В истории нередко бывали ситуации, когда плоды военных побед терялись в результате дипломатических уступок либо неправильной политики победителя - вспомним хотя бы бесславный финал Семилетней войны
Хотя занятые российскими войсками территории Украины мы называем освобождёнными, для многих местных жителей ситуация остаётся неопределенной: без авторитетных политических решений Москвы люди просто не знают, как себя вести с то ли «освободителями», то ли «захватчиками».
В конечном итоге, от внутреннего выбора миллионов украинцев зависит — считать ли Владимира Зеленского и его окружение шайкой «нацистов и наркоманов» или, напротив, «законным президентом», чьим приказам и призывам законопослушные граждане обязаны подчиняться. В подвешенном состоянии многие украинские чиновники — даже на занятых Армией России территориях продолжают привычно выполнять распоряжения из Киева, местная прокуратура ведёт «учёт сепаратистов», школьники распевают на занятиях «дэржавный гимн» (подобные случаи зафиксированы на Юге Украины).
Обширные территории Херсонской, Запорожской, Харьковской областей (районы ЛДНР не считаем) пребывают под российским контролем и пытаются вести привычную жизнь в непривычных для себя реалиях — при необходимости согласовывать многие шаги с иностранным армейским командованием, методом проб и ошибок, в состоянии серьёзного гуманитарного кризиса пытаются постигнуть сложную науку выживания.
В этой ситуации чрезвычайно важен как позитивный опыт решения проблем, так и поддержка пока робких шагов к самостоятельности от Киева со стороны РФ. Из их совместных усилий на наших глазах рождается новая Украина, а от успехов будет зависеть будущее огромного евразийского пространства — как триединства украинского, белорусского и российского народов.
И, конечно же, первая проблема, которая возникает на освобождённой территории, — вопрос безопасности. Киевский режим охотно прибегает к террористическим актам и диверсиям, в том числе против представителей местных властей, считающих своим долгом наладить нормальную жизнь земляков в новых условиях. Во враждебной деятельности замешаны агентура СБУ, пресловутые «активисты», участники теробороны и прочие деструктивные силы. Так, в подконтрольном РФ Херсоне был застрелен активист «Комитета спасения Херсонщины» Павел Слободчиков, а на Западной Украине была взята в заложницы дочь согласившегося сотрудничать с россиянами мэра Купянска Геннадия Мацегоры.
Угрозы расправы серьезно сдерживают жителей освобождённых от майданного режима территорий, и подавление враждебной активности имеет решающее значение для общей нормализации ситуации. Необходимо сотрудничество с оставшимися верными правоохранительному делу профессионалами на местах, привлечение (при жестком контроле со стороны российских силовых структур) дополнительных сил из числа жителей (дружинников, казаков и т. д.), командирование на освобождённые территории российских специалистов по борьбе с преступностью и терроризмом. Вопросы безопасности представляют серьёзную проблему на развращенной майданом и насыщенной бесконтрольным оружием Украине.
Политика «кнута и пряника», возможности для социальных лифтов, выкуп оружия и награды за поимку преступников должны сочетаться с активной контрпропагандистской работой. Разумеется, необходимо преобразование информационного поля: отключение украинских телеканалов и радиостанций, блокировка промайданных ресурсов, создание официальных СМИ (и разумный контроль за их деятельностью), реанимация российских социальных сетей, ретрансляция российских телеканалов и т. д.
Сложность в том, что это надо делать одновременно с решением множества иных актуальных задач, в том числе экономических (инвентаризация и запуск всего, что может плодотворно работать на рынок стран СНГ и для удовлетворения внутренних потребностей освобождённых территорий).
Острейшей остаётся проблема пересмотра всех образовательных программ, от школ до институтов, десятилетиями выстраивавшихся в парадигме «Украина не Россия», с неизбежным уклоном в бандеровщину. Курсы переподготовки украинских педагогов должны организовывать не только в Крыму (о чем власти региона уже заявили публично), но и по остальной России, и в ЛДНР. А заодно украинским педагогам было бы полезно лично узнать, как жил Донбасс последние годы, оценить опыт реинтеграции образовательной системы республик в российские процессы.
Некоторые вузы на подконтрольных территориях — в случае проявления массовой нелояльности — можно на время закрыть. Их на Украине избыток, а по-настоящему уникальных, со своей научной школой, остались единицы (прежде всего, технических). Их надо переподключить на научные связи с РФ и дозагрузить конкретной работой при одновременном сокращении финансирования профессиональных национал-демагогов — данное воспроизводство в условиях денацификации просто нелепо.
Кстати, о денацификации: разнообразные формы люстрации на Украине опробованы давно, вопрос в их правильном — то есть антибандеровском — применении. Бандеровщина как одна из форм фашизма (то есть тоталитарной идеологии) должна быть безусловно осуждена, а ее сторонники отстранены от влияния на общественные процессы. В отдельных случаях осуждены — за разжигание межнациональной и межконфессиональной розни, уголовные и военные преступления.
Огромное значение в условиях послевоенного восстановления хозяйства имеют вопросы собственности и активного участия бизнеса в созидательной работе — либо ее игнорирования (скажем, «проукраинскими олигархами» и филиалами структур «недружественных стран»). Представляется, что вопросы национализации или передачи в иные руки неработающих производств ещё сыграют свою роль в обеспечении лояльности региональных элит — а значение этих элит, в отсутствие полновесной власти Киева, значительно возрастает.
Их заинтересованность повысится, если реальному украинскому производству облегчить выход на рынки СНГ, а в некоторых случаях — обеспечить режим свободной экономической зоны (например, в Харькове). Но все преференции могут предоставляться лишь в обмен на безусловную лояльность — и не только личную, но и зависящих структур, включая коллективы частных предприятий, собственных охранных агентств, принадлежащих бизнесу рынков и коммерческих СМИ. Так называемого меценатства это тоже касается.
Деятели культуры любят деньги бескорыстной любовью, но требуют «творческой независимости». Однако вся их «независимость» (а во многом и медийная слава) формировалась с начала 90-х целенаправленными бюджетными и иностранными грантами на развитие «национальной идентичности». Недостающее добирали на местах с помощью олигархов. Истерзанная войной страна нуждается в национальном примирении, а не в продвижении националистических нарративов. И политика в области культуры должна исходить прежде всего из этой задачи — при одновременном пресечении грантового «заукраинского» финансирования.
Украина в последние годы выпала из числа правовых государств, майданный режим открыто правил с помощью незаконных методов (например, без судебных решений закрывая оппозиционные каналы или массово арестовывая инакомыслящих). Восстановление власти Закона на освобождённой территории необходимо проводить через отмену огромного количества дискриминационных актов, принятых после антиконституционного переворота 2014 года. Но заполнить образовавшийся вакуум тоже будет непросто — начиная с фундаментального вопроса: в каком виде будет существовать Украина и как видит этот процесс Москва?
Ее четко озвученное решение придаст уверенности украинским гражданам, а значит, катализирует процессы, о которых мы только что рассуждали. Молчание по одну сторону границы — порождает недоверие с другой.
источник