На днях Североатлантический альянс опубликовал доклад «Пять российских мифов о НАТО», в котором в очередной раз обвинил Кремль в аннексии Крыма и во вмешательстве в украинский внутренний конфликт в Донбассе. Но на самом деле ни аннексии Крыма, ни вмешательства во внутренние дела Украины на ее юго-востоке не было. И то и другое — ложь.
Профессор Райнхард Меркель, преподаватель философии права из Гамбургского университета, объясняет в юридических терминах, что присоединение Крыма аннексией не было. По мнению ученого, события, которые произошли в Крыму весной 2014 года, необходимо разделять на три этапа. «Отделение, референдум и присоединение исключают аннексию — причем даже в том случае, если бы все они по отдельности нарушали международное право», — пишет Райнхард Меркель. И обосновывает свое утверждение.
Все началось с сецессии — отделения Республики Крым от Украины. То есть, формально Россия не имела к процессу отношения, ее появление на сцене этой драмы произошло гораздо позже. А поскольку для правовой оценки события порой важны даже несколько секунд, можно уверенно утверждать, что аннексией — насильственного присоединения путем военного вмешательства, возврат полуострова на родину назвать нельзя. Хотя бы потому, что за сецессией последовал плебисцит — референдум. И только потом Россия согласилась включить Крым в свой состав.
— Коллега прав: к аннексии возврат Крыма в Россию отношения не имеет. Однако случившееся невозможно отделить от предшествующих событий на Украине, о чем Райнхард Меркель почему-то не упоминает, — говорит доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ Леонид Головко. — На мой взгляд, исследуя факты лишь формально, мы сами себя запутываем — невозможно давать правовую оценку итогам Крымской весны и гражданского противостояния в Донбассе, если не принимать во внимание то, что месяцем раньше произошло на Майдане. Ведь именно «революция гидности» привела к «смене владельца» полуострова и появлению независимых республик — ДНР и ЛНР.
Профессор говорит о том, что после Майдана и свержения законно избранной власти государство Украина в том виде, как оно подписывало бумаги с РФ по Крыму и границам — перестало существовать. Центробежные настроения появляются после каждой революции или госпереворота. Вспомните, как сама Россия потеряла Польшу и Финляндию в 1918 году, чуть не лишилась Закавказья и Средней Азии. Так что украинская ситуация в этом смысле не уникальна. И юридическая наука достаточно хорошо изучила проблемы, связанные с неконституционным процессом смены власти. Главная из них — отсутствие легитимности новой власти.
Чуть раньше, в 2010 году, произошла революция в Киргизии. Там тоже был свой Янукович — Бакиев, которого не любили все. И он тоже сбежал. И был конфликт между Севером и Югом республики, как на Украине. Но между событиями в Киеве и Бишкеке есть существенная разница. Киргизы сразу ощутили проблему: государственный переворот привел к уничтожению действующей на тот момент Конституции. Поэтому было создано переходное правительство, в регионы, в общественные организации и партии направились эмиссары, которые пригласили всех к участию в разработке нового Основного закона республики. К его составлению были привлечены все политические силы страны, представители как Севера, так и Юга. Через три месяца он был готов и вынесен на всенародный референдум, после чего принят. Следующий президент избирался уже по новой Конституции.
Украина же до сих пор делает вид, будто ничего серьезного в 2014 году не произошло. Хотя фактически сменился конституционный строй, что признают и сами украинцы, постоянно говоря о «революции». Как можно говорить о революции и одновременно ссылаться на Конституцию, которая этой революцией была сметена? Раз конституционный строй изменился, то надо переучреждать государство, поэтому в Крым, Одессу, Донецк, Луганск, Харьков, должны были ехать не необандеровцы с битами и стрелковым оружием, а доброжелательно настроенные депутаты, популярные общественники и активисты с предложением поучаствовать в переформатировании страны.
Задача новой власти, если она намерена сохранить страну в своих границах, — успокоить население и садиться всем миром писать новую Конституцию взамен старой.
Ничего из этого киевские узурпаторы крымчанам и жителям Донбасса не предложили. Крым по вполне понятным причинам воспользовался ситуацией и объявил о независимости, и его нельзя за это упрекать. Право народов на самоопределение появляется в тот момент, когда нарушается Основной закон, по которому живет государство. Отстранив от власти действующего президента, участники Майдана нарушили, сами того не осознавая, прежние договоренности, прежний общественный договор, «сшивавший» Украину в единое целое, и она начала расползаться по швам.
Забавно, что Порошенко нельзя считать «узурпатором» — он избран всенародно. Но вот нюанс — ни Крым, ни ДНР / ЛНР за него не голосовали, там не было даже избирательных участков. Поэтому Петр Порошенко является законным президентом остатков Украины лишь в ее новых границах — без Крыма и части Донбасса.
Сама Украина провозгласила независимость «в связи с государственным переворотом, произошедшим в Москве», как сказано в Акте, бережно хранящемся на сайте Верховной Рады. Причем, что любопытно, ГКЧП действовал лишь с 18 по 21 августа 1991 года, в ночь на 22-е Горбачев уже вернулся в Москву. Но Украина 24 августа все равно объявила о своем суверенитете — с той самой формулировкой, к тому времени потерявшей актуальность ввиду восстановления прежнего порядка.
Самоопределение от сепаратизма отличается тем, что в первом случае Конституцию государства нарушает центр, а регион не желает с этим смириться, во втором же случае нарушителем Основного закона является регион, а центр обязан вмешаться и наказать виновных.
В случае с Крымом и Донбассом Украина столкнулась вовсе не с проявлениями сепаратизма, а с классическим самоопределением территорий, не принявших новый строй, сложившийся после переворота или революции (в данном смысле это не важно). И виновата в сложившейся ситуации майданная власть.
источник