На юге Киева в треугольнике Сапёрно-Слободской улицы, проспекта Науки и Столичного шоссе находится довольно любопытный холм, о котором население не то что Киева, а всего бывшего СССР знает не понаслышке, но мало кто там бывал. Дело в том, что добираться туда сложно, да и находится это место практически в промзоне, а называется оно... Лысая гора
28 апреля 1870 года («дедушке Ленину» как раз исполнилось 7 дней) российский император Александр Второй подписал план строительства в Российской империи очередного крепостного укрепления — форта, который должен был усилить весьма устаревшую к тому времени морально Киевскую крепость.
Так сложилось географически, что наиболее уязвимым с точки зрения обороны являются именно южные подступы к городу, а потому именно там и было решено развернуть строительство. Когда император увидел проект, он улыбнулся в свои пышные усы.
«Так уродливо было сборище на Лысой горе!»
Строить форт решили на Лысой горе — общеизвестном месте сборища ведьм, чертей, упырей, леших и прочей сказочной бесовщины. Теперь наличие на этом месте военных наверняка должно было затруднить им проведение регулярных своих встреч и шабашей.
Вообще Лысых гор в районе Киева краеведы насчитывают несколько, в том числе относя к ним и Юрковицу, которые некоторые историки считают древней Хоривицей. Какие-то из этих возвышенностей уже срыты, другие же густо покрыты постройками. К XIX-му веку общепризнанным местом проведением ведьминых шабашей продолжали считать только одну гору, которую вскоре целый ряд русских писателей и публицистов сделал известной всей империи.
В 1833 году в год своей смерти подзабытый сегодня писатель Орест Сомов издал в С.-Петербурге повесть «Киевские ведьмы». Там рассказывалось о трагичной судьбе славного казака Фёдора Блыскавки (Молнии по-русски), влюбившегося на свою беду в прекрасную киевляночку, на поверку оказавшуюся ведьмой:
«Когда же он почувствовался, то увидел себя под открытым небом, на Лысой горе, за Киевом… Что там увидел наш удалой казак, того, верно, кроме него, ни одному православному христианину не доводилось видеть; да и не приведи бог! И страх, и смех пронимали его попеременно: так ужасно, так уродливо было сборище на Лысой горе!»
Есть все основания полагать, что и события известного произведения Николая Гоголя «Вий» происходят нигде иначе, как в окрестностях Лысой горы:
«С северной стороны все заслоняла крутая гора и подошвою своею оканчивалась у самого двора. При взгляде на нее снизу она казалась еще круче, и на высокой верхушке ее торчали кое-где неправильные стебли тощего бурьяна и чернели на светлом небе…
Он стал на ноги и посмотрел ей в очи: рассвет загорался, и блестели золотые главы вдали киевских церквей. Перед ним лежала красавица — с растрепанною роскошною косою, с длинными как стрелы ресницами».
На роль горы, где водятся ведьмы и с которой открывается вид на золотые маковки киевских церквей, как нельзя лучше подходит именно Лысая гора.
Повлияло творчество Сомова и Гоголя и на гениального русского стихотворца Александра Сергеевича Пушкина. В его «Гусаре» главный герой служит в Киеве:
«Толь дело Киев! Что за край! Валятся сами в рот галушки, вином — хоть пару поддавай, а молодицы-молодушки!.. Стремглав лечу, лечу, лечу. Куда — не помню и не знаю; лишь встречным звездочкам кричу: правей!.. и наземь упадаю. Гляжу: гора. На той горе кипят котлы; поют, играют…».
Известные российский учёный-филолог Владимир Даль, так тот прямо написал в своём цикле статей «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа»:
«Ведьма известна, я думаю, всякому, хотя она и водится, собственно, на Украине, а Лысая гора под Киевом служит сборищем всех ведьм, кои тут по ночам отправляют свой шабаш…».
Статьи при его жизни в 1845-1846 годы публиковались в журнале «Иллюстрация», а посмертно в 1880 году были изданы отдельной книгой.
Так что император государства российского конечно же знал, какую киевскую достопримечательность он отдаёт под милитаристскую застройку. Но монаршая рука не дрогнула, когда ставила на проекте свою подпись.
«Страшнее такая оборона, нежели самое нападение»
По-иному смотрели на возведение новых укреплений Киевской крепости первые граждане города.
Дело в том, что планировалось возвести не один форт, а сразу 24, в том числе на Байковой и Батыевой горах: совсем недавно отгремела проигранная Крымская война, в результате чего сильно испортились отношения с Австрийской империей, стремительно крепла недавно появившаяся на карте агрессивно настроенная Прусская империя. Киев же от границ этих милитаристских государств находился в опасной близости, и в Санкт-Петербурге считали, что его нужно срочно укрепить.
Но создание фортов грозило зажать развитие стремительно растущего и развивающегося города в границах крепости.
Возведение новых фортов требовало вырубку лесов и снесение многих приграничных построек для расчистки секторов обстрела, а это грозило городу убытками. Относительно недавно возведённая Новопечерская крепость обошлась казне в крупную сумму денег и, ни разу не использованная по своему прямому назначению, успела морально устареть.
Андрей Николаевич Муравьёв — православный духовный писатель и брат декабриста написал царю прошение: «Странная судьба Киева. Вот уже четвертая крепость воздвигается для его защиты в продолжение 160 лет, и еще ни одной из них не сложилось ему воспользоваться… Городу страшнее такая оборона, нежели самое нападение».
В конце концов к гласу народа прислушались и ограничились возведением одного форта.
Детище Тотлебена и убийство Столыпина
Занимался его проектированием прославленный герой обороны Севастополя инженер-генерал Эдуард Иванович Тотлебен.
Это его усилиями во время Крымской войны русские солдаты, матросы и жители города в сжатые сроки практически с нуля создали новые укрепления на его южной стороне, в результате чего союзники были вынуждены отказаться от намерения взять Севастополь открытой атакой и 28 сентября начали осадные работы.
В 1872 году он приступил к руководству строительными работами Лысогорского форта.
Тот состоял из сложной системы насыпных земляных бастионов, 12-метровых валов, равелинов, люнетов, ретрашамента и т.д. Валы прорезали пять выложенных кирпичом и закрытых с обеих сторон решётчатыми воротами арочного типа потерн — сквозных туннелей, достигавших в длину 40 метров. В казармах форта квартировались несколько сотен солдат. Рядом находились казармы сапёрных подразделений, напоминанием о которых остались киевский район Сапёрная слободка и одноименная улица.
Так как солдаты императорской армии в то время не отличались особой грамотностью, а потому в основной своей массе были невероятно суеверны, служба в Лысогорском форте не пользовалась у них особой популярностью. В связи с этим начальнику крепости пришлось подписать инструкцию: перед выходом в караул офицер обязывался предупреждать солдат, чтоб они не пугались непонятных шумов.
От нечего делать, а, может и для храбрости, стоящие на часах в потернах форта караульные выцарапали на их кирпичах множество надписей, которые начинаются с 80-х годов позапрошлого века. Продолжают их традицию граффити уже современных нам «авторов».
Кроме оборонительных функций укрепления Киевской крепости выполняли и полицейские.
В Косом капонире, например, содержали участников польского восстания 1860-х годов, руководителей восставших в 1905 году солдат 3-й сапёрной бригады, убийцу председателя царского Совета министров Петра Столыпина — Дмитрия Богрова.
Казни же проводили подальше от жилой застройки в Лысогорском форте. Для этого в 1906 году здесь установили виселицы, на которых за следующие 11 лет палачи казнили более 200 человек. Казнённые лишались права на христианское погребение — поэтому их хоронили здесь же на территории форта неподалёку от виселиц. Так же 25 сентября 1911 года поступили и с убийцей Столыпина. По месту, где его закопали, несколько раз туда-сюда прогнали роту солдат.
«…в ужасе ожидая, что потекут с Лысой Горы ядовитые газы»
Форт, как и все остальные укрепления Киевской крепости, успел устареть так ни разу и не вступив в бой.
В 1897 году Киевская крепость получила статус «крепость-склад ІІІ разряда» и превратилась в тыловую базу, с которой во время Первой мировой войны снабжались войска Юго-Западного фронта Русской императорской армии.
Во время австро-немецкой оккупации в июне 1918 года неподалёку от форта на горе Зверинец, где располагалась часть укреплений Киевской крепости и артиллерийские склады, произошёл невероятный по мощности взрыв, в результате которого погибло множество людей, были уничтожены сами укрепления и вся прилегающая застройка. Стёкла вышибло в половине киевских окон.
Михаил Булгаков в своём известном романе «Белая гвардия», видимо, для добавления в повествование «чертовщинки» перенёс взрыв на Лысую гору:
«…А звук прошел и в третий раз и так, что начали с громом обваливаться в печерских домах стекла и почва шатнулась под ногами. Вскоре узнали, откуда пришел звук. Он явился с Лысой Горы за Городом, над самым Днепром, где помещались гигантские склады снарядов и пороху. На Лысой Горе произошел взрыв. Пять дней жил после этого Город, в ужасе ожидая, что потекут с Лысой Горы ядовитые газы.
Но удары прекратились, газы не потекли, окровавленные исчезли, и Город приобрел мирный вид во всех своих частях, за исключением небольшого угла Печерска, где рухнуло несколько домов. Нечего и говорить, что германское командование нарядило строгое следствие, и нечего и говорить, что город ничего не узнал относительно причин взрыва».
После этих событий для хранения патронов, снарядов, мин, бомб, баллонов с отравляющими веществами и прочих направленных на уничтожение себе подобных новейших прогрессивных достижений человечества стали использовать Лысогорский форт.
При захвате Киева новыми властями, что за время Гражданской войны происходило 16 раз, эта ситуация не менялась. Сохранилась она и при окончательном установлении в городе советской власти.
«Нас было 3. Мы стояли на смерть»
В конце июня 1941 года, когда стало понятно, что приграничное сражение СССР Третьему Рейху проигрывает, Киев начали готовить к обороне.
Одним из первых вопросов стал вывоз с территории Лысогорского форта взрывчатки и боеприпасов. Все прекрасно помнили произошедший на Зверинецких складах взрыв 23-летней давности. Патроны, гранаты, снаряды, мины и бомбы раздали вставшим на защиту города регулярным частям и ополченцам. Остальные боеприпасы вывезли. Любопытно, что их оказалось на два эшелона больше, чем числилось по документам.
Во время первого штурма Киева, происходившего с 1 по 18 августа, немцы до укреплений Лысогорского форта не дошли, поэтому оно использовалось в качестве тылового укрепления, на котором окапывались перебрасываемые к передовой роты ополченцев и прочие подкрепления.
16 сентября немцы начали второй штурм города. К полудню 18 сентября к валам и бастионам Лысогорского форта приблизились полки 95-й пехотной дивизии вермахта. 280-й пехотный полк, усиленный 1-й ротой 195-го сапёрного батальона, атаковал с востока, 279-й — с юга, 278-й — с запада. С 13:00 укрепления форта подвергались массированному артиллерийскому обстрелу. Затем по нему отбомбились вражеские пикирующие бомбардировщики Ю-87.
С валов форта отчаянно отстреливались, а потому взять его с ходу немцам не удалось. Установленное у подножия горы мощное проволочное заграждение вражеским сапёрам удалось преодолеть только в темноте. В образованный проход просочилось около полуроты, которая заняла траншеи на гребне одного из валов, но к полуночи пехотинцам приказали отойти обратно, так как ночью наступление 95-я дивизия вести не собиралась.
Взять Лысогорский форт, который обороняли ополченцы Кировского района (современного Печерского), немцам удалось только утром 19 сентября, когда большая часть защитников города уже эвакуировалась в Дарницу. Противнику удалось захватить 319 пленных.
На кирпиче в одной из потерн Лысогорского форта сохранилась выцарапанная его последними защитниками надпись: «Нас было 3. Мы стояли на смерть Прощай, Родина. 41».
Хозяйничавшие два года в Киеве немцы также потом использовали форт для хранения боеприпасов, часть которых бросили при отступлении в ноябре 1943 года.
После войны форт всё так же оставался запретной для гражданских зоной, которой распоряжались военные. Здесь располагались радиомачты, на которых устанавливалась аппаратура, глушившая транслируемые на территорию СССР «голоса» (например — радио «Голос Америки», распространявшее пропаганду, хорошо знакомую нам по деятельности современных украинских СМИ).
Только в конце 70-х форт окончательно утратил своё военное значение. Оборудование демонтировали, здания его разобрали на стройматериалы, и от форта остались только земляные сооружения и часть потерн, одну из которых обнаружили и откопали совсем недавно — в марте 2019 года. До сих пор находят на территории укрепления и боеприпасы — так за 2018 год здесь выявлено 404 взрывоопасных предмета, среди которых 3 авиабомбы, более 50 минометных и 266 инженерных мин, несколько баллонов с газом времён Первой мировой войны.
***
Вернулась на Лысая гору и чертовщина в образе неоязычников, которые организовали здесь своё капище и периодически приводят выдуманные ими обряды, которым они приписывают исконно-посконную древность, хотя никаких источников о древнем славянском язычестве, к сожалению, до нашего времени не сохранилось.
Не удивлюсь, если окажется, что как в венецианские каналы в связи с карантином вернулись дельфины, так и на Лысую гору вернулись ведьмы, тем более что украинские события последних лет очень этому способствуют.
источник