Обычно Отечество наше Богохранимое обвиняют в том, что живёт оно на деньги с сырьевого экспорта. То ли деле Европа, с её продукцией высокого передела! В последние годы эти голоса стали потише, но всё равно слышны. Более того, такая точка зрения считается патриотичной: даёшь высокий передел, долой «голландское проклятье» — сырьевую экономику. Разберёмся...
После Венского конгресса 1815 года возникло понятие «Великие державы». Изначально в список оных входили Австрийская империя, Британская империя, Российская империя, королевство Франция (иногда сюда же добавляют империю Цин, но на мой взгляд несправедливо — на тот момент значение имели только европейские державы).
Впоследствии «концерт великих держав» расширялся. В 1878 году в него входили: Австро-Венгрия, Британская империя, Третья Французская республика, Германская империя, королевство Италия и Российская империя. Позже в список вошли США и Японская империя. Среди общего числа выделяются две группы — «звёзды первой величины»: Великобритания, Франция и Германия. И второй величины: Россия, США, Австро-Венгрия, Италия и Япония. Но...
Уже менее чем через сто лет мы видим на мировой арене только две сверхдержавы: СССР и США. А где остальные? Ладно немцы (как простые, так и австрийские) и итальянцы с японцами. То, что данные страны потеряли положение великих держав можно объяснить (натягивая сову на глобус) тем, что они проиграли Вторую Мировую войну. Но ведь Англия с Францией были в числе победителей! Если промышленность Германии союзники методично сносили бомбардировками, а потом вывезли остатки по репарациям, то немецкие бомбежки Великобритании были на порядок менее разрушительны! А Францию и вовсе толком не бомбили. Но это не помешало и Соединённому Королевству, и Французской республике остаться за пределом узкого круга сверхдержав.
Объяснение вышеозначенного факта может быть только одно. Не было у бывших великих держав того секретного ингредиента, который позволил СССР и США стать сверхдержавами. Какого?
XIX век часто называют «Веком пара и электричества». И это действительно так. Овладение энергией паровой машины позволило Великобритании совершить промышленный рывок. Если до появления пароходов Британская империя ограничивалась куском Индии и несколькими крохотными колониями на Карибских островах, в Австралии и Канаде, то вторая половина века охарактеризовалась Колониальной Гонкой, в ходе которой была поделена практически вся Африка за исключением Эфиопии, освоены Австралия и Новая Зеландия, полностью покорена Индия (в состав которой входил и современный Пакистан), захвачена Бирма, основаны Гонконг и Сингапур.
Франция, невзирая на урон, нанесённый революцией и наполеоновскими войнами, не сильно отставала — Африка, Индокитай, Ближний Восток... Германия вышла на арену позже и к разделу опоздала, пришлось довольствоваться не самыми богатыми владениями в Африке (Намибия не эльдорадо, Камерун тоже). Даже Италия захватила Ливию и Сомали.
Что здесь интересно? У всех вышеозначенных стран было всё необходимое для успеха в «век пара и электричества»: лес, уголь, железо, квалифицированные рабочие и инженерные кадры. Что ещё нужно для строительства и эксплуатации железной дороги или броненосца?
Проблемы начались уже в конце XIX — начале ХХ века. Сумрачный тевтонский гений Николауса Отто создал четырёхтактный двигатель внутреннего сгорания (ДВС). А для него уголь уже не подходил. Встревоженные немцы из Аугсбургского машиностроительного завода (современная фирма MAN) в компании с Круппом и братьями Зульцер заказали талантливому изобретателю Рудольфу Дизелю ДВС на угольной пыли. Дизель двигатель сделал. Хороший двигатель, с КПД гораздо выше, чем у двигателей Отто. Но не на угле. Дизель (двигатель, не человек) жрал соляр, который, конечно, дешевле бензина, но всё равно, зараза такая, производится из нефти! А её в Германии нет. Поэтому признания у себя дома Рудольф Дизель не получил.
А потом двигатель Дизеля на Путиловском заводе усовершенствовал Густав Васильевич Тринклер. Русский дизель на Парижской всемирной выставке 1900 года получил главный приз. И в России эти моторы стали массово производить на Коломенском заводе ещё до русско-японской войны — в 1902 году.
Но русско-японская война стала войной угольных броненосцев, поэтому Япония в её ходе имела возможность выступить на «пять с плюсом». Первая Мировая война показала перспективу ДВС, но войной моторов тоже не стала: танки и авиация в её ходе оставались интересной, но экзотикой (хотя корабли уже обзавелись котлами на жидком топливе).
А вот Вторая Мировая война показала, что отсутствие собственной нефти в достаточных количествах для великой державы — смертный приговор. Причём именно своей нефти! Наличие нефтяных скважин в Персидском заливе Великобритании не то чтобы не помогло... Но проблем немецкие субмарины на коммуникациях англичанам создали столько, что стало ясно: некогда Великая Британия, империя, над которой не заходит солнце — всего лишь младший кузен благоухающих техасской нефтью США.
Черчилль был вынужден обменять у американцев полсотни старых (1917–21 годов постройки!) эсминцев типа «Викс» на стратегически важные базы в Атлантике: Ньюфаундленд, Восточные Багамы, южное побережье Ямайки, Гайану, западное побережье Сент-Люсии, западное побережье Тринидада, Антигуа... Всё, что нажито непосильным трудом британских купцов, пиратов и работорговцев, поменяли на старые корабли. Но выхода у потомка герцогов Мальборо не было: без конвойных кораблей Англия оставалась без нефти, а истребители «Спитфайр» без топлива в самый разгар воздушной «Битвы за Англию»!
Послевоенная эпоха показала, что данные тенденции только усиливаются. Индустриальная экономика ХХ века стала зависеть от ресурсов, как наркоман от дозы. Причём чем более развитой была экономика, тем больше она зависела от полезных ископаемых. Само собой, нефть здесь стояла на первом месте, но не нефтью единой... Медь, серебро и золото — для электротехнической промышленности. Хлопок и целлюлоза — для химического производства (помните диалог из фильма «Девчата», где Ковригин уверяет Тосю, что её шарф сделан из ёлки?). Свинец для аккумуляторов, сурьма и олово для пайки и предохранителей. Алмазы для инструмента по обработке стали (и стоматологических буров!). Хром, никель и марганец — для получения легированных сталей. Да и сама нефть стала не только топливом, но и сырьём для получения искусственной резины и полимеров.
Обычно, рассматривая вассальное положение Германии по отношению к США, ссылаются на полумифический «канцлер-акт» и американские военные базы. Но не стоит плодить сущности без нужды: немцы начали две Мировые войны не от природной кровожадности, а от того, что Германия и Западная Европа в целом бедна полезными ископаемыми. Ну как бедна? Богатство и бедность понятия относительные. Природных ресурсов Германии недостаточно для поддержания на плаву мощной немецкой промышленности. А США контролируют Мировую торговлю ресурсами.
Наглядный пример: у нас иногда считают ошибкой руководства III Рейха принятие на вооружение танка Pzkpfw V «Пантера». На минуточку, лучшего (по мнению немецких историков) танка Второй Мировой войны. Почему? Боевые качества «Пантеры» были выше, чем у поздних модификаций танка Pzkpfw IV в полтора раза. Между тем как количество человеко-часов, необходимых для производства «Пантеры», было в 6 (шесть!) раз выше, чем для старой надёжной «четвёрки». Путём нехитрых арифметических вычислений можно выяснить, что, не заморачивайся немцы с «Пантерами», могли бы вместо них наклепать в шесть раз больше Pzkpfw IV и увеличить силу собственных танковых войск в четыре раза. Кстати говоря, руководство РККА так и поступило — не проектируя новый танк на смену «тридцатьчетвёрке», а модернизируя её до состояния Т-34-85. Но немцы не могли пойти по такому пути! У них не было ни столько хрома, никеля и марганца, чтобы сварить достаточное для такой орды количество брони, ни столько топлива, чтобы её заправить. Немцы выбрали вариант, когда за счёт избытка квалифицированных рабочих и инженерных кадров можно повысить в полтора раза силу «панцерваффе» без увеличения количества танков...
Теория «постиндустриального уклада» как развитие этого принципа была призвана избавить Европу от ресурсного проклятия. Согласно ей, постиндустриальная экономика не должна зависеть от природных ресурсов, а заменять их квалификацией рабочей силы. Услуги вместо производства, IT-технологии вместо чадящих фабрик, креативный труд вместо отупляющего конвейера и всё такое.
Сегодня вся теория постиндустриализма летит в тартарары. Санкции, введённые ЕС против России, показали, что, как в старом выпуске «Ералаша» чалма не действовала без сковородки, постиндустриальная экономика не работает без дешёвых российских ресурсов. В какой-то степени деды нынешнего руководства Германии понимали реальность лучше своих потомков. Они выбрали путь войны за ресурсы, отвергнув возможность союза со своим восточным соседом, но необходимость получить себе соседские ресурсы осознавали чётко. Потомки до сих пор грезят постиндустриальными химерами зелёной энергетики. Под шумок открывая старые угольные электростанции.
Что можно констатировать сегодня? Слухи о смерти требовательной к ресурсам индустриальной экономики оказались сильно преувеличены. А из этого следуют два вывода. Во-первых, у богатой природными ресурсами России блестящие перспективы экономического роста. Во-вторых, желающих присвоить себе эти ресурсы, как и прежде, будет достаточно. Чтобы направить их мысли в русло мирной торговли, Россия должна быть сильной. Быть сверхдержавой — наше естественное состояние. Единственно возможный вариант.
P.S. А «концерт великих держав» сегодня невозможен: стран, у которых хватает своих ресурсов, на настоящий момент, как и в середине ХХ века, ровно две: США и Россия. Так что прокси-война, начатая США против России посредством Украины, — нормальная глобальная конкуренция. Второе издание холодной войны...
Фёдор Ступин