Если бы весной 2014 года условному «Киеву» противостоял единый «Харьков» во главе с Януковичем, то шансы на открытую войну (и на потерю Крыма) резко бы снизились, хотя бы ввиду равенства сил. Но регионалы не рискнули пойти на столкновение с Киевом, в качестве примирительного шага пожертвовали Януковичем и провалили съезд депутатов юго-востока.
Украина представляет собой печальный пример того, как страна, где на момент обретения независимости не было ярко выраженных этнических, религиозных или иных конфликтов, сползает к войне и территориальному распаду. Даже три года назад, когда Янукович уже бежал из Киева и к власти пришла оппозиция, еще невозможно было поверить, что в тихой мирной Украине начнется война, что десять тысяч человек погибнет, а два миллиона станут беженцами. Такой переход и из сегодняшнего дня выглядит во многом фантастическим и труднообъяснимым. Однако за прошедшие три года появилось немало ранее неизвестной информации, в том числе воспоминаний участников тех бурных событий, которые позволяют по-новому взглянуть на историю украинского кризиса и лучше понять, когда именно ситуация перешла к необратимой эскалации насилия.
Торг вместо съезда
Заключив соглашение с оппозицией о том, что досрочные президентские выборы пройдут до конца 2014 года, президент Виктор Янукович в ночь с 21 на 22 февраля выехал в Харьков, где собирался выступить на съезде местных депутатов – его сторонников. Его запланированная поездка совпала с отказом радикальной части оппозиции (Парасюк, Ярош) исполнять подписанное соглашение: их боевые отряды перешли в наступление и в течение ночи взяли под контроль все правительственные здания в Киеве, в том числе администрацию президента. К тому времени деморализованные нерешительностью Януковича украинские силовики уже сами покидали свои посты.
Разумеется, Кремль все это время не стоял в стороне и активно пытался воздействовать на украинскую ситуацию. И когда наступил час X, вступил в действие соответствующий план. Как представляется сегодня, той точкой, после которой вернуться к мирному разрешению конфликта стало уже невозможно, были не события в Киеве 18–21 февраля, а то, что происходило в Харькове 22 февраля на съезде депутатов юго-востока, который проводился во Дворце спорта под патронажем так называемого Украинского фронта. Сегодня об этом собрании уже забыли, но именно на нем была упущена реальная возможность не допустить войну. Съезд прошел так, что, наоборот, сделал столкновение неизбежным.
Съезд в Харькове задумывался как демонстрация силы и серьезности намерений тех, кто не был согласен с Евромайданом, причем еще до вооруженного свержения Януковича и его последующего отстранения от власти парламентом. Разумеется, подготовка к нему координировалась с Кремлем. Из России в Харьков приехали губернаторы приграничных регионов РФ, председатель думского Комитета по международным делам Пушков и другие. С утра 22 февраля российские каналы изменили сетку вещания и вели прямую трансляцию из Харькова.
Но в прямом эфире перед российскими зрителями предстало жалкое зрелище: губернатор Харьковской области Михаил Добкин поломал намеченный сценарий, провел съезд спешно и скомканно. Объявив, что «мы будем здесь до конца», он через пару часов после начала работы съезда поспешно исчез в неизвестном направлении вместе с харьковским мэром Геннадием Кернесом. Установленную перед дворцом трибуну для выступления на митинге на площади, ставшую ненужной, поспешно разобрали, и собранная для прослушивания речей толпа разошлась.
Самое важное произошло за кулисами. То, что на съезде не появился Виктор Янукович, не было случайностью. Это было результатом интенсивной борьбы, которая тогда была скрыта от публики, и лишь сегодня мы узнаем о ней из публикаций в СМИ и соцсетях. Первым в 2016 году об этом рассказал бывший харьковский губернатор Михаил Добкин, который накануне съезда приехал к Януковичу и запретил президенту появляться перед депутатами.
Но Добкин умолчал, почему он так смело поступил. Киевский журналист, редактор сайта «Цензор.НЕТ» и активист Евромайдана Юрий Бутусов пояснил это спустя три года. Зная о готовящемся в Харькове съезде (подготовка к нему шла открыто), Бутусов обратился к неизвестному тогда общественности Геннадию Корбану, ближайшему помощнику Игоря Коломойского, с просьбой каким-то образом повлиять на Кернеса, который был одним из самых активных лидеров Украинского фронта.
Коломойский, по признанию Бутусова, с первого дня тайно поддерживал Евромайдан финансово и организационно. Корбан посоветовал позвонить олигарху напрямую, и тот продиктовал Бутусову открытое предостережение Кернесу, где были среди прочего следующие слова: «Господин Кернес, если вы начинаете играть судьбами миллионов людей, вы можете очень серьезно осложнить и так непростую собственную судьбу. Подумайте об этом». Это стало первым публичным воззванием Коломойского, которое обозначило, на чьей он стороне. Предостережение, кстати, было не риторической фигурой. Ровно через два месяца пуля прошла в сантиметре от сердца Кернеса.
Другим фактором, уже снизу, стало публичное собрание сторонников Евромайдана у Дворца спорта. Их было, по разным подсчетам, от двух до тридцати тысяч, в том числе футбольных ультрас. Каково бы ни было их реальное количество, сам факт многолюдного собрания в центре антимайданных настроений, Харькове, угрожал уличными столкновениями, к которым элиты юго-востока были не готовы.
Регионалы решили, что проще будет не сопротивляться, а договориться с новой майданной властью, и сорвали полноценное проведение съезда, который мог бы закончиться решительной резолюцией. Они не рискнули пойти на лобовое столкновение и в качестве примирительного шага пожертвовали Януковичем. Добкин и Кернес в обмен получили от новых киевских властей персональную индульгенцию, поэтому сегодня один является депутатом новой Рады, а второй продолжает руководить Харьковом.
Депутаты юго-востока, увидев полную апатию, трусость и предательство своей верхушки, разъехались по домам, неся с собой или чувство обреченности, или ощущение того, что нужно брать инициативу в свои руки.
Дорогу маргиналам
Отказ элиты Партии регионов или, проще говоря, региональных баронов от сопротивления, их попытка торговаться с новой властью имели далеко идущие последствия.
Из решительной оппозиции (теперь уже к евромайданной власти; ситуация поменялась на противоположную) ушли системные политики. Если Порошенко, Кличко, Яценюк, Турчинов и прочие, находясь в оппозиции Януковичу, одновременно оставались системными лидерами, то юго-восток лишился респектабельности. После харьковского съезда на первый план вышли маргиналы, захватившие в свои руки протест, – Павел Губарев, Денис Пушилин, Александр Захарченко, Валерий Болотов и другие.
Вторым следствием стало отсутствие единого координирующего центра сопротивления Евромайдану. В Донбассе, Крыму, Харькове, Одессе каждый начал спасаться на свой лад. С одной стороны, это облегчило задачу Киеву по минимизации и купированию протестов, а также снизило его готовность договариваться. С другой – способствовало продвижению в лидеры протеста маргиналов и авантюристов.
В-третьих, юго-восток потерял такой важный символ и скрепляющий фактор, как легитимный президент Янукович. Смысл съезда в том и заключался, чтобы президент мог опереться на депутатов, а они имели бы возможность объединиться вокруг единого лидера.
В-четвертых, слив съезда верхушкой регионалов привел к тому, что Россия окончательно разочаровалась в дееспособности политиков из Партии регионов и решила действовать самостоятельно, включив аннексионистский сценарий. Так что потеря Украиной Крыма – прямое следствие трусости региональных элит юго-востока.
Война началась потому, что управление протестами перешло в руки радикалов, которым нечего было терять. Они, напротив, почувствовали, что пришел их час, открылось окно карьерных возможностей – именно на разжигании страстей и усугубления насилия – точь-в-точь тактика лидеров Евромайдана. Киев же, увидев капитуляцию оппонентов в Харькове, пришел к мысли, что поиск компромиссов бесполезен, что чем сильнее нажимаешь на противника, тем более он уступчив. Недаром в сформированное через несколько дней временное правительство не вошел ни один представитель ни оппозиции, ни юго-востока.
Если бы условному «Киеву» от Львова до Чернигова противостоял единый «Харьков» от Одессы до Луганска во главе с Януковичем, то шансы на открытую войну (и на потерю Крыма) резко бы снизились – хотя бы ввиду равенства сил. При таком раскладе стороны были бы вынуждены договариваться – как минимум о выполнении уже подписанного с участием европейских посредников соглашения.
В сползании Украины в катастрофу явственно видятся два этапа. На первом лидеры Евромайдана, сместив Януковича, взорвали хрупкий мир, на котором держалось единство страны все постсоветские годы. Оказалось, что система, которой были недовольны и пророссийские, и прозападные силы внутри страны, и многие игроки вовне, гарантировала какое-никакое согласие в государстве. На втором этапе свой вклад в скатывание к войне внесли революционеры юго-востока, решившие на Евромайдан ответить референдумом, не думая о последствиях. И вот то, что они стали лидерами, целиком и полностью вина старой верхушки регионалов, оказавшейся в решающий момент неспособной к решительным действиям и принципиальной политике.
Максим Артемьев