Что сделано в российском рыбном сегменте с момента ввода контрсанкций и начала курса на импортозамещение? Почему на российских прилавках сложно найти хорошие креветки? И почему до сих пор семга в Россию идет из Норвегии? На эти и другие вопросы об импортозамещении ответила основатель и президент компании "Лёдово" Надежда Копытина.
— "Лёдово" специализируется на рыбе, морепродуктах, рыбных деликатесах и так далее. Ощутила ли ваша компания санкции, контрсанкции и импортозамещение?
— Если мы говорим про импортозамещение по рыбе, морепродуктам, то мы стали получать мурманскую треску, мы стали получать карельскую форель, но при этом мы не нашли замены в нужном объеме красной рыбы в виде семги. То есть рыба лососевых пород, которая всегда была необходима и востребована в стране, до сих пор поступает из Норвегии.
— А как же наш Дальний Восток?
— Не получается с Дальним Востоком. Сейчас мне приходится рассказывать о том, что необходимо использовать в приготовлении горбушу, кижуча, нерку. Хорошо, что мы знаем икру этих красных пород, но при этом сама рыба не востребована внутри страны.
— Может быть, потребителя надо к ней приучать?
— Во-первых, надо потребителя приучать. Вторая проблема — слишком длинный путь доставки. Мы не решили до сих пор логистический вопрос. Несмотря на то, что мы внутри страны, поезд идет слишком долго, по воде не продумано решение. А ведь это рыба органического происхождения, которая в Европе, например, пользуется огромным спросом, за нее готовы заплатить намного дороже, чем за норвежскую семгу.
А у нас все перевернуто — мы готовы дорого платить за семгу, но при этом собственную рыбу, горбушу, нерку, кижуча мы не употребляем в пищу, мы не готовим из нее филе, хотя это непосредственно органический продукт.
Если мы говорим про креветку, то мы так и не нашли заменителя по креветке, несмотря на то, что, казалось бы, реально вылавливать в Баренцевом море. Но для того, чтобы оттуда добывать холодноводную креветку, необходимо настроить добычу и вылов, а когда мы направляем туда суда для добычи, получается, что выгоднее там же, в тех же водах, добывать треску, потому что килограмм продукта стоит намного дороже, и получается, что треска побеждает.
Я очень люблю холодноводную креветку и я ее все время разыскиваю на полках магазинов. Я считаю, что это лучшая креветка, но сейчас в связи с санкциями весь поток направлен в Китай, соответственно, мы получаем в небольших объемах этот продукт. И основной продукт — не того качества, не того производства, не в тех водах выловлен. Этот вопрос мы пока не решили, и для него необходимы дополнительные инвестиции, либо субсидировать кредитные ставки, то есть решать эти вопросы на правительственном уровне. Ну, пока, видимо, отрасль настолько не выросла.
— А аквакультура, когда рыбу выращивают в каких-то озерах, водохранилищах, сейчас развивается?
— Да, сейчас в Карелии выращивают, и эта рыба поступает на прилавки.
— Не усугубилась ли сейчас, в кризис, проблема с количеством льда в замороженных креветках, рыбе? И что с этим делать?
— Года три назад контролирующие органы очень жестко проверяли и производителей, и продукт на полке, и в тот момент штрафы были настолько высоки, что производитель приструнился.
Хотя надо понимать, что пять-семь процентов — это так называемый технический глейзинг, который добавляется сразу же при производстве креветки. Креветка же сразу после добычи поступает к производителю, и, по сути, это сырьевая продукция, а сверху добавляется глейзинг с целью сохранения продукта. Иначе, если вы больше месяца будете хранить продукт в морозильнике, то вы достанете оттуда только панцирь, потому что холодильный мороз разрушает этот белок. То есть вы не сохраните сам по себе продукт. И во многих странах, например, в Испании, в Италии, утвержден стандарт — 50 процентов глейзинга. Но в этом случае на продукте пишут, сколько нетто и сколько брутто. То есть вы, покупая килограмм продукции, знаете, что брутто здесь килограмм, а нетто — 500 грамм, и вы оплатите пятьсот грамм продукта. Точно так же нормировано состояние ледяного слоя, этого глейзинга, например, в Великобритании. А у нас до сих пор нет четкой границы, потому что, если бы мы писали конкретно, сколько брутто и сколько нетто, соответственно, тогда любой потребитель мог предъявить претензию, требование, призвать к ответу производителя за то, что он нарушает закон.
Как я понимаю, у нас сегодня опять перестали проверять, перестали наказывать, перестали требовать, но со следующего года планируется введение системы ХАСПП на всех производствах рыбы и морепродуктов, и я думаю, что это повлечет за собой укрупнение производств. При укрупнении, вероятно, компании перестанут так рисковать. Если кто-то и будет так нарушать, то это будет какая-то маленькая организация, которая будет понимать, что после того, как она получит требование, претензию, возмущение потребителей, проверяющих инстанций, она просто окажется без возможности заниматься дальше производством. У нас же пока можно получить штраф, закрыть компанию, на этом же месте открыть другую компанию от другого юридического лица и продолжать свою деятельность.
— С учетом этого периода времени, когда декларируется импортозамещение, на каком производстве мы должны сосредоточится? Что вы как предприниматель видели за рубежом интересного, что можно было бы внедрить в нашей стране при наличии возможностей?
— Мне нравится, как развивается Сингапур, как быстро там внедряются новые технологии. С другой стороны, я понимаю, что Россия — огромная страна, у нас восемь часовых поясов, у нас огромные расстояния. Конечно, и жителей много на огромных территориях. И нам необходимо развивать внутреннюю инфраструктуру, потому что, как только будет между городами легкое передвижение, тогда жители начнут друг к другу ездить в гости и передавать новые технологии, возможности из региона в регион.
Пока же что-то сосредоточено в Москве, что-то в Екатеринбурге, что-то в Санкт-Петербурге, что-то в Краснодаре и Сочи. А хотелось бы, чтобы передача технологических производств происходила несколько быстрее.
источник