Постсоветское пространство быстро превратили в антисоветское. Отрицание СССР было возведено в культ, а затем развернуто против России. Способна ли Москва взяться за изменение положения вещей?
По итогам нескольких последних лет пространство, принятое по привычке именовать постсоветским, окончательно утратив имевшую место сразу после распада СССР целостность, разделилось на несколько частей, достаточно заметно отличающихся друг от друга по целому ряду параметров, включая отношение к России, отношения с Россией. Единственное, пожалуй, что осталось неизменным, это — географическое расположение пространства, о котором идет речь, вдоль российских государственных границ. В качестве одного из вариантов нового обозначения для него, исходя из этого, вполне подошел бы звучащий странно и непривычно термин «околороссийский».
В свое время момент разбрасывать «камни» в лице союзных республик, входивших в состав СССР, наделяя каждую из них колоссальным по своим количественным и качественным меркам «приданым», застал Москву врасплох, отчего и разбрасывание приобрело практически неуправляемый, во многом хаотичный характер. На бывший федеральный центр никто из бывших составных частей великой державы не оглядывался, понимая, что реальных инструментов наказания за своеволие в распоряжении у того в данный момент нет. С тех пор минуло почти тридцать лет, исторический процесс двинулся дальше, эпоха распада канула в Лету, сменившись для Москвы эпохой возрождения России, все более ощутимо набирающей ход. Позиционирующей себя законной правопреемницей Советского Союза РФ в этой связи сам Бог велел задуматься над тем, что в новых исторических условиях пришло время заняться собиранием разбросанных «камней».
Если говорить о некоторых из новых независимых государств, то процесс собирания идет по восходящей траектории и уже успел дать определенные результаты, вполне приемлемые с точки зрения интересов России. Вместе с тем в ряде других сегментов территории бывшего СССР ситуация остается крайне динамичной и напряженной, а кое-где, развиваясь в русле сформировавшихся ранее тенденций, продолжает ухудшаться. Так что, если смотреть на положение дел на постсоветском пространстве в комплексе, то восстанавливать или усиливать свое присутствие у соседей и влияние на них Москве будет весьма непросто. Хотя бы потому, что делать это придется, переламывая сложившийся и успевший основательно укрепиться статус-кво и преодолевая сопротивление конкурентов, не заинтересованных в этом.
Политика Москвы в отношении новых независимых государств долго носила преимущественно реактивный характер: большая часть из того, что делалось, представляла собой ответ, реакцию на действия, акции Запада, засучив рукава взявшегося за обработку постсоветских режимов в выгодном для себя духе. Пассивная тактика была продиктована, с одной стороны, объективным соотношением сил, которое было явно не в пользу Москвы, с другой — тем обстоятельством, что стратегическую инициативу прочно удерживал в своих руках Запад.
Сегодня есть признаки, позволяющие предполагать, что «фронт» остановился на определенных рубежах и условная «линия разграничения» стабилизировалась. Оборонительный потенциал Россия восстановила. А что с наступательным? Без него, если думать о восстановлении своего позитивного присутствия в постсоветских странах всерьез, никак не обойтись. Любые попытки взяться за такое дело связаны с необходимостью перехода от обороны к контрнаступлению.
Если думать об этом в рамках сугубо невоенного подхода, главный контрнаступательный инструмент — это привлекательный идеологический концепт, образ будущего. России в этом плане есть что предложить бывшим «сестрам» и будущим «братьям», начиная от общей исторической памяти и заканчивая одним из самых успешных опытов противодействия пандемии. Один из главных, пожалуй, вопросов тут состоит в том, почему в постсоветских странах не работает вовсе или, по крайней мере, не работает так, как хотелось бы Москве, «мягкая сила» России.
Это — проблема широкая и к тому же комплексная. Одна из причин состоит в том, что Россия на постсоветском пространстве не ведет себя как «великая» держава, с которой следует считаться, имея в виду не только «пряники», но и «кнут». Опыт США наглядно демонстрирует, что «мягкая сила» гораздо более успешно и эффективно работает, когда на горизонте маячит угроза «силы жесткой» или когда последняя опускается на непокорные головы где-то в другом месте.
Страны постсоветского пространства, которые Запад на первых порах заманивал в свои сети рекламными рассказами о демократии и прочих прелестях свободного общества, включая право на выбор собственного пути, очень скоро оказались лишены такого права. Сохранять баланс во взаимоотношениях с бывшим и новым центрами притяжения — Россией и Западом — им не позволили. Поначалу на постсоветские элиты посыпались пряники, затем последовали хлесткие удары кнутом. Тех, кто отказывался вставать на антисоветские и антироссийские рельсы или же слишком долго тянул с выбором, жестко прессовали и выбраковывали. Искать защиту от пресса в России было хлопотно и бесперспективно, в России продолжали смотреть на бывшие республики СССР, кроме разве что Прибалтики, как на свою вотчину, которой деваться от традиционной метрополии просто некуда.
Теперь сразу в нескольких постсоветских странах сложилась ситуация, когда часть государственно-политической элиты предпочла бы несколько ослабить мертвую хватку Запада, вернув себе отданный на откуп новым хозяевам контрольный пакет акций управления собственной страной. С опорой на Россию добиться этого возможно, без такой опоры — нет. Такое положение вещей создает, как представляется, объективные предпосылки для расширения рамок присутствия Москвы в соседних странах, открывая путь.
Итак, новая стратегия России на постсоветском пространстве должна быть наступательной, точнее — контрнаступательной, то есть ответом на наступление противника с целью нейтрализации завоеваний, которые противник получил в ходе наступательных действий. Положение тут крайне серьезное, если даже не критическое. Связи с Россией редуцированы, а то и прерваны. Национальные элиты перекуплены Западом на корню. Сформирована целостная инфраструктура влияния. Насилие над исторической памятью достигло апогея. Ломка традиционной национальной идентичности идет полным ходом. Градус русофобии повышается год от года, день ото дня. Путь к восстановлению влияния открыт, однако на нем наворочено столько препятствий, да и встречный ветер настолько силен, что движение вперед отнюдь не выглядит легкой прогулкой на свежем воздухе.
Для выравнивания ситуации на постсоветском пространстве с последующим перехватом стратегической инициативы в отдельных его сегментах России следовало бы задуматься над выходом из окопа, в котором она засела после распада СССР, сдерживая чужие атаки и изредка отвечая на них. Линия поведения, предполагающая реакции на акции другого, себя, по всей видимости, исчерпала. Чтобы спасти то, что еще можно спасти, и вернуть то, что еще можно вернуть, ее надо бы менять как можно скорее.
источник