Как известно, Россия предложила НАТО взять на себя обязательство о дальнейшем нерасширении, исключив в том числе присоединение Украины, призвала альянс отказаться от любой военной деятельности на территориях Восточной Европы, Закавказья и Средней Азии. Альянсу было предложено не размещать дополнительные вооружения и новые военные контингенты за пределами стран, в которых они размещались по состоянию на май 1997 года.
Хотя российская сторона утверждает, что это было сделано не в форме ультиматума, по существу, это был настоящий ультиматум. И не простой, а такой, что не может быть в принципе выполнен американской стороной. Почему только стороной американской? Да потому, что другие формальные адресанты этого ультиматума ― НАТО и ЕС ― в расчет не могут приниматься: все решает руководство Соединенных Штатов. А оно-то как раз и не в состоянии решить вопрос в силу внешних, а главное, внутренних причин.
Президента США Джо Байдена, пишет обозреватель Bloomberg Джош Уингроу, ждет очень плохая зима из-за рекордной инфляции, очередной вспышки эпидемии коронавируса и напряженных отношений с Россией.
Как известно, 2022 год является предвыборным годом в США. И любой ответ американской администрации на российский ультиматум негативно скажется на положении правящей Демократической партии, которая и без того, по прогнозам будущих выборов, рискует потерять большинство в обеих палатах Конгресса США.
А министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что если предложения России по гарантиям безопасности отвергнут, то Россия «будет принимать решение с учетом всех факторов, прежде всего в интересах надежного обеспечения безопасности». Он также подчеркнул, что Россия ожидает от Соединенных Штатов и НАТО письменных ответов по гарантиям безопасности.
Реакция американской стороны на российские предложения была ожидаемой.
Так, постпред США в ЕС Джулианн Смит заявила, что по теме расширения альянса ни одна страна НАТО не готова к компромиссам с Россией, организация не рассматривает возможности «откатиться к границам 1997 года». Более того, американцы продемонстрировали даже готовность пойти в наступление. Например, в тот же день заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд предложила Финляндии и Швеции обсудить вступление в НАТО. Практически речь идет о новом расширении альянса. Правда, не за счет восточноевропейских стран и тем более не за счет бывших союзных республик СССР.
Одновременно госсекретарь США Энтони Блинкен выступил с утверждением, что Запад не гарантировал Москве отказ НАТО от расширения на восток. А генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил в тот же день, что альянс не пойдет на компромиссы с Россией по ключевым пунктам безопасности, включая право стран на присоединение.
Подобные явно скоординированные заявления западников свидетельствуют о том, что отказ от российского предложения рассматривается американской администрацией и руководством Демократической партии как менее болезненный для положения демократов в предвыборной борьбе с точки зрения последствий.
Байден, разумеется, не может не отдавать себе отчета, что Россия своим предложением сделала только первый шаг, что у нее имеются в запасе весьма действенные ходы в виде, как было прямо заявлено, «военных и военно-технических решений» на случай, если американская сторона не примет российские предложения.
Суть ответных ходов с российской стороны не была обозначена. И теперь администрация Байдена должна будет взвесить, какими могут быть последствия результатов будущих выборов в США от принятия «военных и военно-технических решений» и как это скажется на Демократической партии, которая явно потеряет большинство в обеих палатах конгресса. Тогда администрация Байдена уже не сможет провести через конгресс ни одного сколько-нибудь значимого политического решения.
И Байден понимает, что принятие Россией острых военных и военно-технических решений может еще более негативно сказаться не только на положении администрации, но и на Демократической партии.
Дальнейшие шаги России на этом направлении не были конкретизированы, однако нетрудно предположить, что они могут быть реализованы в двух основных направлениях. Первое ― создание непосредственных военных угроз Соединенным Штатам на их южном подбрюшье ― в Латинской Америке. Речь может идти о размещении российских вооружений на Кубе и в Венесуэле.
Второе ― это более тесная координация в противодействии США со стороны России и Китая, вплоть до создания военно-политического союза.
Как заметил военный обозреватель «Комсомольской правды» Виктор Баранец, выяснилось, что после российско-американских переговоров российские дипломаты сразу провели встречу на Кубе со своими коллегами и пришли к выводу, что риторика властей США в ближайшее время вряд ли изменится. «Нам ведь много не надо, ― заявил Баранец. ― Дивизион пусковых установок. Пару подлодок. Можно и пару бомбардировщиков МиГ-31 с полным боекомплектом. “План Б” по усмирению США был запущен сразу же, участники последнего раунда переговоров в рамках саммита даже разъехаться не успели».
Отмечается, что на Кубе вовсе не нужно размещать самое мощное оружие РФ. Для того чтобы оказать сильное давление на США, вполне достаточно и «скромных» средств. Но сам факт их появления в Латинской Америке будет иметь очень сильное психологическое воздействие как на американских политиков, так и на население, что будет способствовать росту внутренних противоречий и дальнейшему обострению внутриполитической ситуации в США.
Сегодня Байден с его администрацией и руководство Демократической партии не в состоянии просчитать, какой ответ на российский ультиматум будет более деструктивным для американских властей и демократов.
В ближайшей перспективе последствия от приема российского ультиматума уже видятся явно негативными. Но они могут и усилиться в значительной мере после принятия Россией «военных и военно-технических» мер реагирования. Это, что называется, цугцванг ― положение, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции.
В сложившейся ситуации максимальное затягивание окончательного ответа на поставленный Россией вопрос кажется демократам оптимальным вариантом. Продемонстрировать, что первая реакция на российские предложения отрицательна, но это якобы не окончательный ответ ― в ходе же дальнейшего дипломатического обсуждения можно выйти и на какое-то взаимоприемлемое решение.
Так, Виктория Нуланд заявила, что переговоры по гарантиям безопасности между США и Россией позволили услышать озабоченность друг друга, но серьезная дискуссия еще не начиналась. То есть главное сегодня ― заболтать вопрос и вынести его по возможности за временные рамки будущих парламентских выборов, обеспечив таким образом преимущества для Демократической партии и администрации Байдена.
Главное для демократов ― не допустить в этот период размещения российских наступательных вооружений в Латинской Америке. Но похоже, что американцы с этим опоздали: предварительные переговоры с кубинцами уже проведены и некое (еще не объявленное пока) решение уже принято. Понятно, что реальной необходимости в размещении таких вооружений на Кубе или в Венесуэле у России нет при наличии у нас новейших видов гиперзвукового оружия и беспилотных подводных комплексов «Посейдон». Однако размещение наступательных вооружений в Латинской Америке будет иметь мощнейшее психологическое воздействие, что должно облегчить нам достижение поставленной цели ― нерасширения НАТО на восток.
Заявления американцев о готовности в ответ на подобные действия России ввести новые самые деструктивные санкции против нашей страны были приняты российским руководством во внимание. В качестве заявленных ответных мер не исключен даже полный разрыв отношений с США.
Россия требует срочного ответа на свои предложения и не намерена размазывать обсуждение данного вопроса в бесконечных переговорах с американцами. Их цель ― заболтав проблему, оставить за собой все имеющиеся преимущества, полученные в результате приближения структур НАТО к российским границам, как это уже случилось на Украине.
Для России это является красной линией, и ответ на её пресечение может быть только силовым.
Произнесенное В. В. Путиным «отступать некуда» в этой ситуации свидетельствует о серьёзности российских намерений ― добиться обеспечения безопасности нашей страны в ближайшее время.
Момент выдвижения российского ультиматума выбран очень удачно, так как США ослаблены и геополитическими вызовами, и внутриполитическими проблемами.
Сегодня, как известно, основным внешнеполитическим противником США является Китай, который проводит наступательную политику в АТР, где ожидаются все более вероятные и почти неизбежные конфликты.
Америка уже сократила свое присутствие на Ближнем Востоке до минимального необходимого уровня для обеспечения американских внешнеполитических интересов. Последним актом фактической капитуляции в регионе был уход США из Афганистана, что не только ослабило там влияние США, но и явилось для всего мира актом демонстрации ослабления геополитических позиций американцев. Оставление Афганистана оказало деморализующее влияние на союзников США во всем мире.
В этой ситуации защита интересов в АТР становится для США все более необходимой и актуальной. Об этом свидетельствует и поспешное создание военно-политического блока AUKUS, который, по замыслу пентагоновских стратегов, должен стать центром притяжения для всех антикитайских сил в регионе. Однако самым слабым звеном в этой стратегии является отсутствие у самих Соединенных Штатов понимания конкретной цели антикитайских действий.
Длительное время, еще со времен Билла Клинтона, дальше при администрации Джорджа Буша-младшего и отчасти при Обаме, у американцев была надежда, что открытость политики в отношении КНР может способствовать либерализации и политическому плюрализму внутри самого Китая.
Первые сомнения в верности этого курса зародились у Обамы, по мере того как нарастали сомнения относительно направления политики и целей Пекина. Тем не менее прежняя риторика о необходимости всестороннего развития американо-китайских отношений еще сохранялась. Например, госсекретарь Хиллари Клинтон в свое время отвергла идею враждебного Китая и утверждала, что для США и КНР «важно» иметь «позитивные отношения сотрудничества».
Отношение США к Пекину претерпело кардинальные изменения при Дональде Трампе, который назвал Китай «ревизионистской державой», отношения США с которой впредь будут носить фундаментально конкурентный характер. В последние дни правления Трампа была рассекречена стратегия США в Индо-Тихоокеанском регионе. В ней «злонамеренная активность Китая» рассматривается как данность, которой нужно сопротивляться в союзе с партнерами.
Американские политики все громче бьют тревогу по поводу состояния американо-китайских отношений. В этом едины как республиканцы, так и демократы, многие политики выступают за серьезный ответ на вызов Китая.
Пока только неясно, в чем этот ответ будет состоять. По крайней мере тот, который способен привести к достижению поставленной цели ― политическому, военному и экономическому сдерживанию Китая.
Американским стратегам приходится констатировать, что реальных рычагов для оказания сдерживающего влияния на Пекин у США нет. Китай превращается в экономического гегемона не только в Азии, но и в мире, а Вашингтон все больше теряет реальное глобальное лидерство.
В этих условиях США склоняются к иллюзорному использованию военной силы в Индо-Тихоокеанском регионе по отношению к Китаю. О чем свидетельствует и создание военно-политического блока AUKUS. Между тем не только экономический, но военный баланс в Индо-Тихоокеанском регионе все больше смещается от США и их союзников к Пекину.
В этой ситуации российско-китайское сотрудничество в военной области способно выступить в роли последней соломинки, что переломит хребет американской военной политике в АТР.
Понимают это американцы? Безусловно, понимают. Более того, такое развитие событий является для них подлинным ночным кошмаром. И тем не менее с упорством, достойным лучшего применения, продолжают линию на обострение отношений и с Российской Федерацией, используя при этом гнилой украинский угол.
Российский ультиматум Соединенным Штатам Америки учитывает приоритетность для США Азиатско-Тихоокеанского региона и нацелен на то, чтобы принудить янки к началу противостояния на двух фронтах ― в Европе и в АТР ― и распылению своих ограниченных ресурсов.
В этой ситуации значение Украины в геополитических играх США заметно ослабевает. Тем более что американцам, несмотря на все старания, не удалось втянуть Россию в братоубийственную войну на Украине. К тому же Россия не горит желанием распылять возможности своего бюджета на восстановление экономики «братской» страны, предпочитая наблюдать, как она разваливается под грузом собственных экономических, социальных и коррупционных проблем.
Если США не примут российских предложений (а, похоже, так оно и будет), то им, вероятнее всего, предстоит иметь дело не только с российскими наступательными вооружениями в Латинской Америке, но и с созданием оборонительного военного союза между Россией и Китайской Народной Республикой. Возможно, и без официального оформления. В этом случае он мог бы включить в себя и Иран. Представляется не случайным, что между ВМФ Китая, России и Ирана намечены на ближайшее время учения в Персидском заливе, и некоторые российские корабли уже прибыли в иранские порты для пополнения запасов воды и горючего. В этой связи стоит напомнить, что совсем недавно Иран уже стал полноправным членом ШОС, и военное сотрудничество может развиваться в рамках этой организации.
Это, можно сказать, наиболее ожидаемые последствия на случай отказа США от выполнения российского ультиматума. Но В. В. Путин до сих пор не обозначил публично, в чем будет заключаться его «план Б» относительно «военных и военно-технических» мер реагирования. И до сих пор еще никому не удалось более или менее достоверно предсказать его действия в критической ситуации. Возможны, что называется, сюрпризы.
Ситуация, однако, может однозначно проясниться в ходе визита ВВП в Пекин в начале февраля с. г. на открытие зимних Олимпийских игр, где предусмотрены также обстоятельные переговоры между лидерами России и Китая.
Обратили на себя внимание и слова президента Ирана Ибрахима Раиси во время пресс-конференции незадолго до вылета в Москву, что визит в Россию может оказаться поворотным моментом в политических и торгово-экономических отношениях между двумя странами. Переговоры «… могут быть эффективными для безопасности, экономических и торговых отношений в регионе», ― добавил иранский президент.
Сергей Кузнецов