К счастью, стараниями неравнодушных, а также спецслужб Белоруссии и России, майдана в Минске на этой неделе удалось избежать. Вовремя тормознули подготовленных друзей с Руины, вовремя нашли заряженное оружие, вовремя повязали агитаторов… Но почему транзит майданных идей в принципе стал возможен в стране победившего Батьки?
Можно сколь угодно долго обсуждать ошибки введения «закона о тунеядцах» и их последствия, которые, безусловно, имеют место быть, только более, чем очевидно – закон лишь повод, важно понять причины. Экономические причины для выхода на улицы тоже не существенны При желании, их можно найти в любой стране, особенно сегодня, когда Европа переполнена неассимилировавшимися беженцами. Собака в Белоруссии зарыта несколько в другом месте.
Первые признаки того, что в царстве Лукашенко не все в порядке, появились 3-5 лет назад, когда в соцсетях, блогах и на прочих интернет-площадках стали то и дело проскакивать ожесточенные споры на тему правильного написания названия независимой страны на русском языке «Белоруссия» или «Беларусь». В них коренные белорусы принимались с пеной у рта доказывать, что правильно исключительно второе. Споры эти плавно вызывали и вовсе еретически требования к русской грамматике установить написание «беларус, беларуский», вместо «белорус, белорусский». А потом покатилось и про самостоятельную и отдельную историю Белоруссии и про древность белорусского языка, и про то, что никакие мы не русские, а вовсе литвины, и с вами ордынцами знаться не хотим. Все это мы уж проходили, не так ли? И закончилось все печально…
Таким образом, за 25 лет независимости, за 22 года правления Батьки и за 17 лет существования союзного государства таки выросло поколение литвинов, искренне полагающих, что они какая-то особая и отдельная нация. Конечно, масштаб этой трагедии (а иначе назвать произошедшее никак нельзя), несколько меньше, чем на Руине, видимо, в силу отсутствия многовекового опыта предательства, но у нас вроде как и совсем другие отношения, предусматривающие совсем иной уровень интеграции и братской любви. И, в конце концов, никто больше белорусов и Белоруссии не пострадал от украинского и немецкого фашизма… А все равно проросло проклятое семя.
К сожалению, в том, что произошло мы можем винить только себя. Это мы в 90-х бросили русских, оставшихся вне границ РСФСР; это мы сделали свою национальность синонимом бедности, это мы ввели в моду преклонение перед всем западным и европейским, это мы в официальных документах согласились исковеркать собственный язык в угоду самостийного гонора, это мы еще при СССР взращивали национальное самосознание там, где никогда не существовало никаких наций; это мы до си пор боимся открыто заявить, что не существует украинского и белорусского языка, а существуют диалекты русского и корявые, никому не родные суррогаты; это мы, по-прежнему, стесняемся сказать правду: нет никаких отдельных украинских и белорусских народов, есть субэтносы русского. Почему никому не приходит в голову выделять в отдельную нацию поморов, кубанских казаков или старообрядцев, а меж тем между этими субэтносами и ядерным русским этносом разницы не больше и не меньше, чем между украинцами, русскими и белорусами, да и по реальной численности первые не слишком уступают последним?
Нам нужно приложить максимальные усилия, чтобы в странах бывшего СНГ перестали считать оскорблением принадлежность к русскому народу и русскому миру, а своей главной заслугой – бессмысленную и уродливую самостийность. В противном случае мы получим на своих границах еще одно государство патологических предателей.
источник