Традиционно ссылаясь на неназванный источник в ФБР, журналисты сообщают, что Бюро располагает информацией, указывающей на то, что кое-кто из окружения Дональда Трампа мог сотрудничать с представителями России и координировать публикации, нанёсшие существенный урон репутации Хиллари Клинтон во время предвыборной кампании.
Напомню, что пресловутой утечкой Демпартия США обязана порталу WikiLeaks и Джулиану Ассанжу лично. Это он 22 июля опубликовал около 20 тыс. писем и документов Демократической партии, которые связаны с предвыборной кампанией Хиллари Клинтон. А позднее, 8 октября 2016 года начал публикацию новых разоблачений Клинтон, получивших название «октябрьский сюрприз». Разумеется, демократы моментально связали эти досадные происшествия с проделками Кремля, желающего усадить Дональда Трампа в президентское кресло. Даже заверения Ассанжа о том, что Россия никоим образом не причастна к публикациям WikiLeaks, остались без внимания.
Обвинения в адрес Москвы нарастали, как снежный ком, с каждым днём множась новыми нелепыми слухами. Большая часть публикаций в СМИ основывалась на гипотезах спецслужб США и предварительных результатах следствия. Вот и сейчас CNN пишет, что помощники Трампа могли сотрудничать с Москвой. Могли сотрудничать, а могли и не сотрудничать, у ФБР ещё нет доказательств. Однако своей цели публикация уже добилась, переработав новость из версии в состоявшийся факт.
Если внимательно изучить статью, то можно убедиться, что автор не даёт нам никакой конкретики: один источник предполагает, что «люди, связанные с кампанией» Трампа, контактировали с РФ и «давали добро на публикацию информации», касающейся Клинтон. Другой источник отмечает, что рано делать конкретные вывыводы, «ФБР пока не может доказать, что сговор действительно имел место». Пресс-секретарь Белого Дома Шон Спайсер тоже подчёркивает этот нюанс: «расследовать что-то и иметь доказательства — это две разные вещи».
Вот вам наглядная демонстрация того, что из себя представляет журналистика предположений, и как ловко её используют на фоне антироссийской агитации. Подозрение становится доказательством, а намёк на виновность — фактической виной.