18 марта исполнилось сто лет со дня подписания в Риге мирного договора, положившего конец вооруженному конфликту между Советской Россией и Речью Посполитой. Накануне юбилея в Москве открылась документальная выставка «Польско-советская война 1919–1921 годов. Рижский мирный договор». Событие это совсем не рядовое. Во-первых, приветствие организаторам прислал Владимир Путин. Также увидело свет обращение министра иностранных дел Сергея Лаврова. Ну а первыми гостями выставки стали директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин и помощник президента Владимир Мединский. Первый, кроме того, председатель Российского исторического общества, а второй — военно-исторического.
Подобное внимание со стороны первых лиц государства говорит о важности происходящего. Примечателен и тот факт, что, когда в августе прошлого года Речь Посполитая шумно праздновала столетие Варшавской битвы и польская пропаганда просто неистовствовала, Россия реагировала сдержанно. Сейчас же Москва сделала ответный ход. О том, как это отозвалось в Варшаве, чуть ниже, а пока пару слов о самой выставке. Над ней работали несколько федеральных и ведомственных архивов РФ, белорусские товарищи тоже подключились к делу. Представленные документы не только рассказывают о войне РСФСР с Речью Посполитой, но и раскрывают весьма неприглядный облик «спасителей Европы от коммунизма» (так польских вояк изображает тамошняя пропаганда). Например, распространенным явлением «освободительной войны» были еврейские погромы. А весной 1920-го во время боев за Борисов город был уничтожен польской артиллерией, огонь велся в том числе химическими снарядами.
Теперь о реакции в Речи Посполитой на московскую выставку и приветствия Путина и Лаврова. Так вот, никакой реакции не было. И это молчание Варшавы удивительно. Обычно польские журналисты, эксперты, а порой и политики поднимают крик по любому поводу, даже если речь идет о посте какого-нибудь блогера. А тут звенящая тишина. Что, в принципе, понятно. В начале 2020-го Польша яростно отбивала «атаки Путина», напомнившего Речи Посполитой об ответственности за развязывание Второй мировой войны. Борьба шла отчаянная, потом поляки объявили о своей победе, но позднее косвенно признали, что Россия подорвала-таки репутацию их страны в глазах западных союзников. В общем, связываться с Москвой оказалось себе дороже.
Это, конечно, не означает, что в Варшаве столетие Рижского мира проигнорировали. Напротив, юбилей не прошел мимо общественности и СМИ. Разброс мнений, как обычно, в Польше был колоссальный. Отметим, рупор либералов Gazeta Wyborcza с ноткой осуждения написала, что в марте 1921-го Польша и Россия поделили между собой родину украинцев и родину белорусов. А вот для католического и консервативного издания Polonia Christiana мирный договор ― это та страница истории, из-за которой хочется закрыть лицо руками и зарыдать от стыда. В тексте употребляются такие обороты, как «пакт с дьяволом» и «преступление рижского трактата». И все из-за того, что на переговорах в латвийской столице польская делегация якобы растеряла преимущества, полученные в результате победоносной Варшавской битвы, и отдала большевикам земли, сыгравшие важную роль в истории Речи Посполитой. Здесь имеются в виду восточные территории Белоруссии и правобережная Украина с историческими регионами вроде Подолии и Волыни.
Польское государство также приняло участие в юбилее. Почтовое ведомство 18 марта выпустило специальную марку, а Министерство иностранных дел извлекло из недр собственного архива оригинал Рижского договора. Были еще документальные фильмы на госТВ и диспуты историков. Руководство страны от резонансных заявлений в день юбилея воздержалось. Президентская канцелярия сделала короткую запись в твиттере и сообщила, что Анджей Дуда распорядился возложить от его имени венок на могиле Яна Домбского — главы польской делегации в Риге. А канцелярия премьера «круглую» дату и вовсе не заметила. Зато спикером № 1 в эти дни стал Ярослав Шарек, директор Института национальной памяти (ПИНП).
15-го он открыл выставку с говорящим названием «Горький мир. Рижский трактат 1921 г.». Мероприятие явно удалось, потому что пана Ярослава понесло. Он обогатил общественную мысль следующим рассуждением: заключенный в Риге договор проложил границу между двумя мирами — один был построен на вековых традициях, красоте, правде, добре и десяти заповедях. Второй мир жаждал разрушения первого. Думаю, нетрудно догадаться, где, по версии Шарека, добро, а где зло. Было бы сенсацией, если бы начальник Института нацпамяти не выдал чего-нибудь о «спасении Европы», и он не разочаровал: «В 1920-м Польша остановила антицивилизацию коммунистической идеологии», — заявил Шарек.
Через два дня директор института дал интервью «Польскому радио». Ярослав Шарек посетовал, что, согласно договору, большевикам отдали такие бесценные для польской культуры города, как Минск и Каменец-Подольский. «Если бы эта граница... сдвинулась хотя бы на пару километров на восток, Минск оказался бы в составе Польши и не было бы преступления в Куропатах», — сказал Шарек. Тем, что не удалось присоединить эти территории, огорчен и Мирослав Шумило, главный специалист Бюро исторических исследований ПИНП. Это откровенно отдает ревизионизмом и демонстрирует, насколько подобные настроения укоренены в структуре, отвечающей за формирование государственной политики Польши в сфере исторической памяти.
«Горький мир» ― не единственное мероприятие, которым ПИНП отметился перед юбилеем Рижского договора. 11 марта Ярослав Шарек лично презентовал книгу «Военнопленные 1920». В ней поднимается тема красноармейцев, ставших узниками польских концлагерей. Точное число пленных установить не удается, но даже приблизительная цифра велика — 150–160 тысяч человек. Многие из них умерли от голода, эпидемий, чудовищного обращения и бессудных расправ. По самой скромной оценке российских историков, количество жертв достигает 28 тысяч погибших. Есть данные и о том, что их было почти 60 тысяч.
К напоминанию о трагедии пленных в Польше относятся чрезвычайно нервно. В 2020-м, вскоре после юбилея Варшавской битвы, еженедельник Newsweek Polska написал о тех, кто пережил и не пережил ад за колючей проволокой. Реакция была моментальной: премьер-министр Матеуш Моравецкий обратился с письмом к Марку Декану, руководителю германского медиаконцерна Axel Springer (ему принадлежит Newsweek Polska). «Наезд» главы правительства сработал, и статью перевели в платный контент, ограничив таким образом доступ, а по сути, закрыв публикацию: читатели тратят деньги неохотно.
Вернемся к изданию от Института нацпамяти. В сборнике профессиональные историки старательно пытаются изменить действительность. Профессор Збигнев Карпусь объясняет, что Польша столетней давности была державой слабой, бедной и отсюда трудности с содержанием пленных. Основную вину за тысячи смертей он возлагает на тиф, испанку и прочие болезни, а также занижает цифру погибших до 15–16 тысяч человек. Интересно, что семь с лишним лет назад, беседуя с белорусскими СМИ, профессор Карпусь жаловался, что политика мешает научной работе. Теперь, похоже, все наоборот, и ученый сам участвует в политических играх, устраиваемых ПИНП.
Другой автор книги Мацей Коркуть выступил еще круче. Он уверен в том, что проблему с пленными красноармейцами придумал Горбачев. Тому, дескать, нужен был некий спорный вопрос, чтобы ответить на обвинения в катынских расстрелах. При этом Коркуть заявляет: «…в 1920 г. не осуществлялось никаких действий, которые можно было бы сравнить с Катынским преступлением». Цинизм просто зашкаливает — польский историк категорически запрещает проводить параллели с Катынью. Впрочем, в России думают иначе. На открытии московской выставки Владимир Мединский говорил о том, что трагедия пленных красноармейцев «не менее тяжела для польско-российских отношений, чем Катынская проблема». Нельзя не привести и слова Сергея Нарышкина: «…этнический национализм, реваншизм и склонность к внешней агрессии, проявленные польским руководством в период с 1919 по 1921 год, могут рассматриваться как предвестники страшной болезни, поразившей целый ряд стран Европы и, в конечном итоге, воплотившейся в идеологии нацизма».
Тут бы Варшаве остановиться, задуматься и попробовать снизить накал страстей. Однако поляки неугомонны. Появление сборника «Военнопленные 1920» преподнесено как разоблачение «российской лжи». А чтобы мы знали «правду», ПИНП расстарался и книгу перевели на русский, выложив в свободный доступ.
Недавно официальный представитель МИД РФ Мария Захарова назвала Институт национальной памяти чудовищной организацией, занимающейся страшными вещами. Сказанное Захаровой непосредственно касается фальшивки об убийстве красноармейцами в 1945 году трех католических монахинь, но в полной мере относится и к тому, чем ПИНП занимался накануне и во время столетия Рижского мира. Горького, по мнению Института нацпамяти, мира.
Алексей Ткачук