Американцы привыкли по-хозяйски чувствовать себя в чужих странах: подогнать к побережью парочку авианосцев, ударами с воздуха разгромить армию туземцев, а затем рассекать по оккупированной территории на броневиках. Неотъемлемым компонентом этой схемы были военные базы, которые за последние 30 лет стали аналогами средневековых замков: укреплённое гнездо разбойников, опираясь на которое можно кошмарить окрестные территории. Однако эти базы вмиг превратилась в смертельную западню.
Подсчитано, что за последние три месяца по американским военным объектам на Ближнем Востоке нанесено 150 ударов. В основном атаки производились повстанцами из движений, так или иначе аффилированных с Ираном.
В некоторых случаях исламская республика действовала своими руками: так, 16 января Корпус стражей исламской революции (КСИР) ударил баллистическими ракетами по консульству и военной базе США в Эрбиле (курдском городе на территории Ирака).
Удар был в значительной степени ритуальным. Иранцы заранее предупредили иракское руководство, те передали информацию Пентагону. Естественно, американские военные убрали персонал в безопасное место, а иранцы направили ракеты не по действующему зданию консульства, а по строящемуся корпусу. Кроме того, под сурдинку ликвидировали курдского миллиардера, который, по мнению иранцев, сотрудничал с МОССАДом.
Но рано или поздно ритуальный удар должен был пойти не по плану и привести к реальным, а не символическим жертвам. Так и случилось 28 января, когда дрон-камикадзе прилетел на американскую базу Tower-22 в Иордании, убив троих и ранив 34 американцев.
По данным The Wall Street Journal:
Оператор ПВО на американской базе перепутал аппарат повстанцев с американским дроном, возвращающимся с задания, и не стал его сбивать. Результатом стали самые тяжёлые одномоментные потери за последние годы.
Примечательно, что между ударами 16 и 28 января глава Пентагона Ллойд Остин анонсировал начало переговоров с иракскими властями о "прекращении деятельности международной коалиции во главе с США в Ираке". В частности, министр сообщил:
Специальная американо-иракская комиссия начнёт работу в ближайшие дни.
Буквально трое суток спустя американская армия получила удар, сопровождавшийся гибелью военнослужащих.
Геополитическая растяжка
Специалист по вооружённым силам Ирана, старший научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий Юрий Лямин в разговоре с обозревателем Царьграда отметил, что Соединённые Штаты уже много лет ведут дело к сокращению своего военного присутствия на Ближнем Востоке.
У них ещё с Трампа вся политика построена на том, чтобы выкарабкаться из этих ближневосточных конфликтов. Они считают, что для них задача номер один – это сдерживание Китая. Задача номер два – противодействие России. А Ближний Восток для них должен быть приоритетом третьего уровня. И если им вступать в большой конфликт с Ираном, то им придётся перебрасывать значительную часть сил, которые собраны в Тихоокеанском регионе и Европе.
С другой стороны, Иран успешно реализует свою стратегию по втягиванию США в мелкие вялотекущие конфликты по всему региону. С одной стороны, иранцы не доводят дело до большой войны, но при этом и не дают американцам спокойно дышать.
Для США это неприятная ситуация. Больших жертв как бы и нету, но ресурсы растягиваются. И это заставляет США давить на Израиль с тем, чтобы тот заканчивал боевые действия в секторе Газа, – отметил господин Лямин.
Покончить с Ираном в ходе большой войны Вашингтон тоже не может: имеющихся на Ближнем Востоке сил для этого совершенно недостаточно, а перебрасывать их из других регионов можно только в ущерб более важным для США приоритетам.
Мир меняется
Помимо геополитических приоритетов, которые мешают нынешним США сосредоточиться на Ближнем Востоке, качественно изменился и сам регион. Пентагон создавал свои базы, сокрушив Ирак – одного из региональных лидеров своего времени, страну, имевшую четвёртую армию мира. Позже американцам почти удалось уничтожить режим Башара Асада в Сирии. И на протяжении 30 лет от операции "Буря в пустыне" до начала террористической интервенции в Сирию основными противниками Штатов были государства. То есть враг не только слабый, но и предельно понятный.
Существовавшие в этот период повстанческие движения по уровню доступных им технологий были несопоставимы с американскими военными. Совокупность этих факторов и позволяла США создавать небольшие базы в глубине враждебно настроенных территорий.
Периметр таких объектов укреплялся бетонными стенами, колючей проволокой, в совсем диких условиях – габионами из стальной сетки и земли. Охрана обеспечивалась системами видеонаблюдения и патрулями, а доступ осуществлялся либо по дорогам на колёсной бронетехнике, либо по воздуху на вертолётах.
Сформировавшийся за последние 30 лет на Ближнем Востоке облик американских баз принципиально отличается от тех, что США строили в годы холодной войны на территориях дружественных стран.
Тогда создавались гигантские транспортные хабы, огромные аэродромы с железобетонными укрытиями на десятки и сотни самолётов, хранилища ядерного оружия (базы были порождением индустриального общества, готовившегося к мировой войне).
Теперь же большинство из них подходят под определение "логово спецназа": некие укреплённые пункты, опираясь на которые можно проводить рейды по окрестным территориям, перестреливаться с партизанами, ободрять местных лидеров, лояльных Штатам, – в общем и целом поддерживать комфортный для США уровень хаоса.
Баз стало больше, сами они стали меньше и – в технологическом плане – проще.
Когда крепость превращается в могилу
Но за это же время изменились и враги американцев. Теперь это не государства, которые можно разбить в войне и оккупировать, а сетевые субгосударственные образования, для которых жизнь под оккупацией – норма и естественная среда обитания.
Возникновение такого врага стало возможным благодаря среде "управляемого хаоса", в который американцы целенаправленно погрузили регион.
Например, удар по базе Tower-22 нанёс не Иран и даже не хуситы, а относительно малоизвестное "Исламское сопротивление Ирака" – в сущности, одно из десятка движений, которые теперь вооружаются и снабжаются Тегераном, – говорит наш эксперт.
Более того: это уже не те повстанцы-тапочники с РПГ и ржавыми автоматами Калашникова, что прежде. Для иракских повстанцев нулевых годов американская база была неприступной крепостью, которую в лучшем случае можно было обстрелять из миномёта, а затем удирать, надеясь, что патрульный "Апач" или "Жнец" не возьмёт тебя на прицел.
Нынешним бойцам сопротивления нет нужды приближаться к атакуемой базе ближе чем на сотни километров: иранский дрон спокойно преодолеет это расстояние.
И если ещё 15 лет назад любому повстанческому движению в товарных количествах требовались люди с психическим складом психопатов-самоубийц, то в нынешних условиях важнее иметь офис, сотрудник которого может созвониться с мировыми СМИ и сообщить, что именно его движение, а совсем не Иран, берёт на себя ответственность за атаку на американцев.
Хотя, конечно, мотивированная и подготовленная пехота, набираемая из местных жителей, остаётся важным компонентом иранской стратегии. Просто теперь ей нет нужды в лоб атаковать американские крепости и подставляться под ответные удары.
Что с того?
В военно-техническом плане типовая американская база превратилась из инструмента проецирования силы в ловушку для базирующегося на ней персонала. Оснащать каждый пункт собственной системой ПВО – слишком дорого и сложно, а на тактическом уровне ответа на вызов нет и не просматривается.
Примечательно, что американское военное могущество дало трещину не где-нибудь в глухой сирийской пустыне, где разбросаны нелегальные форпосты, а при обороне довольно крупной базы, расположенной в дружественной американцам Иордании. Это говорит о том, насколько далеко зашла деградация американского военного присутствия в регионе.
Пентагон оказался заложником своих собственных действий предыдущих десятилетий и теперь будет убегать из многих оккупированных районов Ирака и Сирии – это вполне очевидно.
И это явный признак ослабления звёздно-полосатой империи, и многие страны сделают из этого симптома свои выводы.
Источник