи относятся вполне терпимо. И логика тут такая: раз уж есть независимая Республика Беларусь, значит, и церковь тоже должна быть отдельная, хотя как это соотносится с многолетним декларированием «сближения» с Россией, не очень понятно.
А как же относятся к этой идее власти? Очень даже положительно. Лично А. Г. Лукашенко ещё в 2010 году, задолго до Порошенко, встречался с тем самым злополучным патриархом константинопольским Варфоломеем, и одним из вопросов, который обсуждался на их встрече, был как раз таки вопрос автокефалии белорусской церкви.
Процесс шёл вполне плавно, но тут случился август 2020 года, когда власть А. Г. Лукашенко, казалось, повисла на волоске из-за масштабных гражданских беспорядков по всей территории Белоруссии. Так получилось, что большая часть всех этих воинствующих католиков-грекокатоликов, официальных и неофициальных автокефальщиков и сектантов всех мастей выступила радикально против переизбрания Лукашенко на новый срок, а вот традиционная православная церковь выразила ему если не явную поддержку, то по крайней мере молчаливую лояльность, и вопрос с «автокефалией сверху» отпал сам собой. Надолго ли?
Внутренняя политика и идеология
После 1991 года пришедшие к фактической власти «националисты» Белоруссии попытались сходу решить «национальный вопрос», то есть попросту запретить всё русское, включая книгопечатание, телевидение, делопроизводство, образование и даже военные уставы, а кому не нравится ― «чемодан ― вокзал ― Россия!» Проблема была в том, что, в отличие от прибалтийских или среднеазиатских республик, и даже Украины, подавляющее большинство населения Белоруссии — сугубо русскоязычное, и переходить на новые языковые стандарты оно просто отказывалось. Давление со стороны радикальных активистов на народные массы было столь неуклюжим, что на первых же президентских выборах люди массово проголосовали за кандидата, который прямо пообещал предоставить русскому языку официальный общегосударственный статус. Благодаря этому нехитрому действу А. Г. Лукашенко получил не только поддержку избирателей, но и огромный кредит доверия русскоязычных жителей по всему СНГ.
Параллельно были запущены и масштабные программы экономической интеграции с Россией, чтобы оживить находящуюся в глубоком упадке после развала СССР экономику. Злые языки поговаривают, что пророссийская риторика молодого и амбициозного президента была связана с возможностью занятия им высших постов в будущем объединённом государстве Белоруссии и России. Но по мере угасания этих надежд перед ним встала другая проблема ― как обустроить свой собственный угол и при этом обезопасить себя от подсиживания конкурентами.
Внутренняя риторика мало-помалу менялась с пророссийской на «нейтральную», «многовекторную», но внешняя так пока и оставалась сугубо позитивной по отношению к России, ведь под обещания скорой интеграции удавалось выбивать значительные скидки на российское сырьё, кредиты и получать неограниченный доступ на внутрироссийский рынок для сбыта своей продукции. Вопрос политической выживаемости решался примерно так: необходимо было убрать из публичного пространства всех пророссийских политиков и общественные движения, на которые мог бы сделать ставку Кремль. Антироссийские же элементы следует слегка простимулировать к действию. А в итоге на политическом поле должен был остаться лично А. Г. Лукашенко и как бы противостоящие ему группы русофобствующих «представителей гражданского общества». Примерно по той же схеме пытался действовать и «пророссийский» президент Украины В. Янукович до своего ухода в политическое небытие.
Так мало-помалу в окружении президента РБ не осталось откровенно пророссийски настроенных политиков, зато там во множестве появились такие политики, которые интеграционные программы с Россией стали отождествлять с угрозой своему личному благосостоянию. В стране свободно действовали многочисленные западные НКО, на иностранные гранты содержались целые политические движения, которые приняли новые правила игры: вести пропаганду против России разрешено, против Лукашенко — нет.
Журналисты и блогеры всех мастей стали завсегдатаями всевозможных «семинаров» и «курсов», организованных на деньги иностранных фондов. Это называлось поддержкой развития гражданского общества и прочими политкорректными терминами и было вполне легальным явлением.
В чиновничьей среде стало вдруг модно совершать реверансы в сторону националистической оппозиции. Общий посыл был такой: «И мы, и вы — за незалежную Беларусь!» В общественный дискурс были запущены идеологемы: «Лукашенко защищает независимость Белоруссии от российских олигархов!», «Лучше уж на троне Саня, чем на танке русский Ваня!»
Подчёркивать свою «нерусскость» стало не только не вредно, но даже и престижно. Пророссийская же политическая деятельность оказалась фактически под запретом. Даже такой невинный символ, как георгиевская ленточка на 9 Мая, официозом стал восприниматься чуть ли не как акт нелояльности государству (простые граждане по инерции продолжали её использовать, но до чиновников было доведено, что использование единой с Россией праздничной символики недопустимо, особенно в свете использования этой символики с 2014 года крымчанами и «сепаратистами» на Востоке Украины).
С течением времени и лично А. Г. Лукашенко стал публично выражать своё мнение о полезности «здорового национализма» и о стимулировании более широкого использования белорусского языка (само собой в форме директивного замещения русского). По всей территории Белоруссии были проведены масштабные мероприятия по исправлению многочисленной русской топонимики республики на белорусскоязычную версию. Русский язык стал незаметно исчезать с уличных табличек. Но дальше всех пошло Министерство транспорта: на железных дорогах и в минском метро была не просто убрана информация на русском языке, но надписи по-белорусски стали дублироваться т. н. белорусской латиницей, созданной ещё нацистскими коллаборационистами на основе чешского алфавита для всё тех же нужд ― максимального разделения русских и белорусов.
Из учебников истории как-то незаметно исчезли не только Отечественная война 1812 года, ставшая просто российско-французской войной, но даже и упоминания о единстве Киевской Руси проходят как-то вскользь. В нынешней интерпретации истории выводится происхождение Белоруссии напрямую от Полоцкого княжества, плавно перетекающего в «средневековую белорусскую державу» под названием Великое княжество Литовское. Когда же некоторые российские официальные лица обратили внимание на сознательное искажение белорусскими идеологами исторических фактов, чиновники белорусского МИД на полном серьёзе стали доказывать, что Белоруссия имеет «тысячелетнюю историю государственности», причём тезисами, один в один повторяющими тезисы современной украинской идеологии.
«Гражданский мир» в стране стал обеспечиваться потаканием прихотям националистического меньшинства. Нередкими стали случаи присутствия государственных чиновников не последнего ранга на сходках русофобствующих активистов по поводу какого-нибудь торжества, носящего явный антироссийский характер типа Дня Воли (день провозглашения «Белорусской Народной Республики» под немецким управлением), открытия памятника польскому генералу, сражавшемуся против России, Тадеушу Костюшко (родившемуся на территории нынешней Белоруссии) или, например, на перезахоронении останков повешенного русским трибуналом в 1864 году польского мятежника Викентия Калиновского, которому в нынешней Белоруссии пытаются придать статус чуть ли не героя белорусского национально-освободительного движения, как и тому же Костюшко.
Последнее, кстати, даже вызвало недоуменную реакцию самого министра иностранных дел РФ С. Лаврова, указавшего на некоторую нелепость переписывания истории и присвоения чужих героев, на что он неожиданно получил официальную гневную отповедь от белорусских коллег, выдержанную в духе «мы независимая страна и сами решаем, кто у нас герой!» В качестве вишенки на торте сам А. Лукашенко в преддверии визита в Казахстан обмолвился в интервью казахстанским журналистам, что, дескать, «казахи и белорусы одинаково пострадали от участия в не наших войнах», под «не нашими войнами» подразумевая в том числе и Великую Отечественную, все годы ранее являвшуюся краеугольным камнем традиционной белорусской идеологии!
А с приходом «Крымской весны» политика А. Г. Лукашенко приняла характер и вовсе откровенно антироссийской. Резко расширились контакты с западными державами, вплоть до того, что на территории Белоруссии даже прошли учения с участием британского спецназа! В ходе нарастания напряжения между Россией и Западом Лукашенко явно решил сделать ставку на Запад и подготовить пути к «сепаратному миру» ― легитимироваться в глазах Запада путём разрыва с Россией.
В 2019 году Россия поставила обязательным условием продолжения субсидирования белорусской экономики только реальные шаги по интеграции двух стран, но подписание «дорожных карт интеграции» было с треском провалено белорусской стороной. Вместе с тем евроатлантические эмиссары, уже не скрывая своих целей, зачастили в Минск, включая «звёзд первой величины», таких как, например, госсекретарь США Майк Помпео или советник по национальной безопасности Джон Болтон. Без всяких стеснений было заявлено, что США прямо поддержат Белоруссию поставками американских углеводородов в случае разрыва с Москвой (США как раз тогда планировали вытеснить российский нефтегаз с европейского рынка). А летом 2020 года произошла громкая провокация с задержанием КГБ Белоруссии российских граждан, прибывших в Минск якобы с целью свержения существующей власти.
Российско-белорусские отношения скатились до самого низкого уровня за все десятилетия правления Лукашенко. Казалось бы, что всё уже готово для повторения в Белоруссии украинского сценария по отрыву её от России. И только в последний момент Лукашенко сообразил, что стал лишь субъектом хитроумного эндшпиля, из которого выход его живым не планируется. Снова последовал резкий разворот в сторону России, которая приняла в свои объятья «блудного сына», как будто ничего и не произошло.
Эпилог
Может показаться, что белорусская история, в отличие от украинской, — это сказка со счастливым концом. Но это далеко не так. В лице Белоруссии Россия получила лишь очередную бомбу с часовым механизмом.
Экономика Белоруссии уже который год находится в перманентном кризисе. Несмотря на успешное подавление наиболее экстремистски настроенных групп протестующих, сформированный за время президентства Лукашенко (и при его активном участии) многочисленный слой русофобов всех мастей и ориентаций никуда не делся ни из общества, ни из вертикали власти. Зачистка информационного поля Белоруссии от агентов западных НКО вовсе не привела к появлению пророссийского кластера в медиапространстве республики, она привела только к появлению некоего идеологического вакуума. Более того, слегка придя в себя, Лукашенко по некоторым признакам снова готовится продолжить свою любимую игру, в которой постарается вернуть отношения с Западом в деловое русло, шантажируя партнёров окончательным уходом Белоруссии под власть России, и при этом выбивать из России как можно больше субсидий, шантажируя её уходом республики на Запад.
Как украинские события 2014 года, так и белорусские события 2020 года свидетельствуют, что Россия избрала напрочь провальную стратегию взаимодействия с окружающими странами, взаимодействуя лишь с отдельными якобы «наиболее пророссийскими» элитами этих стран, но полностью отстранившись от процессов, происходящих внутри общественной жизни. Вероятно, считалось, что экономические бонусы от сотрудничества с Россией, всевозможные субсидии и регулярные списания долгов автоматически сделают Россию привлекательнее в глазах элит и массы простого населения соседних стран. Но практика показала, что это не работает от слова «совсем», если геополитические соперники России умеют лучше манипулировать общественным мнением, покупать нужных политиков и жёстко продвигать свои интересы.
Хотелось бы ошибаться, но по всем признакам в Белоруссии Россия одержала лишь тактическую победу при общем стратегическом поражении. Изменится ли что-нибудь в будущем или Россия обречена раз за разом наступать на украинские грабли?
Роман Вейс