Администрация Трампа продолжает продвигать планы создания так называемого «арабского НАТО». Предполагается, что в военный альянс войдут шесть членов Совета сотрудничества стран Персидского залива (GCC) - Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), а также Египет и Иордания.
Согласно официальному заявлению администрации Трампа, «Стратегический альянс Ближнего Востока» (MESA) будет представлять из себя новую объединение из шести стран по типу НАТО и, по мнению Вашингтона, будет «служить силой противодействия иранской агрессии, терроризма и экстремизма», принося «мир и стабильность на Ближнем Востоке».
В конце прошлого месяца на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, госсекретарь Майк Помпео встретился со своими коллегами из этих восьми арабских стран, чтобы обсудить детали создания нового альянса. Тем не менее, американским чиновникам еще предстоит определить сроки для формирования такого альянса. Согласно заявлению заместителя помощника госсекретаря США по делам Персидского залива Тима Лендеркинга запуск альянса состоится на запланированном в начале 2019 года саммите в США.
Однако ключевые вопросы этой идеи остаются без ответа, что вызывает скептицизм относительно перспектив успеха MESA. Имеют ли эти арабские страны военные возможности для того, чтобы сделать этот альянс надежным гарантом безопасности и противовесом растущего влияния Ирана? Смогут ли они когда-либо отложить политические и идеологические разногласия, чтобы объединиться и сотрудничать в таком качестве? И как НАТО, включая Турцию, будет сотрудничать с таким транснациональным арабским союзом?
По всей вероятности, MESA так и не будет создана, несмотря на то, насколько администрация США поддерживает создание этого антииранского альянса арабских государств. Блокада Катара арабскими странами во главе с Саудовской Аравией, все более агрессивная внешняя политика ОАЭ и сохраняющаяся напряженность между Египтом и Саудовской Аравией в связи с сирийским кризисом будут по-прежнему оставаться крупным камнем преткновения для создания подобного союза.
Что касается иранского господства в арабском мире, то некоторые члены так называемого «арабского НАТО», а именно Оман, Катар и Кувейт, а также в меньшей степени Египет и Иордания, выступают за более благоприятные отношения с Исламской Республикой в связи с национальными интересами, вытекающими из энергетической потребности, вопросов безопасности и других аспектов торговли и инвестиций.
В конечном счете, на данном этапе планы «арабского НАТО» крайне нереалистичны, учитывая отсутствие военных возможностей со стороны этих арабских государств, о чем свидетельствует катастрофическая военная кампания Саудовской Аравии и ОАЭ в Йемене, а также политические и идеологические трения между шестью членами Совета сотрудничества стран Персидского залива.
В конце концов, если администрация Трампа не смогла убедить правительственных чиновников в Эр-Рияде, Абу-Даби, Манаме и Каире просто поговорить со своими коллегами в Дохе, то не стоит ожидать, что она сможет объединить их в военный альянс способный склонить региональный баланс сил против Ирана.