В ходе итоговой пресс-конференции Владимир Путин, на первый взгляд, не сделал сенсационных заявлений относительно позиции и подходов России к разрешению украинского конфликта.
Собственно, позиция великой державы и не должна быть подверженной шараханьям, притом что её корректировки, уточнения в зависимости от меняющейся ситуации неизбежны, и в этом обозначены важные нюансы, в первую очередь касательно уже неоднократно озвученной проблемы нелегитимности номинального президента Украины. Процитируем российского лидера:
«…Нелегитимность режима в чём заключается? Повторю ещё раз, в Конституции Украины нет указаний на возможность продления полномочий президента даже в условиях военного положения. Есть только один орган власти, это представительный орган власти — Совет, то есть Рада, — полномочия которого могут быть продлены без выборов в условиях военного положения. Это, повторяю, Рада…
Теперь условия начала переговоров. У нас нет предварительных условий. Мы готовы вести диалог без предварительных условий. Но на базе того, о чём мы договорились, я уже сто раз об этом сказал, в ходе переговорного процесса в Стамбуле в конце 2022 года и исходя из реалий, которые складываются на земле сегодня…
Наши тезисы были изложены Российской Федерацией, в том числе в моём июньском выступлении перед руководством Министерства иностранных дел Российской Федерации. Там всё сказано. Нет смысла повторяться.
Если не с главой режима, то с кем? Если он сам нелегитимный. Вы знаете, если кто-то пойдёт на выборы, получит легитимность, мы будем с любым человеком разговаривать, в том числе и с Зеленским.
Сейчас, если Украина действительно хочет идти по пути мирного урегулирования, они, конечно, в состоянии это сделать. Они могут организовать внутри Украины этот процесс как хотят. Просто подписывать мы можем только с теми, кто являются легитимными, а легитимными являются Рада и председатель Рады. Он полностью под главой режима находится. Это чисто формальный юридический вопрос.
Внутри могут организовывать как хотят. Но подписывать, если мы дойдём когда-то до подписания документа, мы можем только с представителями легитимных органов власти, вот и всё…».
Последняя фраза весьма многозначительна: дается понять, что Россия не настаивает на «полноценных» президентских выборах, которые, помимо всех организационных вопросов, попросту потребуют немало времени (минимальный срок президентской кампании на Украине — три месяца), чтобы возможное соглашение подписывать с избранным президентом. Главное, чтобы подписант был легитимен с точки зрения украинского законодательства, а как это оформить — «ваше дело».
И нужно отметить, что украинские законы дают подходящее решение. Ведь в случае отсутствия президента его полномочия переходят к председателю Верховной рады, а её легитимность, что подчеркнул Владимир Путин, Россия признает.
Тогда любое международное соглашение сможет подписать нынешний председатель ВР Руслан Стефанчук (либо другой политик в этом кресле — процедура смены «головы» украинского парламента проста и может быть проведена достаточно быстро), и после ратификации Радой же договор примет для Украины силу закона.
При этом по Конституции Украины международные договоры имеют приоритет над национальным законодательством, а следовательно, как заметил известный российский политолог Сергей Марков, юридическое признание таким договором изменений территории Украины перевесит прочие положения конституции на сей счёт («только по итогам референдума» и т. п.).
В общем, при достижении соглашений в ходе переговоров выглядит как вполне рабочая схема для их скорейшей реализации, но при ключевом условии — устранении Зеленского. Владимир Владимирович не стал категорически заявлять, что с ним Россия никаких дел иметь не будет, наоборот, допустил такую возможность при выполнении известных условий, но для них (см. выше) нужно время — несколько месяцев.
Для ускорения же выхода на результат мирного процесса юридически безупречных вариантов устранения Зеленского только два: его добровольная отставка либо смерть. Импичмент также весьма «трудоемкий» и длительный, если скрупулёзно соблюдать юридическую процедуру, да и вряд ли возможен, учитывая прочные позиции Зеленского в высших эшелонах киевской власти, не говоря уже о казуистическом вопросе: возможен ли импичмент президенту, полномочия которого и так истекли.
В целом есть ощущение, что именно «проблему Зеленского» российский лидер позиционирует внешней аудитории как главное препятствие к достижению мира. На его недоговороспособности он неоднократно останавливался по ходу мероприятия.
«Мы всегда говорили, что мы готовы и к переговорам, и к компромиссам. Просто противная сторона, в прямом и переносном смысле этого слова, отказалась от переговоров. А мы всегда к этому готовы. Результатом этих переговоров всегда являются компромиссы.
Ведь мы же достигли договорённости, по сути, в Стамбуле в конце 2022 года. Повторяю в сотый раз: украинская сторона парафировала этот документ, значит, в целом была с ним согласна. Потом почему-то отказалась? Почему — понятно. Потому что приехал ваш союзник, господин Джонсон, такой, с хорошей причёской человек, и сказал, что им нужно воевать до последнего украинца. Вот они воюют... Мы-то готовы, но нужно, чтобы та страна была готова и к переговорам, и к компромиссу».
Также Владимир Путин высказался по поводу возникшей в последнее время темы перемирия, рассказав и о том, как она возникла: «С этим предложением обратился ко мне премьер-министр Венгрии господин Орбан. Он мне так и сказал — я думаю, что Виктор не будет на меня сердиться, если я раскрою хотя бы часть нашего разговора, — он говорит: чего вам это стоит, на день, на два, это же рождественское перемирие — ничего противник за эти два-три дня сделать не сможет.
Я сказал: да, наверное, это так, но вы сначала поговорите с украинской стороной. Мы минимум три раза соглашались на мероприятия подобного рода и по судоходству в Чёрном море, и по энергетической инфраструктуре и так далее. Эрдоган мне предлагал…, он мне как посредник предлагал. Я говорю: я должен подумать. Потом на следующий день, через день звонил, говорил: согласны. Вдруг — раз, глава украинского режима объявляет: никаких переговоров, никакого перемирия. Потом я звоню Эрдогану, говорю: ну и чего? Он говорит: вот такие у нас партнёры. Я говорю: ну ладно.
Теперь я Орбана спросил. Он предложил и рождественское перемирие, он предложил и обмен пленными. Я не отказался ни от чего, я сказал: в принципе, надо подумать, вы у них спросите. Он спросил. На следующий день глава режима заявил, что никакого перемирия, никакого обмена пленными не будет…».
И как не отметить тонкий дипломатический ход российского лидера: он не стал с ходу отвергать предложение венгерского коллеги, а переадресовал его в Киев. В результате Зеленский в очередной раз показал себя как натуральный кровавый маньяк, абсолютный противник любой деэскалации, даже объективно выгодной киевскому режиму.
Ведь как отметил уже в ходе нынешней пресс-конференции Владимир Путин: «Можно ли остановить прямо сейчас нам боевые действия? …Происходит истощение боевой техники, снаряжения, амуниции, боеприпасов и, что самое главное, личного состава со стороны украинских вооружённых сил — истощение.
Что реально на поле боя мы видим сегодня? Наша армия идёт вперёд, противник не может закрепиться на тех позициях, на которые он отошёл в данный день, в данную минуту времени. Он отошёл организованно, но закрепиться там не может — наши ребята завтра опять идут, и так дальше, и дальше, и дальше.
Стоит остановиться на неделю — это значит дать противнику возможность закрепиться на этих позициях, дать возможность передохнуть и получить необходимое оборудование, боеприпасы… Нет времени на подготовку, и наши ребята фиксируют это на поле боя: подготовка совсем не та…
Итак, длительный период относительного перемирия даст возможность противнику заняться и этим — подготовкой и переподготовкой, укреплением личного состава. В некоторых батальонах украинской армии 35 процентов личного состава, 40. Батальон есть, а личного состава внутри нет. Вы хотите дать им возможность переукомплектоваться?»
Но в целом контекст вопроса о гипотетическом перемирии глубже, чем «передышка» для военных с обеих сторон в праздничные дни: Владимир Владимирович предвосхищает новые предложения по уже длительному перемирию (или как минимум фактическому снижению интенсивности боевых действий), которые просто наверняка последуют в случае, если мирный процесс сдвинется с мертвой точки, в том числе и об «электоральном перемирии», для того чтобы, дескать, провести на Украине выборы и получить легитимного президента для подписания мира.
Ведь режим может пойти на переговоры не с целью достижения мира, а выигрыша времени, причём именно этого от него следует ждать прежде всего. Поэтому: «Нам нужно не перемирие — нам нужен мир: долгосрочный, прочный, обеспеченный гарантиями для Российской Федерации и её граждан. Это сложный вопрос, как обеспечить эти гарантии, но в целом можно поискать».
Т. е. смысл сказанного российским президентом сводится к тому, что активные боевые действия прекратятся только при заключении полноценного мира, устраивающего Россию. И тут нужно вспомнить о вскользь упомянутых «июньских тезисах», которые он не посчитал нужным повторять.
Мы же напомним, что объявленные тогда российские условия прекращения огня сводились к освобождению конституционных территорий Российской Федерации и провозглашенному отказу Киева от вступления в НАТО, которое в любом случае заняло бы не один год (притом, что в этом случае, как всем понятно, переговоры о политическом урегулировании могли затянуться на годы и десятилетия).
Но тогда же было сказано и о том, что эти условия не окончательные, причем именно в том контексте, что в случае отказа «следующее предложение будет хуже предыдущего» Собственно, это и было озвучено в ходе пресс-конференции 19 декабря, но в предельно деликатной форме, притом что все заинтересованные стороны, естественно, его услышали.
Таким образом, фактические российские условия прекращения СВО выглядят так: полное, окончательное политическое урегулирование с юридическим признанием «реалий на земле», но достигнуто оно может быть не с Зеленским, поскольку он абсолютно недоговороспособен, есть все основания считать психопатом, кровавым маньяком, что особенно наглядно показали события последних недель, связанные с миротворческими усилиями Трампа (впрочем, и его политический интерес в продолжении войны очевиден).
Полагаю, это, как и обусловленная этим позиция России, уже совершенно очевидно как для наших партнеров на Глобальном Юге (в отношении их миротворческих усилий Владимир Путин сделал «реверанс»: «Что касается мирных инициатив Китайской Народной Республики, Бразилии, Южно-Африканской Республики… Это искренняя попытка поиска решения. На наш взгляд, эта попытка является сбалансированной и ничего не навязывающей ни одной из сторон: ни Украине, ни России»), так и Дональду Трампу.
Похоже, российский лидер «делает пас» Дональду Трампу, который, по всему, искренне хочет завершить вооруженный конфликт: решайте проблему Зеленского, причём и сам Трамп уже наверняка понимает, что иначе ничего не получится, а уж с его личным отношением к просроченному украинскому президенту, уверен, также всё понятно.
Без «предложения, от которого невозможно отказаться» Зеленскому, в духе дона Корлеоне из «Крестного отца», тут явно не обойтись. Но будут ли у Трампа ресурсы и политическая воля, чтобы такое «предложение» сделать и при необходимости реализовать?
Ведь и Зеленский уже сформировал свою «группу поддержки» из большинства стран Запада и Трампа откровенно игнорирует. Но это уже «их дела». Главное, даже с точки зрения «стороннего наблюдателя», «нейтрала», они дают России полное моральное право продолжать СВО «в полном объеме» и даже его увеличивая, что должно привести к значительному изменению «реалий на земле» по сравнению с нынешними.
Александр Фидель