Один из наиболее известных добровольцев, воюющих на Донбассе за народные республики, — сербский снайпер Деян Берич, который приехал защищать ДНР еще в самом начале войны. На днях боец получил ранение в ногу. Пользуясь вынужденной передышкой от службы, сербский доброволец пообщался с корреспондентом «ПолитНавигатора» и рассказал о ситуации на фронте, а также о массовой резне сербов в Хорватии, где 22 года была осуществлена операция «Буря» — как известно,политики в Киеве хотят повторить подобный сценарий и на Донбассе, прикрывшись введением т.н. «вооруженной миротворческой миссии» из стран НАТО.
П.Н.: Расскажи, пожалуйста, как ты получил ранение?
Деян Берич: Я работал по всей территории ДНР, где есть проблемы со снайперами. Ребята позвали меня в Зайцево. Когда начался бой, меня зацепило. Там несколько раз открывали огонь в разные стороны. Наверное, из пулемёта какого-то, семёрки или пятёрки, по ранению сложно сказать, что это было. Просто бой был достаточно близкий, там расстояние между нами и украинцами около 50-100 метров. Наши ребята не дают им высунуться из окопов ни на секунду.
П.Н.:Это твоё первое ранение?
— Не помню, какое.
П.Н.: Деки, а можешь описать общую ситуацию на фронте сейчас? Правда ли, что наши теснят укров?
— Ну, по Минским соглашениям мы не воюем. Мы забираем их позиции, они, наверное, просто трусят и покидают их, их техника зажигается – наверное, они просто не умеют ею пользоваться, и она самовоспламеняется, или что-то такое, мы вообще тут ни при чём. Они просто уходят со своих позиций, а мы их занимаем. Мы уважаем Минские соглашения.
П.Н.: Деки, а какие параллели и отличия между войной в Донбассе и той, что была в Сербии?
— Ну, у нас была настоящая война. Здесь её нет. У нас всё государство, вся республика Сербия жила в этой войне, а здесь – только люди, которые сидят в окопах и которые неравнодушны к этому. Здесь есть очень много людей, которые не считают, что здесь идёт война… Я скоро опубликую один ролик в «Вконтакте» о карательном батальоне хорватском, что делалось в Сербии, где расстреливали мирных граждан, а они снимали. Специально для людей, которые не верят, что здесь происходит война, и она придёт в их дом…
П.Н.: На днях в Хорватии отмечали очередную годовщину операции «Буря» против Сербской Краины.
— Это — большое военное преступление. Операцию делали с помощью НАТО, потому как американские и натовские самолёты бомбили наши позиции. Одновременно работала и информационная пропаганда. Они в военном плане не выиграли. Бой был, достаточно жёсткий, но больше «ударило» предательство Слободана Милошевича. Многие смотрели на него как на героя, но он – самый большой предатель, который был в нашей современной истории. Он сдал и Косово, и Сербскую Краину, он просто увёл оттуда нашу армию, бойцам с передовой было сказано уходить на вторую линию обороны. Когда они туда перешли, их выгнали на третью. Без боя их просто отправляли подальше с линии на линию. Хорваты эту территорию заняли почти без боя. Очень умно было сделано и очень правильно с их точки зрения. Оставшиеся гражданские все были расстреляны. У меня есть ролик, если хотите, можете посмотреть – там чётко всё видно, как граждан забирают из их домов и в упор расстреливают.
П.Н.: Можешь чуть подробнее рассказать о роли НАТО в Югославской войне и роли других международных организаций, таких как ООН и ОБСЕ?
— Я могу рассказать о НАТО, правда, не знаю, как это объяснить. Есть, скажем, одна большая «банка» – это Америка, а есть маленькая – это НАТО, которая делает всё, что нужно Америке. Тогда их роль была большая. Им было нужно уничтожить Югославию – одно коммунистическо-социалистическое государство, которое работало совершенно: у нас всё было бесплатно, всё было для народа, не было богатых и олигархов в таком количестве. Были фирмы, которые работали для людей, строительство было для людей, суды… Просто капиталистам это всё надо было уничтожить. Потом надо было уничтожить Косово и базу «Бондстил» — американцы хотели её купить, но не получилось, и уже потом в Косово началась война. База «Бондстил» – это перекрёсток наркоторговли в Европе. Наркотики из Азии и Африки привозят на эту базу. Через американскую базу это всё идёт в Европу – это факты, подтверждённые уже много раз. Потом Уильям Вокер – представитель ООН, который, по документам, предоставленным нашими службами в международный суд в Гааге, был главным представителем в торговле органами… Военных и жителей Косово забирали на чёрную торговлю органами. Потом их увозили в самое главное место торговли – в Турцию и Саудовскую Аравию. Сейчас они тоже этим занимаются, но в меньших количествах. Это заметила Россия, дело было поднято в ООН, потом передано Карле дель Понте, служителю Гаагского трибунала, которая подняла документы и написала об этом книгу. Потом все бумаги из трибунала каким-то образом пропали. Сейчас Америка через ООН проводит определённую «демократию».
А по поводу красного креста и ОБСЕ – у нас был «КФОР» — это что-то типа ОБСЕ, но с вооружённой миссией ООН. Немецкие солдаты первый раз после Второй мировой войны убивали людей на границе с Германией – они полностью расстреляли гражданских в машине. Очень хорошо, что были люди, которые записали это всё на камеру. Много раз красный крест ловили на завозе оружия – у них есть шпионы.
И мы видим, как ОБСЕ здесь, в Донбассе, работает – глухие, слепые, «не хочу ничего видеть и слышать»…
П.Н.: Деки, а как ты относишься к украинской инициативе по вводу «вооружённой миротворческой миссии» на Донбасс?
— Это конец. С вооружённой миссией Донбасс потеряет всё.
П.Н.: Возможна ли реализация Хорватского сценария у нас? Готовы ли ВС Украины к этому технически и морально?
-Технически – готовы, но надо понимать одну вещь: операция «Буря» проводилась с помощью НАТО, а здесь их самолёты не будут летать 100%. Если начнётся что-то подобное, тогда Россия должна будет вмешаться в это. НАТО это знает. НАТО никогда не воюет с сильным противником, они бомбят тех, кто не может ответить и дать достойный отпор. А у русских очень хорошая оборона против самолётов, у них достаточно людей.
Для операции нужно качество, а не количество. У них качества нет: мы видим, что у них на передовой постоянно что-то происходит. Да, там есть хорошие бойцы, особенно грузинский батальон очень хорошо воюет. «Правый Сектор», батальон «Азов» очень жёсткие, но они больше убивают мирных жителей, их расстреливают солдаты в самом бою при соприкосновении. Сами видели, сейчас, когда 20-го числа мы зашли к ним в окопы, там были самые жёсткие их бойцы…
Второе – сейчас у нас есть армия, которая намного лучше той, что была в нашей республике в Сербской Краине. У нас бойцы здесь обучаются уже три года. У нас больше танков, больше ГРАДов, больше артиллерии – всего намного больше, чем было в республике Сербская Краина.
Касаемо бойцов – у нас в Сербии люди всегда были боевым народом, охраняли своё. Здесь на Донбассе люди – шахтёры – самая трудная работа в мире. Пример один и тот же – если ты шахтёра сделаешь бойцом, ни один американский спецназ не сможет ничего сделать, потому как он воюет за деньги, а шахтёры защищают своё. Поэтому шансов у них нет…
Они получат тут не только достойный отпор… Если не хотят сохранить своих бойцов, то пожалуйста, Иловайск или Дебальцево можно снова повторить.
П.Н.: Ты говорил, что операция «Буря» сопровождалась массовыми чистками среди населения. Как ты думаешь, солдаты ВСУ готовы к этому? Мы не говорим о «Правом секторе».
-Я думаю, что солдаты не готовы к этому. Когда война тут начиналась, мы отбирали танки у солдат ВСУ голыми руками. Люди не хотели воевать, они продавали нам всё. Мы и сейчас покупаем оружие у них. Они не хотят, они не готовы.
Когда была операция «Буря», к нам не заходили обычные солдаты, это были наёмники и карательные батальоны. На их стороне было очень много поляков и украинцев. Сейчас они воюют в «Азове». Карательные батальоны готовы на это. И они будут это делать здесь.
П.Н.: Что собираешься делать после выздоровления?
-Ну как…назад пойду, ребята ожидают. Сейчас обстановка такая, какая есть. На мне как на собаке – всё быстро заживает. Скоро снова пойдём с укропчиками говорить.
П.Н.:Спасибо тебе большое за интервью. Скорейшего выздоровления.
-Спасибо. Хочу сказать ещё одну вещь. Я сейчас здесь на лечении, так вот, больше лекарства лечит отношение людей и забота. Отношение хирурга и медсестёр здесь как у нас в Сербии говорят – «как мыло на рану», очень душевное.
источник