В Тегеране, Багдаде и Дамаске есть общее понимание того, что новая война в регионе или даже внутренние конфликты могут привести к смене шиитских и прошиитских режимов, на данном этапе правители хотят любой ценой сохранить статус-кво, считает востоковед Станислав Иванов
В центре внимания мировых СМИ продолжает оставаться ликвидация ВС США в Ираке командующего спецподразделением «Аль-Кудс» в составе Корпуса стражей исламской революции Ирана генерала Касема Сулеймани. В Иране и ряде других стран это убийство расценивается как акт государственного терроризма, в Вашингтоне и на Западе пытаются выдать это за возмездие Сулеймани за его подрывную деятельность за рубежом, включая враждебные акции и диверсии непосредственно против объектов и учреждений США.
Безусловно, смерть от рук американцев одного из приближенных и доверенных лиц духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи сказалась самым негативным образом на общей ситуации в регионе и есть серьезные опасения того, что она может спровоцировать новую волну насилия на Ближнем Востоке. Тегеран и Вашингтон уже обменялись взаимными угрозами нанести ответные удары по объектам и целям друг друга.
Вместе с тем не следует преждевременно нагнетать обстановку и излишне драматизировать это событие. Не секрет, что в Сирии и Ираке продолжаются ожесточенные вооруженные конфликты с активным участием иностранных государств (Иран, Турция, США, РФ, Израиль, наемники-шииты «Хезболлы» и другие). Только в Сирии за годы гражданской войны уже погибло свыше десятка иранских генералов. Непосредственным поводом для убийства Сулеймани послужили атаки на американские военные объекты и даже попытка штурма посольства США в Ираке. Якобы за этими нападениями стояли иранские спецслужбы, а непосредственными исполнителями были подготовленные иранскими советниками боевики шиитской милиции «Хашд аш-Шааби».
В Вашингтоне считают, что в Тегеране испугались продолжающихся уже несколько месяцев массовых акций протеста в Багдаде и на юге Ирака, в результате которых митингующие и демонстранты из числа патриотически настроенных арабов-шиитов добились не только ухода в отставку премьер-министра-шиита и президента, но и потребовали ограничения влияния иранских аятолл в стране и регионе. Чтобы сохранить свои позиции в Ираке, иранские фундаменталисты по каналам спецслужб задействовали проирански настроенных боевиков «Хашд аш-Шааби» и свою агентуру, чтобы направить протестующих иракцев на штурм американского посольства и выдвинуть антиамериканские лозунги. В подобных делах опыт главного диверсанта региона - генерала Сулеймани был незаменим.
Несмотря на официальные протесты и развязанную в связи с гибелью К. Сулеймани очередную антиамериканскую кампанию в Иране, вряд ли Тегеран решится на дальнейшую эскалацию военного противостояния с США. Иранские руководители все же реально оценивают свои силы и понимают, что любой открытый вооруженный конфликт с США или даже прокси-война с американцами в регионе могут привести к катастрофе и закончиться утратой власти в стране для режима аятолл.
Кроме того, в самом Тегеране не так однозначно оценивалась деятельность Сулеймани. Многих из соратников Хаменеи не устраивало особое положение Сулеймани в придворной иерархии, его чрезмерное влияние на внутреннюю и внешнюю политику и принимаемые руководством страны решения. Других иранских функционеров не устраивало вмешательство «Аль-Кудс» КСИР в финансово-экономические вопросы, попытки подчинить стражам исламской революции все сферы общественной жизни и т.д. Нельзя забывать и о стихийных митингах и демонстрациях протеста в десятках иранских городов в конце 2017 – начале 2018 года, когда широкие слои населения потребовали прекратить помощь Башару Асаду в Сирии и направить бюджетные деньги на нужды своих граждан. То есть простым иранцам оказалась не нужна такая дорогостоящая экспансия шиизма в страны Ближнего Востока, одним из организаторов которой и был генерал Сулеймани.
О недовольстве иракских шиитов излишней опекой со стороны Ирана и сотрудников Сулеймани можно было судить по антииранским лозунгам демонстрантов. Естественно, что иракские арабы-сунниты ненавидели порожденные Тегераном шиитские «эскадроны смерти» и боевиков «Хашд аш-Шааби». Кстати, последние причинили много вреда и иракским курдам. В целом, в Ираке общество раздражало появление иранских эмиссаров типа Сулеймани и иракцы все больше отторгают попытки иранских аятолл вмешиваться во внутренние дела страны. Когда в парламенте ставится вопрос о выводе всех иностранных войск из Ирака, то имеются в виду не только ВС США и их западных союзников, но и ВС Ирана.
В последнее время и в Сирии авторитет КСИР Ирана и созданного генералом Сулеймани иностранного шиитского легиона наемников несколько пошатнулся. Асад и его окружение явно тяготятся давлением Тегерана и хотели бы большей самостоятельности в принятии решений. Раздражают сирийские власти попытки КСИР Ирана и ливанской «Хезболлы» использовать территорию САР в качестве плацдарма для разведки и провокаций против Израиля. Ответные удары ВВС Израиля наносят большой ущерб и самим сирийцам. Вряд ли это отвечает и интересам России в регионе.
Таким образом, несмотря на общую официальную негативную реакцию со стороны Ирана и проиранских шиитских общин региона на гибель Касема Сулеймани, ожидать каких-либо серьезных обострений обстановки на Ближнем Востоке не следует. В Тегеране, Багдаде и Дамаске есть общее понимание того, что новая война в регионе или даже внутренние конфликты могут привести к смене существующих шиитских и прошиитских режимов. На данном этапе правителям Ирана, Ирака и Сирии хотелось бы любой ценой сохранить сложившийся статус-кво и сосредоточиться на решении наиболее острых социально-экономических проблем в своих странах.
Рисковать потерей власти даже из-за такого видного государственного деятеля, как Сулеймани иранские аятоллы вряд ли решатся. Хотя при случае (в дальнейшем) вполне могут создать проблемы американцам или израильтянам на Ближнем Востоке руками своих сателлитов. Что касается угроз Тегерана выйти из ядерной сделки, то этот шаг также пока маловероятен и рассчитан больше на шантаж европейских участников сделки, чтобы они оказали сдерживающее влияние на политику Вашингтона по отношению к Ирану.
Станислав Иванов