Язык мой — враг мой

Читаю я давеча на работе письмо от отдела кадров, да поразит его веерообразный понос. Текст примерно такой:

«Дорогие коллеги! Мы рады, что вы зарегистрировались на воркшоп “Предоставление и получение фидбэка такого-то числа текущего года. Чтобы максимально адаптировать тренинг к вашим потребностям, нам необходим ваш инпут”». Дальше были детали по поводу инпута, которыми я не хочу здесь никого терзать.

Читаю и понимаю, что меня в данном послании бесит все. Во-первых, что меня понукают трясти лицом на какой-то говорильне вместо того, чтобы делать полезное. Чукча, знаете ли, ретроград и предпочитает работать руками или в крайнем случае головой. Мне же предлагают употребить голову не по назначению и выдавать ею фидбэк и инпут. А во-вторых, конечно, раздражает стиль изложения. Допустим, я весьма неплохо владею английским. Но для того ли я несколько лет учила язык страны проживания, чтобы говорить на богомерзкой помеси одного и другого? Что сказал бы Шекспир, Гете или там проказник Бодлер?.. Впрочем, оставим мертвых — мы и сами справимся.

Язык как двуликий Янус

Всем известно, что язык — это мощное объединяющее средство. Общая или хотя бы похожая речь сразу вызывает симпатию и ощущение родства. Помнится, обреталась я в студенческие годы официанткой в американском захолустье. Почти весь штат в нашем заведении составляли студенты из стран Европы и бывшего СНГ. В поварах, к примеру, ходила пара чехов, а в официантах — две словачки. Говорили они, представьте себе, на одном языке, хотя Чехия и Словакия — давно две независимые демократические страны. Бывало, крикнет повар словачке Сюзанне: «Зюська, готово твое жрадло!» — и на сердце теплеет не только у Зюськи, а и у нас с моей товаркой, как бы украинок. Только клиенты (в основном американские дальнобойщики) вяло роптали, что из кухни несутся непонятные ругательства, хотя для тамошнего фаст-фуда «жрадло» еще комплимент. Да что там, даже поляки в США нам казались родными братьями, поскольку их «курва» была понятней и ближе тупого американского «фак ю».

Язык же — классический инструмент отчуждения. Так, сербы, хорваты и боснийцы в конце XX века побили горшки и обнаружили в своем изначально едином языке ряд «различий, подчеркивающих национальную идентичность». Особенно усердствовали хорваты, отринувшие кириллицу и «внедрявшие самобытность языка большим количеством неологизмов». Безобидное слово «композитор» в хорватском внезапно превратилось в «складателя», «пенсия» стала «мировиной», а самолет из «авиона» — «сракопловом» (прошу прощения). Конечно, граждане бывшей Югославии до сих пор друг друга понимают, но весьма этому не рады.

Этой проторенной дорогой пошли и евроукры. Вернее, с мовой всегда было неладно. В школе мы читали Шевченко и Франко, учили грамматику и синтаксис на примерах из Леси Украинки и Карпенко-Карого, но к 11-му классу вся эта братия закончилась. Пришлось скрести по сусекам и выискивать современных «письменныкив» все больше из эмигрантов в Канаду или Южную Америку. Писали они на такой угарной смеси русских, польских, немецких, английских и гуцульских слов, что даже, будучи круглой отличницей, я поняла: современный украинский мне не по зубам. Я смотрела в книгу и видела фигу, по меткому выражению учительницы украинского. Понятно было одно: всё плохо и будет, видимо, еще хуже. Тут письменныки как в воду глядели.

Во второй раз укромова подкузьмила в университете, где мы по долгу службы читали и переводили научные статьи с английского. Оказалось, ряда узкоспециализированных терминов на украинском просто не существует (по крайней мере их не знал наш завкафедрой из Тернополя, а значит, не знал никто). Как сейчас помню свои мучения вокруг словосочетания grafted polymerisation, которую я под настроение переводила как «щеплену», «прищеплену» или «защеплену полімерізацію». Кстати, как этот термин должен звучать на самом соловьином языке мира, Интернет не знает по сей день. Не было, видимо, с тех пор выдающихся знатоков привитой полимеризации на Украине, вот удивительно-то.

Если с научной терминологией ввиду отсутствия науки не сложилось, то в прочих сферах евроукры разошлись не на шутку. В очередной приезд на родину году в 2015-м я обнаружила, что всепроникающее достоинство настигло и язык. С экрана телевизора вовсю сыпали неологизмами, смысл которых, как кот Шредингера, и был, и отсутствовал. То есть значение слова было понятно, а цель его существования — нет. Например, зачем вместо безобидной машины какая-то нелепая автівка? Или вместо слова «фотография» идиотская світлина? Сказать, что всё в пику москалям — так живут же итальянцы со своим macchina и не комплексуют. А уж «фото» звучит одинаково почти на всех европейских языках. И уж не буду попугайствовать о насилии над коллегой сракоплова, многострадальным гвынтокрылом. Чего им, болезным, летательные объекты покоя не дают?.. Особенно же удручали западенские штучки, насаждаемые тут и сям. Помнится, одна популярная ведущая политических шоу упорно роняла «та» вместо «так» — и мне все время хотелось двинуть барышню в оригинал світлини. Карма пришла к ней, впрочем, и без мордобития: после начала СВО ее выкинули за борт, невзирая на кошерный новояз и прочую «серьезную журналистику».

Смысл всех этих кульбитов лежит на поверхности: максимально разъединить языковое пространство русских и «украинцев», внушив последним, что они существуют. Не зря именно насчет «чистоты мовы» нагнетается такая истерия, хотя ее, мовы, использование на территории еще УССР вполне стимулировалось. Например, однокурсники моего отца, прибывшие на Украину из какой-нибудь Удмуртии, обязаны были учить и сдавать экзамены по украинскому, даже если их техническая специальность знания мовы вовсе не требовала. Логика великоукров и их загонщиков проста: сложно ненавидеть того, кого понимаешь. И наоборот.

Из всех великих культур я хочу сделать одну

Если увлечение неологизмами чаще всего сомнительно и имеет политический контекст, то что сказать о простом вытеснении одного языка другим, если хотите — языковой оккупации? Есть мнение, что по принципу медленно варимой лягушки — это еще хуже. Такое вытеснение не сопряжено с войнами и открытой русо-, сербо- и прочими фобиями. Она крадется незаметно и выглядит безобидно, но результат не менее плачевен.

Возьмем, к примеру, западную бизнес-культуру и ее язык. Заметим, я не написала «гешефт-культура» или «культура делопроизводства», что говорит само за себя. В рамках «бизнеса» моего работодателя мы регулярно ходим на митинги, воркшопы, семинары и коворкинги. На них обсуждаем тренды и выдаем инпут, фидбэк, инсайды и контент. Для повышения эффективности труда многие мои коллеги имеют дэйлис и виклис (цели на день и неделю), а также дэдлайны для поддержания тонуса. Я их не имею ввиду природной лени и подспудного стремления к хаосу, свойственного широкой русской душе. ЭйчАр (отдел кадров), однако, намекает, что наличие дэдлайнов могло бы резко повысить мой инпут, так что, не исключено, он меня когда-нибудь настигнет. Начальство мы зовем боссом, а работу — джобом. При приеме на работу с нас требуют софтскиллс, коммитмент и тимворк. Список можно продолжать до бесконечности, но смысл понятен. Английский не является языком моей среды проживания, но каждое пятое слово в профессиональной среде заимствовано у наших друзей-американцев без всяких попыток перевести его на родной язык.



В повседневной жизни всё не лучше. Так, самым популярным словом в Германии пару лет назад являлось... lost (англ. — потерянный). Употребляется, как правило, как ich bin lost, что с грамматической точки зрения столь же бессмысленно, как и бамбардия кергуду. Немецкий перевод, verloren, кажется молодежи 14–50 лет недостаточно клевым. По тому же принципу употребляются фразы ich bin happy, das ist nice/fancy/easy/safe. Во Франции, не поверите, говорят je suis happy или, соответственно, c'est nice; в Испании, Италии и т. п. — соответственно. Вообще, смеси английского и какого-либо европейского языков давно придумали названия — Denglish, Franglais, Spanglish, Hunglish etc. Особенно хотелось бы осудить Hunglish. Уж если венгры с их уникальной тарабарщиной пали жертвой американской масс-культуры и говорят «компутер» вместо красивого слова «сцамитогеп» и «хелоу» вместо законного «сиа», что говорить о вырожденцах романской группы?

Автор понимает, что технические термины существуют ныне в таком количестве и возникают с такой скоростью, что всё не адаптируешь. Не стоит удивляться, если в «Гугле» гуглят, «Нетфликс» стримят, а «Интернет» выговорить проще, чем «всемирная паутина». Речь идет именно о ненужных англицизмах, легко переводимых на родной язык. Подростка необязательно называть тинейджером, чтобы обозначить его возраст. Монитор ничем не отличается от экрана, а люкс — от роскоши. Тем не менее отчаянно независимые европейские народы иногда даже измышляют слова, звучащие «по-английски». Например, мобильный телефон по-немецки называется Handy, хотя никто в США или Англии этого слова не знает, а для немцев такое словообразование и вовсе чуждо. Переводится, кстати, как «ручник», что подчеркивает идиотизм идеи. Иными словами, «новый европейский язык» любой страны ЕС — это английский made in USA.

Да и чего ожидать от языка, спросите вы, если все мы тут плотно и безнадежно скованы объятиями НАТО, сиречь оккупированы весьма физическим способом? Это факт, но остается вопрос первичности курицы и яйца. Имею мнение, что НАТО есть кульминация оккупации, а начинается она по традиции в умах, ну или черепных коробках. Если вас с детства учат мыслить на чужом языке, то, скорее всего, мысли тоже будут заимствованные, штампованные и поданные в готовом и нужном кому-то виде. Например, все тому же Дип Стейту, который так любит поминать Дмитрий Пучков. А там уж заход НАТО, помощь Украине, локдауны, блэкауты и прочие методы массового охмурения — дело техники.

Пес Патрон! Камон! Камон!

Хорошим примером не-натовского гособразования, выпрыгивающего по языковой теме из штанов, является, конечно, Украина. Как ни мерзок для нас гвынтокрыл, но неологизмы несут в себе хоть какую-то попытку творчества (даже если большая часть украдена у поляков или болгар). Последние лет пять, однако, в «ридну мову» просочилось такое количество американизмов, что уши вянут. Как ни включишь ТВ — какой-то очередной откормленный «эксперт» рассуждает о кейсах, нарративах, месседжах, фактчекингах, треках и траншах. Здесь вспоминается, как в подростковом возрасте мои одноклассники внезапно выучили слово «дефолт», вероятно, часто звучавшее по телевизору и в разговорах взрослых. Слово было непонятным и красивым, и тыкали мы его в каждое предложение, не задумываясь о смысле. Я в крайнем сомнении, могут ли бездельники-эксперты перевести все эти кейсы и треки на свою драгоценную укромову, но понимаю их мотивацию. «Кейс» приближает их, хотя бы на словах, к белым хозяевам их кошельков, а какой-нибудь «випадок», «дило» или «процесс» — вероятно, нет. Не отстают, впрочем, и далекие от кормушки обыватели. Прилет очередной ракеты или (чаще) обломков працюючого украинского ПВО моя школьная знакомая комментирует не иначе как «это трэш». Английский она не знает даже на уровне «хау ду ю ду?», но это и не английский. Это — эсперанто XXI века и один из самых успешных инструментов глобализации.

Гарри, скорей прилетай, ты нужен!

Хотелось бы резюмировать, что увлечение американизмами — сугубо атрибут прогнившего Запада и его колоний, но увы! Русскоязычное медиа-пространство тоже воздух не озонирует. К примеру, автор подписана на несколько русских телеграмм-каналов на тему здорового и не очень питания. Один из них сходу предлагает готовить «не яичницу, а скрэмбл, не макарошки, а пасту и не рыбный пирожок, а ролл». «Готовьте как в ресторане!» — навязчиво вопиет канал с 230 тысячами подписчиков. Надо полагать, посконная русская яичница не удовлетворит вас желудочно так, как элегантный скрэмбл, а ролл упитает всяко лучше вульгарного пирожка. На закуску предлагаются панкейки и маффины с разнообразными топпингами. Наконец, заполировать можно пресловутым тыквенным латте, попутно инстаграмя это великолепие.

Дабы ослабить последствия роллов, заходим на канал «Фитнес для начинающих» (сборное название, таких каналов существует прорва). Устаревшие отжимания, скручивания и гимнастика в прошлом — имеют место кранчи, твисты и динамический стрэтчинг. Особенно в моде, если вы не знали, воркауты коры. Кто подумал про кору дерева или головного мозга, тот дурак. С некоторых пор слово «пресс» (в английском варианте — abs) стало неполиткорректным, и вместо мышц пресса стали качать сердцевину (от core — ядро, сердцевина). Вообще, под сердцевиной логичнее понимать внутренние органы, которые накачать невозможно, но непобедимым янки на это чихать, because they can. Сердцевину советуют прорабатывать всем, у кого нет кубиков пресса, и уж тем более тем, у кого они есть. И черт бы с ними, но «кора» просочилась в российские спортивные каналы. «Качайте кору!» — призывают они, и выглядит это столь же дико, сколь и дреды у Федора Михайловича. Или певца Шамана, но тот вовремя опомнился.

Накачав кору, можно по желанию накрасить лицо (даешь смоки, хайлайтеры, консилеры, контуринг, бронзинг и прочие лайфхаки) или, если вы человек серьезный, найти работу. Идем на сайт hh.ru, задаем в поиске «менеджер проектов» (очень перспективная профессия в плане новояза) и сразу имеем результат: «В ваши обязанности входит организация тимбилдингов... вы должны иметь в наличии кейсы... в качестве бонусов предоставляется шаттл до метро». Шаттл меня добил окончательно, и я с горя плеснула водки в свой тыквенный латте. Кстати, наиболее популярным «новым» словом у молодежи Германии и России сейчас является «кринж». Автор не вполне знает, что это, и скромно этим гордится.

Говори со мной по-французски, русский стал предельно узким

Наконец, особенно явственно причинно-следственная связь между американством в голове, речи и делах видна на примере братьев наших меньших, то есть иноагентов. Есть, к примеру, в Питере некая Дарья Берг, директор академии Frilansika и автор «легендарного» (по ее выражению) курса «Фриланс без прикрас». В «Академии» также предлагаются курсы таргетинга, сторизмейкинга, PR-менеджмента и инстаграма. Всему этому вас научат за деньги, соответствующие масштабу курса и персоны самой Дарьи (судя по ее страничкам в соцсетях, весьма крупному). Вообще, Инстаграм нашей героини — это эпитом мозга, насквозь прошитого западными клише. Здесь вам и силикон в разных местах экстерьера, и коучинг с консалтингом, и валящее с ног самолюбование... А в 2022 году Дарья, разумеется, оседлала еще и нетвойнизм. Оседлала так же энергично, как живет, и немедленно открыла «антивоенный проект «Идите лесом!». Это «служба поддержки, которая готова помочь каждому, кто хочет избежать мобилизации. Нам абсолютно все равно, каких убеждений вы придерживаетесь, какую веру исповедуете, где живете. Наша цель — сорвать мобилизацию и этим помочь спасти как можно больше жизней и прекратить преступную войну в Украине».

Укроканалы приметили неутомимую фрилансершу и позвали в эфир, где я ее, к своему прискорбию, почерпнула. За два года СВО Дарья успела прошвырнуться по Европе в целях митингов за мир и сделала ряд фото с радужными флагами. Тут она, впрочем, слегка прошляпилась: у элгэбэтэшников нынче принято воевать за Украину и орать за Палестину. Имеем гротескный, но реально существующий пример торговки воздухом (и немного — сиськами), под завязку набитый западной белибердой и активно несущий ее в мир. Вот вам путь от безобидных латте, фидбэков и камбэков к явному вредительству в конденсированном виде. Стоит ли удивляться, что столько адептов капучино со скрэмблом дернули в Верхний Ларс?..

Мораль

В заключение совершим по заветам классиков поворот на 360° градусов и обратим взор на самих себя. Найдется ли на «Альтернативе» или других уважаемых ресурсах хоть один лонгрид текст без фриков, хайпов, фейков и хейтов? Автор в сомнении. Автор сама не без греха, за что ей весьма неловко. Я бы даже сказала, у нее решительный баттхёрт. Можно сколь угодно хулить америкосов и рассуждать о своей государственной и прочей независимости, но каждая бездумная калька чужого языка впечатывает нас в чужую повестку, как муху в янтарь. Или другую не столь красивую субстанцию. Если язык — одежда мыслей, то костюм человека-паука и юбочку Барби давно пора снять. Ударим пирожком по мерзким роллам — и пусть до слез икает гегемон!

Маргарита Кабак