Как меня убило: реальная, произошедшая на войне история, рассказанная о собственной смерти



Случилось это давно, когда деду не исполнилось еще и 19. Как и многие другие, попал он на фронт совсем зеленым мальчишкой. Прямо из эшелона его направили на передовую – и вот он, его первый бой. Свист пуль – это совсем не романтическое выражение, они проносятся прямо над головой, и каждая несет смерть, поет свою особую песню.

Представьте себе совсем юного парнишку, которому очень страшно даже поднять голову, а комбат заставляет его вылезти из относительно безопасного окопа и идти в атаку. Конечно, моему деду было очень страшно, но ничего не поделаешь, схватил он свою винтовку, заорал «Ура!» что есть мочи и ринулся вперед.

Кстати, по его словам, самым страшным было сделать именно первый шаг, а уж потом, когда бежишь и кричишь – вроде и страх куда-то девается. Бежит дед и видит, как то справа, то слева падают такие же как он бойцы, но, конечно, остановиться и посмотреть, что с ними, у него не было времени.

Так он добежал почти до немецких окопов. Увидел их – и припустился быстрее. В этот момент он и поймал свою пулю. Говорит, что даже ничего не почувствовал – только словно в грудь его кулаком кто-то толкнул сильно, так, что он споткнулся. И удивился – кто мог его толкнуть, если рядом никого нет?

А потом дед упал. Боли не было, во всяком случае, он ее не помнил. Дотронулся до груди, посмотрел на ладонь – а она вся кровью покрыта. Затем начали уходить звуки, бой словно стих, а глаза сами собой закрываться начали, ему очень захотелось спать, навалилась невероятная усталость. Дед хотел встать и бежать дальше, только вот руки-ноги отказались ему подчиняться.

Ладно, решил. Сейчас вот полежу немного, а потом еще раз попытаюсь. Закрыл глаза – и словно уснул. А через какое-то время открывает глаза и видит, что он уже на ногах стоит. Опять удивился – как это у него получилось подняться, что он не помнит?

Но, с другой стороны обрадовался, что живой, оглядываться начал, чтобы понять, где наши, а где немцы. Увидел, что все уже далеко вперед ушли.

Догонять надо. Но сначала винтовку прихватить – не с пустыми же руками бежать. А винтовки-то и не видать.

Смотрит дед – рядом какой-то боец лежит и не шевелится, лицом в землю, а из-под него кровь струйкой течет. Решил, что убили его, а рядом зато винтовка валяется. Ну, он ее и прихватил, тому-то она уже все одно без надобности.

Бросился вперед – но странное дело, показалось ему, что бежит он с пустыми руками. Винтовка, которую он взял, куда-то подевалась. Решил, что обронил ее п о слабости и не заметил. Ну, делать нечего, нужно бежать дальше.

Заметил рядом другую винтовку, хотел подобрать ее – а не может. Хватает рукой, а та сквозь пальцы проходит, и в руках ничего нет. Вот тогда дед растерялся. Сел на землю, чтобы понять, что произошло-то?



Увидел неподалеку ходит группа наших бойцов, и с ними офицер. Даже издали дед разглядел, что на нем погоны лейтенанта. Решил, что те поле боя осматривают и ищут тех, кто в живых остался.

Дед к ним кинулся, начал руками махать, звать – а те почему-то его не слышат, хотя кричал он громко, как ему показалось. Тогда он прямо к ним подбежал, приложил руку к пилотке, доложил по форме: боец такой-то, ранен немного – а лейтенант даже не посмотрел на него, рядом прошел, словно и не заметил.

Ну, деда обида взяла и злость – что ж это они на него внимания не обращают? Догоняет он одного, пытается за плечо ухватить – не получается. Точно так же как с винтовкой, пальцы только воздух хватают, вроде скользят на полсантиметра выше – и все.

С другим – то же самое. И с третьим. А деда и не видит никто. Тут он случайно под ноги себе посмотрел, и увидел, что он не идет по земле, а вроде парит над ней – ноги земли не касаются. Вот в этот момент ему в голову впервые мысли и пришла, что с ним что-то не так. Не видят его люди, не чувствуют – умер он, вероятно.

И в этот момент стало ему так одиноко, что даже и не передать словами. Вот же он тут, а рассказать о себе никому не может. И, главное, что с этим делать – совершенно непонятно. Куда теперь идти? Этого ведь никто никогда ему не объяснял.
Кроме того, дед мой с малолетства в комсомол вступил, а в комсомоле, как известно, учат тому, что после смерти ничего не бывает. И тут вдруг он вспомнил всех своих близких, которые умерли, мать – в первую очередь. Выходит, и с ними тоже так было? В этот момент мать перед ним и появилась.

Стоит посреди поля, все вокруг нее ходят, сквозь нее проходят, а она стоит и на деда смотрит. Выглядит немного иначе, чем при жизни. Моложе, что ли?

И – как-то светлее – сияние какое-то от нее исходит.

Дед уже решил, что она за ним пришла, бросился к ней. Спрашивает – что она тут делает? А она отвечает, что пришла на него посмотреть. Конечно, тут он и задал ей самый главный вопрос – он что, умер?

Нет, отвечает, тебе еще предстоит жениться и детей родить. Дед тогда спросил, а как же она здесь оказалась, ведь он помнит, как они хоронили ее. Мать ничего не ответила, только посмотрела на него внимательно, потом повернулась и пошла от него через поле в дальний конец. Он хотел за ней пойти – только не успел, исчезла мать. Словно растворилась в воздухе. А может, так оно и было.

Снова дед остался один. Бродит по полю, от одной группы наших бойцов к другой переходит. Смотрит – а вот и ребята из его роты сидят, курят. Среди них дружок его, Семен, Сеня. Слышит дед, как он про него у солдат спрашивает, мол, не видели ли? А те отвечают, что видели, вон за тем бугром мертвый лежит, убили его.

Тут уж дед совсем отчаялся. Он ведь рядом стоит, а говорят, что он за бугром лежит мертвый. Как же так? Решил сам пойти посмотреть. Зашел за дальний бугор, на который солдат указывал – и увидел.

Действительно – лежит. Глаза закрыты и лицо бледное-бледное, какое обычно у покойников бывает. И вот как только он себя увидел, вот в этот момент все и случилось. Почувствовал, как его какая-то неведомая сила вниз потянуло – и наступила темнота.


Потом он глаза открыл – уже от боли. В грудь словно кто сотню иголок воткнул. Смотрит, а его за руки, за ноги к яме два бойца тащат. Он и закричал им, что живой он, куда его в яму-то? Те от неожиданности чуть его не выронили, затем повернулись и потащили от ямы в медсанбат.

Там он уже отлежался, а через пару недель снова на фронте оказался. О том, что с ним было, и что он видел, никогда никому не рассказывал – все равно бы ему не поверили. И мне, своему внуку рассказал только через много лет после войны.

источник
Если вы заметили ошибку в тексте, выделите его и нажмите Ctrl+Enter
Также по теме
Добавить комментарий
  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent
Или водите через социальные сети
Свежие новости
Все новости
Новости партнеров
Россия передала всего лишь два бешенных ракетных комплекса, а Израиль и США уже теряют сознание
Российские истребители внезапно вторглись на территорию НАТО. Пощечина получилась увесистой
Зеленский среди лидеров НАТО был как отверженный вшивый! Неожиданное фиаско Зеленского на саммите НАТО
Куда зарыли иностранных наёмников на Украине. Почему Белоусов приказал иностранных наёмников в плен не брать
Нож в спину! Беспилотники ВСУ атакуют Россию из Казахстана. Почему Токаев дал коридор Зеленскому
Лучшее за неделю
Фото
Восставший из пепла
День взятия Бастилии
Протасевич был наёмником в неонацистском батальоне «Азов», — КГБ Белоруссии
Российские военные блокировали колонну армии США в Сирии
Броня крепка? Украинские танки в боях на Донбассе разваливаются даже от попаданий мин