Сегодня уже даже многие российские СМИ пишут о «миллионах изнасилованных немок». Западная пропаганда нашла благодатную почву на постсоветском пространстве. Проблема изнасилований на оккупированной советскими войсками территории Германии действительно была, но речь шла о тысячах, а не миллионах. Эти действия жёстко пресекались со стороны командования Красной Армии.
Участник штурма Берлина А.Н. Мужиков: «На подступах к Берлину были спущены директивы и приказы вышестоящего командования войскам. В них было требование лояльно относиться к мирному немецкому населению, строго пресекались грабежи и изнасилования. Эти требования, указанные в приказах, в войсках выполнялись».
Военный историк М.А. Гареев: «Конечно, проявления жестокости, в том числе и сексуальной, случались. Их просто не могло не быть после того, что фашисты натворили на нашей земле. Но такие случаи решительно пресекались и карались. И они не стали массовыми. Ведь как только мы занимали населенный пункт, там сразу создавалась комендатура. Она обеспечивала местное население продовольствием, медицинским обслуживанием. Порядок контролировала комендантская патрульная служба».
Российский историк О.А. Ржешевский: «Как свидетельствуют данные Военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 г. за совершенные бесчинства по отношению к местному населению было осуждено военными трибуналами 4148 офицеров и большое число рядовых. Несколько показательных судебных процессов над военнослужащими завершились вынесением смертных приговоров виновным».
Когда в сорок первом германские солдаты входили в советские города, в них вскоре начинался голод: продовольствие использовалось для нужд вермахта и увозилось в Рейх, а горожане переходили на «подножный корм». В сорок пятом все было с точностью до наоборот: как только в занятых советскими городах начинала функционировать оккупационная администрация, местные жители начинали получать продовольственные пайки — причем даже большие, чем выдавали прежде.
Изумление, которое испытали осознавшие этот факт немцы, ясно звучит в словах берлинки Элизабет Шмеер: «Нам говорили нацисты, что если придут сюда русские, то они не будут нас "обливать розовым маслом". Получилось совершенно иначе: побежденному народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».
Действия советских оккупационных властей, разумеется, были обусловлены не только гуманизмом, но и прагматическими соображениями. Однако то, что красноармейцы по собственной воле делились едой с местными жителями, никакой прагматикой объяснить нельзя; это было движение души.
Из писем советских солдат, отправляемых из Берлина:
«И вот сели мы под гусеницы нашей самоходки прямо на асфальт с пятнами крови. Первую стопку — за тех, кто не дожил. Вдруг появились, как грибы, маленькие детишки. Мы поманили их руками и улыбками, накормили и еще кое-чего с собой дали».
Н.Э. Берзарин проработал комендантом Берлина всего 54 дня, но сделал очень много. Уже 13 мая 1945 г. суточный рацион выдачи населению хлеба был практически такой же, как в СССР: 400–500 г.
Немцы вспомнили вкус натурального кофе. В начале июня в городе продавалось пиво нескольких сортов, включая самое крепкое — девятиградусное.
Мало того, в город доставили из СССР пять тысяч дойных коров для обеспечения молоком. И все это — тогда, когда в некоторых районах Советского Союза люди умирали от голода.
источник