7 июля исполняется 40 дней со дня "смерти" как бы журналиста Аркадия Бабченко. Как нынче поживает "воскресший"?
Он ведет весьма активную жизнь в соцсетях, хотя с момента "покушения" его жизнь существенно изменилась.
"Мне сейчас нельзя ничего. Я не могу выйти на улицу, я не могу встретиться с кем хочу, я не могу поехать куда хочу, я не могу делать, что захочу. Я не могу не то, что пойти в кафе посидеть с друзьями, — я не могу даже выйти в магазин. Еду мне привозят. Каждый выход в город — это спецоперация. Каждая встреча — где-то в закрытом помещении, оговоренном заранее, лучше в охраняемом месте. План пребывания в этом месте разрабатывается заранее. Встречи возможны только с небольшим количеством людей", — скулит Бабченко.
В бункере он, правда, не один: "У нас нет ничего. Вот вообще ничего. Семью эвакуировали из России за день до часа Д, потому что сообщать дату пришлось, естественно, по телефону, а там-то телефоны слушались однозначно, и надо было оставить минимальный временной люфт, чтобы тупо не успели задержать на границе, и теперь у нас есть только то, что поместилось в машину за одну ходку. Три чемодана вещей. Квартира, гараж, шмотки, видеокамера импортная, три штуки, — все осталось там. У меня сейчас государственное всё. Даже вилки. На табуретке, на которой я пишу это пост, стоит инвентаризационный номер", — жалуется Бабченко.
При этом "журналист" остался без работы и без денег, сидит с семьей в бункере. Пытался продать интервью с собой за 50 тысяч долларов, но дураков не нашлось.
Немецкому журналисту Борису Райтшустеру все-таки удалось встретиться на конспиративной явке с Аркадием. Свои впечатления он описал в Huffington Post Deutschland. "Ветеран войны" (так Борис назвал Бабченко) показался ему бессильным, истощенным и тревожным.
Райтшустеру "воскресший" рассказал, что у него выбора не было: мол, если бы не согласился сотрудничать с СБУ, то его бы застрелили по-настоящему. Но кто бы это сделал и с какой целью? Украинские чекисты убедили его, что только инсценировкой убийства можно выманить заказчика и предотвратить печальный для него исход.
После этой тайной беседы с "живым трупом" немецкий корреспондент сделал любопытные выводы: "Власти в Киеве пока плохо удается правдоподобно представить свою версию, то есть что инсценировка убийства была необходима для предотвращения дальнейших преступлений, и что только так можно было защитить Бабченко, и что к делу причастен Кремль. Ясно пока только то, что ничего не ясно. И что журналисты, такие как Бабченко и Муждабаев, являются жертвами — пешками в шахматной игре, в которой вряд ли можно понять, кто какими фигурами ходит".
И сам виновник всей этой шумной истории находится в мрачном расположении духа и давит слезу на своей странице в Facebook: "Моя жизнь в очередной раз сломана полностью. Я совершенно не представляю, что дальше. Где я буду дальше жить, как я буду дальше жить, как будет жить мой ребенок, в какую школу он будет ходить, сможет ли он просто выйти погулять на улицу без взвода автоматчиков. Ничего не закончилось. Понимаете? Ничего еще не закончилось".
А тем временем шеф СБУ Василий Грицак продолжает стричь купоны с придуманной им операции, сделавшей его (и подельника — генпрокурора Юрия Луценко) всемирным посмешищем. Но это его никак не смущает.
Сначала сценаристы шоу по раскрытию "операции ФСБ" объявили, что в "расстрельном списке имени Бабченко" 30 жертв, но затем (буквально через день) по неизвестной причине количество фигурантов "на заклание" стало расти и достигло 47 (хотя позже делались попытки и дальше его расширять). Понятно, что мало кто (в том числе и некоторые участники жертвенного реестра) без юмора и/или сарказма воспринимали данный перечень, который по всем признакам составляли вовсе не в Москве, а в Киеве.
И да, присутствующие в "списке Бабченко" журналисты (кроме пары-тройки человек) таковыми фактически не являются: все прочие — это блогеры, политики, а порой и вовсе не понятно, "кто все эти люди". Поначалу полностью открестившаяся от опубликованного сайтом "Страна.ua" списка 47 "жертв" СБУ позже резко передумала и даже завела еще одно (уже шестое) уголовное дело против этого СМИ именно за обнародование этого реестра. Ну и не спрашивайте меня, почему в "списке Бабченко" нет его самого — это государственная украинская тайна.
Так зачем это было сделано и сказано? Да поводов даже на поверхности заметно несколько.
1. Украинские как бы чекисты (в первую очередь — их бравый шеф) продемонстрировали свою боеспособность: ведь они "не проспали" операцию — вовремя раскрыли "кремлевский заговор" и "предотвратили" уничтожение полсотни людей.
2. Все, кто оказался в "списке Бабченко", получили почетное звание "личный враг Кремля" со всеми вытекающими последствиями. Причем, как говорил товарищ Саахов, отказываться нельзя: статус пожизненный и обжалованию не подлежит.
3. Потенциальных "жертв Кремля" по одному пригласили на профилактическо-разъяснительную беседу в кабинеты СБУ. Там вместе с предложением охранять от киллеров ФСБ им популярно объяснили, что они автоматически вступили в ряды "порохоботов", то есть отныне являются ярыми сторонниками действующей власти. И, соответственно, не имеют морального (и прочего впрочем тоже) права негативно или критически писать/говорить о президенте, генпрокуроре, шефе СБУ.
4. Вполне логично предположить, что данная операция по "спасению" Бабченко является прологом к предстоящими в марте (или досрочным) президентским выборам. Таким нехитрым образом производится ограничение той "неслыханной свободы слова", о которой не устает говорить Петр Алексеевич. Ибо под предлогом заботы о безопасности "бабченковцев", можно за ними (и не только) практически открыто следить.
5. Теперь, если не дай Бог, что-то случится с фигурантом "списка Бабченко", то виновного и искать не надо — им тут же будет объявлен Кремль с воплем: "А мы же предупреждали!"
А что же ждет самого "великого журналиста"? По всей видимости, он находится в глубокой депрессии: из России сбежал, а на Украине фактически находится в заключении. И поэтому внезапно он нашел неожиданный выход — предложил сменять шило на мыло: "Слушайте, товарищи чекисты, ну вот что вы мозги клюете? Вы не знаете, как меня достать, и не знаете, как освободиться от Сенцова. Ну, давайте так — я готов обменять себя на Сенцова. Вы выпускаете Олега, еще те 60 человек, за свободу которых он голодает, выпускаете всех крымских татар, выпускаете всех российских политзаключенных — Стомахина, арестованного за мой репост Третьякова, Корба, Дмитриева, Калиниченко, всех-всех-всех. Там же не много получится, человек 300 всего. А я к вам еду под белы рученьки, и можете удовлетворять свою ненависть сколько угодно — п***дить, пытать, засовывать горящие тряпки в противогаз, связывать ласточкой, накидывать провода на зубы. Олег готов умереть за свободу других, ну, я готов сесть за его жизнь".
Понятно, что предложение Бабченко неискренне и, главное, невыполнимо. Зачем же он его сделал? Наверное, хотел снова напомнить о себе: мол, посмотрите, как невыносимо живется "борцу" за… А за что он борется — лично я не понимаю.
источник