На саммите 3-5 сентября так называемый «поворот к Азии» прошел свою первую проверку действием в ряде встреч Владимира Путина с Си Цзиньпином, Бараком Обамой, Синдзо Абэ и Пак Кын Хе. Встретив Путина на саммите большой двадцатки в Ханчжоу с особыми почестями, Си Цзиньпин вынес предложение о поддержке объединения Экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза. Несмотря на уже дважды состоявшиеся переговоры Путина с Шанхайской организацией сотрудничества 23-24 июня в Ташкенте и 25 июня на двустороннем саммите в Пекине, Си продолжает строить планы долговременного сотрудничества с российским лидером. Он желает процветания направлению путинской политики и всячески приветствует геополитическое влияние Путина, что дополняется его агрессивной политикой в Южно-китайском море. Ощущавшаяся на предварительной встрече Си с Обамой прохлада сопутствовала отрицанию Путиным какой-либо вины России в замораживании отношений с США.
Непосредственно перед саммитом G20 на втором Восточном экономическом форуме во Владивостоке Путин также встречался и с Абэ, и с Паком. Оба внесли встречные предложения в ответ на представленные Си Цзиньпином, но похоже, что Путин ни одно из них не станет рассматривать серьезно. Абэ представил Путину экономическую программу и заверил, что встречи во Владивостоке будут проводиться ежегодно, а также объявил о своем плане пригласить Путина на встречу в его родном городе в конце года, но взамен воззвал заключить территориальное соглашение как гарантию долгосрочных отношений.
На просьбу модератора Кевина Радда объяснить, как экономические связи будут углубляться от сектора к сектору, Абэ ответил туманно. Представленная Путину 7 мая в Сочи экономическая концепция из восьми пунктов просто таки бледнеет перед потребностями и все еще возлагаемыми на Китай надеждами России вопреки некоторому разочарованию в 2015.
Соглашение может быть достигнуто, если Россия передаст Абэ два небольших острова из тех четырех, чья территориальная принадлежность оспаривается с конца Второй мировой войны, в соответствии с уже поступавшими Москве предложениями, в этом случае Абэ сможет дальше прокладывать свой курс через море экономических преимуществ. Впрочем, все японские пересуды о том, что Россия отвернулась прочь от Китая и сбросила свой геополитический напор в его направлении, есть лишь кажущаяся видимость.
Если Абэ только намекал о потребности территориального соглашения (призывая к мирному договору), Пак высказалась более прямолинейно. Она утверждала, что мир и стабильность, в их обоюдном стремлении надавить на Северную Корею для получения согласия на ядерное разоружение, являются отправной точкой для реализации возможностей России на Дальнем Востоке. Об июльском же соглашении с Соединенными Штатами о развертывании ракетного комплекса THAAD никаких упоминаний сделано не было.
Путин, как бы то ни было, объединился с Си Цзиньпином в суждении, что северокорейские ядерные и ракетные программы довольно таки серьезная угроза безопасности региона. Пак, конечно, может отыграть несколько очков для того, чтобы украсить своим присутствием (так и не случившимся в 2014-2015) встречу с Путиным, но нет никаких оснований считать, что ее отчаянные возгласы воспримут серьезно.
Российский восточный поворот включает три главных составляющих: централизованное на Дальнем Востоке экономическое развитие России; направленная в Китай геополитическая реструктуризация, вместо первоначально задуманной многополярной; непреодолимое стремление к национальной самоидентификации в противовес Западу.
Россию, в конце концов, ожидает экономический успех, но скорее Си, а не Абэ или Пак, делает в это ощутимый вклад. Символическим прорывом стало соглашение о финансировании Китаем высокоскоростного железнодорожного пути Москва-Казань. Новые российско-китайские соглашения по вопросам Корейского Полуострова и Южно-китайского моря служат геополитическим целям Путина. Разминаясь в Украине и Сирии, вопросы продажи и производства оружия, проведения военных учений, стратегической риторики будущего Путин решает совместно с Си Цзиньпином. Наконец, Путин сплачивает свой народ, воссоздавая национальное самосознание, для которого Китай является неотъемлемой частью. Оба лидера восстанавливают теорию определения традиционного коммунизма, взаимно притягивающую Россию и Китай.
Если брать в расчет низкие цены на производимые Россией товары и бедственное положение экономических реформ, поворот на восток должен способствовать постепенному увеличению чистой экономической прибыли.
Поддержка Китая станет символом успеха и для российского Дальнего Востока. Учитывая то, как яростно Абэ добивается соглашения, даже на тех условиях, которые Япония так долго отклоняла, Дальний Восток может получить дополнительные преимущества, которые послужат Путину поводом для гордости. Тем проще России будет обозначить свою важность в геополитике, что она обладает «пропуском» в Северную Корею, оказывая давление на Южную. Важнее всего, что Путин будет настаивать на успешности азиатского поворота, потому как это «краеугольный камень» его политики противопоставления Западу российской национальной самоидентификации. Действуя так, он уже не сможет сохранить дистанцию с Китаем на фоне растущего накала в мировой атмосфере.
источник