7 февраля в сирийском городе Джебла русские спасатели извлекли из-под обломков рухнувшего здания девятилетнюю девочку, которую немедленно доставили в больницу. И ровно в тот же день один из крупнейших и известнейших французских журналов Charlie Hebdo опубликовало карикатуру на трагическое землетрясение.
На карикатуре «художника» Пьеррика Жуэна были изображены развалившиеся здания с подписью: «Не нужно посылать танки». Несмотря на взрыв негодования, западные товарищи вступились за журнал, пытаясь завуалировать эту откровенно бестолковую попытку позубоскалить банальной демагогией. Мол, это «антивоенная» карикатура и журнал никак не глумится над жертвами. А некоторые «защитники» обвинили возмущённых людей в ангажированности исламским радикализмом, т.к. большинство погибших в Сирии и Турции были мусульманами.
При этом про жертв в Сирии в европейском информационном пространстве вообще полное молчание, т.к. «демократические» санкции против «кровавого» режима Асада не позволяют оказывать помощь стране — читай мирным людям.
Очередная вспышка трупожорства и характерного «хайпа»? В первый раз? Но в том-то и дело, что не в первый. А одиозная Charlie Hebdo с тиражом на пике популярности в 8 млн. экземпляров выпускается с 1970 года. И накал «сатиры» она никогда не снижала, пользуясь огромной популярностью! Вспомнить хотя бы тот табун «неповторимых снежинок» с лозунгом «Je suis Charlie»…
Трупы и немножечко гешефту…
Конечно, экстраполировать потуги редакционного коллектива Charlie Hebdo на весь Запад кажется преувеличением, на первый взгляд. На самом же деле эта контора просто звоночек, эдакий протуберанец, вырвавшийся из термоядерного реактора западной «звезды».
Пока наши парижские друзья занимаются привычным медийным людоедством, от них не отстают и более серьёзные персонажи. Так, британская королевская семья, недавно понёсшая невосполнимую утрату, а потому пышно хоронившая Елизавету II, решила, что нечего старушке без дела лежать в мемориальной часовенке Виндзорского замка. А потому семья решила пропускать британских граждан к месту упокоения королевы… по фиксированной таксе.
Входной билет стоит 26,5 фунтов стерлингов во все дни недели кроме субботы, а в субботу каждому посетителю придется заплатить 28,5 фунтов, чтобы полюбоваться на надгробную плиту старушки. Однако волна возмущения в британском обществе поднялась отнюдь не от того, что потомки решили сделать на теле бабушки небольшой гешефт. Британцы возмутились исключительно непомерно высокой ценой входного билета.
«Ну и как старушку делить будем?»
Но нельзя сказать, чтобы эксплуатация покойников в том или ином виде была для наших западных соседей чем-то уникальным. На родине Астрид Линдгрен, сочинившей добрейшую историю про Малыша и Карлсона, в Стокгольме уже почти как десять лет обогревают город при помощи крематория и даже активно распространяют такую практику по всей Швеции и за её пределами. К примеру, в 2015 году крематорий в Осло подал заявку на подсоединение своих печей к локальной системе теплоснабжения.
Любопытную инициативу выдвинул доктор Кристиан Кох из немецкого города Клейнхертмэнсдорф. Доктор предложил новый метод изготовления дизельного топлива, который он уже апробировал. Согласно инструкциям Коха, необходимо нагреть до 300 градусов Цельсия всего три ингредиента: пару автомобильных шин, горсть сорняков и… несколько дохлых кошек. А после всё это богатство пропускается через специальный конвертер. Так, господин Кох планирует помочь Европе обрести энергетическую независимость от ненавистной России.
Интересно, а сколько времени пройдёт, перед тем как какой-нибудь энтузиаст предложит не мелочиться и швырять в котёл трупы людей. У человека и масса больше, а соответственно и «энергетический потенциал»!
Однако безусловным рекордсменом по новаторскому людоедскому тренду последнего времени является профессор Магнус Содерлунд из Стокгольмской школы экономики. Видимо, школы экономики — это какое-то заколдованное место во всех странах… Итак, 56-летний Содерлунд предложил «ради спасения планеты» начать употреблять в пищу трупы людей. Трупоедство, по мнению профессора, остановит глобальное потепление, спровоцированное современным сельским хозяйством и пукающими бурёнками…
Если в гостиной нет пары черепов, то даже не зовите меня на такую вечеринку!
Разумеется, такой культ смерти с характерными чарующими трупными ароматами не формируется в вакууме сам по себе. И появился он отнюдь не потому, что дедушка Байден забыл выпить таблетки, Риши Сунак так и не разобрался в английском языке, а у Макрона уж слишком неоднозначно сложилась личная жизнь.
Более того, корни столь специфического отношения к смерти как таковой лежат глубже, нежели печи концлагерей, когда Западный мир, по сути, благополучно принялся уничтожать «унтерменшей» в промышленных масштабах. И в конфронтацию с Германией и её союзниками наши «партнёры» из США и Великобритании вступили исключительно из-за возросших аппетитов Гитлера.
Ещё в позднем Средневековье европейской культуре был характерен гипертрофированный интерес к смерти, нашедший своё отражение в художественном жанре «ванитас», где центром композиции чаще всего выступал человеческий череп, и «макабр», т.е. «пляска смерти». Общество отнюдь не чуралось этого до такой степени, что прогрессивные в плане моды личности, эдакие «мажоры» того времени, украшали человеческими черепушками комнатные интерьеры.
«У могилки в третьем ряду я вас, дама, очень жду»
А в Англии XIX века культ смерти как социальный феномен даже получил собственное имя: «Викторианский культ смерти». Похороны превращались в настоящее общественное действо, конечно, в зависимости от статуса покойника. Кстати, кладбища в викторианской Англии были излюбленным местом для свиданий, и не только для родственников покойного.
Были разработаны свои правила погребения, траура и сопутствующих ритуалов. К примеру, на похороны было принято приглашать всех родственников, даже самых дальних, про которых покойник мог и не знать. «Гостям» похорон рассылались специальные пригласительные открытки в чёрной цветовой гамме.
Естественно, всё это торжественное действо активно обслуживалось множеством структур. Благоденствовали погребальные клубы и страховые общества, специализирующиеся на выплате денег семье преждевременно упокоившихся для соответствующих традициям похорон. Это имело и весьма специфические последствия. Если предоставляемая для погребения сумма была значительна, то за кандидатом в покойники домочадцы не видели большого смысла ухаживать и уж тем более его лечить.
В респектабельных районах среди ателье модной одежды можно было встретить своеобразные «траурные бутики». В них можно было купить не только одежду для обряда погребения, но и одеяния для разного периода траура, аксессуары и даже украшения. Этот бизнес был подвержен влиянию моды. В зависимости от веяний трендов те или иные материалы то причислялись к «траурным», то теряли свою актуальность.
Траурная мода
И сколько же во всём этом было трогательной скорби и верности покойному родственнику, а сколько шизофренического упоения смертью и стремления продемонстрировать свой статус или заработать денег? Вопрос риторический.
Достойные англосаксонские потомки из-за океана…
Но не на Европе свет клином сошёлся. За океаном в Новом Свете в тот момент, когда США делали рывок к званию супердержавы, местное народонаселение, как и представители власти, дали культу смерти необычайный толчок к «развитию». Ну если так можно выразиться.
Показательным в этом было явление под названием «суд Линча» или «линчевание». Нет, интересен не сам факт публичного незаконного акта самосуда. В конце концов человечество в разных уголках Земли веками утилизировало себе подобных путём массовых внесудебных расправ. Кто-то забивал камнями, кто-то палками, кто-то бросал людей на штыки.
Суть явления линчевания состоит в тех нюансах, можно сказать, традициях, которыми это явление обросло в американском обществе уже в XX веке, а не в каком-то Средневековье. Специфика американского линчевания столь показательна, что классик литературы Марк Твен даже посвятил этому явлению целое эссе с очень броским названием — «Соединённые Линчующие Штаты».
В период с 1882 по 1951 годы в США только официально установлено 4 730 случаев линчевания — конечно, в подавляющем большинстве случаев казнили чернокожих. Впрочем, классический суд Линча сложился ещё к концу XVIII века, далее проходила некая эволюция.
К концу XIX века линчевание стало приобретать подобие легитимного акта. В публичных казнях участвовали судьи, местные шерифы и мэры городов. Вышеупомянутый Марк Твен в своём эссе описал трагический случай в городке Пирс-Сити. После убийства белой женщины горожане мигом казнили сразу трёх негров, сожгли несколько негритянских хижин, а оставшихся чернокожих на почти «законных» основаниях выгнали прочь из города.
«Эволюционировало» и поведение озверевшей толпы. Почти с самого зарождения суда Линча линчующие, чтобы позже с теплотой и ностальгией вспоминать столь яркие моменты своей достойной жизни, с радостью отрезали от тела жертвы пальцы рук, ног и даже половые органы. При этом жертва частенько ещё была жива, продолжая хрипеть в петле.
Но «цивилизованные» американцы всегда шагали в ногу со временем. Поэтому с распространением фотооборудования хранить у себя в тумбочке пятку какого-нибудь невезучего «негра Джима» стало не модно. В итоге фотокарточки стали медленно замещать отрубленные человеческие сувениры. И фотографии эти отнюдь не печатали подпольным образом. На суды Линча заранее приглашались представители прессы и фотокорреспонденты. Линчующие гордо позировали на фоне тел убитых.
Масштаб такой сувенирной продукции достиг размахов официальной торговли открытками с изображением повешенных и сожжённых. Такие памятные подарки с приветственными письмами вполне себе рядовые американские граждане посылали своим родителям и друзьям.
В разрезе этого факта стоит упомянуть линчевание 17-летнего Джесси Вашингтона, обвинённого в изнасиловании и убийстве белой женщины. Его выволокли из суда и подвергли экзекуции на месте на глазах около 10 тысяч местных жителей. Джесси подвесили на дереве, под ним развели костёр, отрубили, по традиции, пальцы и кастрировали. Он умер после двух часов пыток. Отрезанными органами потом приторговывали, а местная печать даже выпустила серию открыток, посвящённых столь торжественному событию.
Один из участников этого «праздника» демократии и правосудия позже отправил матери подобную открытку и снабдил её трогательной надписью на обороте: «Это барбекю, которое у нас было вчера ночью. Я слева у столба с крестом. Твой сын Джо».
Какой же заботливый и верный сынок вырос! Сентиментален, любит маму…
От осинки не родятся апельсинки!
Ошибочно было бы считать, что конец XX века и начало века XXI-го принесли какие-то изменения, кроме некоторых правок фасада наших западных «друзей». Ведь глубокого осмысления собственной ментальности Западом проведено не было в принципе. Культ смерти там актуален до сих пор. К тому же развал Советского Союза увеличил чувство исключительности в США и Европе, а следовательно, и разные нюансы их культуры также не должны подвергаться изменению.
Стоило закончиться страшной Второй Мировой войне, как начался Нюрнбергский процесс. Но справедливая казнь гитлеровских преступников для жителей США скорее была ознаменована не торжеством правосудия, а активизировавшимся рынком культа смерти. Дело в том, что домой вернулся американский палач Джон Вудс, которому доверили вешать гитлеровцев, а также японских преступников-милитаристов.
Перед возвращением Вудс умыкнул верёвки, на которых болтались международные преступники. Большинство и подумать не могли, зачем этому рыхлому янки может понадобиться верёвка. Но Джон прекрасно всё понимал, а главное, он понимал ментальность своих соотечественников.
По прибытии домой он охотно раздавал интервью, позируя на фоне перспективного товара, т.е. той самой верёвки. Да и сами интервью отнюдь были не бесплатными для СМИ. Вскоре началась бойкая торговля. Вудс за приличные деньги рассылал сотни кусков верёвки всем желающим. Когда же Джон уже сколотил солидное по тем временам состояние, у общества наконец-то возник резонный вопрос, а сколько людей Вудс успел повесить, если торговля никак не утихает?
Джон Вудс
И верно, палач имел все шансы самому опробовать скамью подсудимых за мошенничество, если бы не несчастный случай. Вудса убило ударом тока.
Стоит уточнить, что история с маленьким бизнесом Вудса абсолютно не уникальное явление для США. В Америке необычайно развита целая культура коллекционирования и перепродажи вещей разнообразных маньяков и их жертв. Это явление настолько масштабно, что предметы, так сказать, помеченные трагической смертью, становятся в буквальном смысле средством вложения денег.
В 2005 году вокалист музыкальной группы Korn Джонатан Дэвис открыл самый настоящий аукцион вещей, связанных с громкими серийными убийствами века. За долгие годы своего откровенно нездорового увлечения Дэвис сколотил нехилую коллекцию: «Фольксваген» Теда Банди (маньяк-насильник и некрофил, сознавшийся в 36 убийствах), клоунские костюмы Джона Уэйна Гейси (маньяк и педофил, убивший более 30 мужчин и мальчиков), письмо-покаяние Альберта Фиша (людоед и педофил) и т.д.
В США вообще нет таких вещей, так или иначе связанных с убийством и смертью, чтобы не нашло своего покупателя. Продают оригиналы прижизненных фотографий разного рода упырей, их оружие, образцы волос, автомобили, оригиналы автографа, ювелирные украшения и даже горсти земли с могилы убийцы. Вот это я понимаю размах… Правда, в последнем случае с землёй с могилки можно также опростоволоситься, как и с верёвкой от Джона Вудса.
Это не культ, это диагноз…
Конечно, список социальных явлений США, которыми оброс культ смерти, можно продолжать довольно долго. К примеру, можно вспомнить самую настоящую субкультуру массовых школьных убийств. После расстрела в школе «Колумбайн» у малолетних маньяков, уже покойных к тому моменту, появился собственный фан-сайт и группа последователей и почитателей, называющих себя «колумбайнеры».
Культ смерти и насилия нашёл своё отражение и в просторечном и сленговом языке американцев. К примеру, вьетнамцев и подавляющую часть азиатов, выходцев из Юго-Восточной Азии, янки за глаза называют «zipperhead», т.е. «голова-зиппер». Происхождение этого термина многое говорит о наших западных гуманистах.
Во время войны в Юго-Восточной Азии солдаты-янки любили раскраивать черепа противников либо многочисленными ударами приклада, либо очередью из автомата в упор. Таким образом, голова расходилась как зиппер, т.е. молния на брюках. Пикантный штрих к портрету общества, которое претендует на лидерство во всём мире…
Конечно, мне могут возразить, что западное общество формировалось в условиях войн, эпидемий и прочих бедствий. А США, мол, вообще страна, построенная на геноциде и воспевании фронтира как стремления на Запад. Однако трагедии и насилие сопровождали все цивилизации. И Русская цивилизация отнюдь не исключение, но почему-то только после того как западная культура со всеми своими нюансами и характерными признаками начала проникать к нам на волне современных технологий, в России произошёл взрыв школьных убийств и массовых расстрелов.
Конечно, более глубинный анализ западного культа смерти стоит оставить профессиональным социальным психологам, историкам, а быть может, и психиатрам. Но учитывая факты, вполне можно предположить, что культ смерти только подчёркивает некую самость и исключительность Запада. К тому же этот культ играет на руку власть имущим. Его всегда можно обратить против конкурентов. Так сказать, дать выход тому тёмному, что дремлет, присыпанное демократической демагогией и некими аморфными ценностями. На той же Вьетнамской войне или в зверствах в тайных тюрьмах орудовали простые американцы — они не прилетели с Марса, их такими сделали…
Сергей Монастырёв