Курская битва во Второй мировой войне по праву относится к числу переломных сражений. В результате победы под Курском советские войска окончательно захватили стратегическую инициативу.
Цена победы под Курском
Казалось бы, не должно возникать сомнений в правильности принятого тогда плана – отразить немецкое наступление и затем перейти в контрнаступление. Однако опубликованные в 1990-е гг. сравнительные данные о потерях в Курском сражении заставили усомниться в этом. Тем более что накануне битвы не все в советском командовании поддерживали идею оборонительного характера действий.
В ходе Курского сражения советские войска потеряли 863,3 тыс. человек (в т.ч. 254,5 тыс. безвозвратно), 6 064 танков и САУ, 5 244 орудия и миномёта, 1 626 боевых самолётов. Потери вермахта составили, по нашим данным: около полумиллиона человек, полутора тысяч танков, 3 000 орудий и миномётов, 3 700 самолётов. По всем видам вооружения, за исключением самолётов, потери советских войск были намного существеннее.
Разногласия в среде советского командования
Идея наступать под Курском и срезать образовавшийся здесь выступ советского фронта возникла у Гитлера и его военных ещё в ходе контрнаступления вермахта под Харьковом в феврале-марте 1943 года. Это контрнаступление показало, что германская армия ещё способна перехватить стратегическую инициативу. Кроме того, советское командование боялось повторить свою ошибку весны 1942 года, когда попытки атаковать первыми привели к тяжёлому поражению под Харьковом, определившему неудачный ход всей летней кампании 1942 года. У РККА пока очень плохо получалось вести наступление летом.
По предложению заместителя Верховного главнокомандующего Г.К. Жукова и начальника Генштаба А.М. Василевского на этот раз предполагалось заранее отдать инициативу наступательных действий противнику, измотать его упорной обороной и после понесенных им тяжёлых потерь перейти в контратаку. Что немцы будут наступать именно под Курском, ни для кого секретом не было.
Этот план вызвал возражения со стороны командующего Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутина, которому предстояло отражать немецкий удар к югу от Курска. По его мнению, отдавать инициативу противнику было нецелесообразно. Состояние советских войск и соотношение сил на фронте позволяли идти на штурм. Ждать немецкого удара значило, считал Ватутин, зря терять время. Ватутин предлагал ударить по немцам первыми, если они не перейдут в наступление до начала июля. Сталин поручил командующим Центральным и Резервным (Степным) фронтами К.К. Рокоссовскому и Р.Я. Малиновскому представить свои соображения по этому вопросу. Но Жуков и Василевский отстояли ранее предложенный план. Советское наступление должно было начаться только после срыва немецкого.
Когда Красной Армии было удобнее наступать: весной или летом?
Всю весну и начало лета обе стороны сосредотачивали под Курском дополнительные силы. Обычно в книгах приводятся данные, свидетельствующие о том, что к июлю 1943 года РККА добилась существенного превосходства над вермахтом в силах и средствах на Курской дуге. Но при этом численность советских войск в апреле 1943 года считается без резервов, а в июле – с учётом таковых. Если же применять равные критерии подсчёта, то различия между апрелем и июлем будут не столь убедительными.
Так, без учёта резервов, к 5 июля соотношение сил на Курской дуге было: по людям – 1,5 к 1, по артиллерии – 2,1 к 1, по танкам – 1,2 к 1 в пользу советских войск, по самолётам – 1,1 к 1 в пользу немцев. Те же показатели в апреле составляли: 1,4 к 1; 1,9 к 1; 1,2 к 1; 1 к 1,3 соответственно.
С учётом резервов, преимущество советских войск в начале апреля под Курском было таким: по людям – 1,8 к 1, по артиллерии – 3,2 к 1, по танкам – 1,3 к 1, по числу самолётов немцы вышли вперед - у них имелось в 1,1 раза больше бомбардировщиков. Перед началом Курской битвы советское превосходство составляло: по людям – 2:1, по артиллерии – 3:1, по танкам – 1,5:1, по самолётам – 1,2:1.
Как видим, за три месяца перед началом Курской битвы пропорция изменилась в более благоприятную для Красной Армии сторону совсем незначительно.
Кто лучше подготовился
В апреле 1943 года немецкие войска на Восточном фронте ещё не имели на вооружении новейших танков «Тигр» и «Пантера», а также машин новой модификации - T-IV, превосходивших по вооружению и бронированию советские Т-34-76. Постоянные отсрочки Гитлером операции «Цитадель» были вызваны стремлением как можно плотнее наполнить свои войска этими мощными танками.
За три с лишним месяца немецкие войска полностью изжили «синдром Сталинграда» и резко подняли свой боевой дух.
Всё висело на волоске
Итоги оборонительного сражения под Курском не являются однозначными. К северу от Курска в боях с войсками Центрального фронта противник не добился серьёзных успехов. Он вклинился в оборону советских войск всего на 10 км, и к исходу пятого дня сражений его наступление было остановлено.
Совсем иначе развивались события на Воронежском фронте. Здесь немцы на неделю прорвали все оборонительные линии на глубину до 35 км и нанесли советским танковым войскам большой урон (особенно в бою под Прохоровкой). Однако операцию «Цитадель» Гитлер приказал прекратить 12 июля. Это произошло по двум соображениям.
Во-первых, оперативное значение мог иметь только одновременный прорыв немецких войск к Курску - с севера и с юга. Успех группы армий «Юг» оставался тактической победой, не имевшей такого значения. Во-вторых, 10 июля началась высадка англо-американских войск на Сицилии, вынудившая немцев отправить туда часть авиации с Восточного фронта.
Время работало против Германии
Учитывая то, что военное производство стран антигитлеровской коалиции все более обгоняло по темпам роста военное производство Третьего рейха, мысль выждать время и накопить побольше сил и средств была, в принципе, правильной для советского командования. Тем более что начало немецкого наступления удачно совпало с активизацией западных союзников. Однако такая ставка на ожидание могла успешно работать только в том случае, если бы немцам не удалось создать какого-нибудь «сверхоружия» – атомной бомбы, эффективных ракет, многочисленной реактивной авиации. А того, что им этого не удалось бы, никто не мог гарантировать.
Ярослав Бутаков
{banner_banner4}
источник