5 марта 1953 г. умер Иосиф Виссарионович Сталин — для кого-то вождь и отец народов, а для кого-то палач и деспот. Одни связывают его имя с Победой 1945-го, другие — с репрессиями 1937-го. Для первых он спаситель Отечества, для других — исчадие ада, рядом с которым даже Гитлер кажется невинным ребёнком. Но и те, и другие сходятся в одном — это одна из самых грандиозных Личностей прошлого века. Если не самая.
Ввиду сложности темы мы решили воздержаться от собственных оценок и предоставить слово более талантливым и уважаемым экспертам.
Итак, Иосифу Виссарионовичу посвящается…
«Как я заметил, у нас в России подвергаются осуждению те, кто имеет государственное направление. Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Хотя бы потому, что атеизм — дверь с черного входа. Демократы, как ни объявляют себя верующими… они веруют только в золотого тельца, в бизнес, в мамону. Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину. Чур, перекрестись — да, я это слышу, кому кланяешься, не Антихристу ли? А вот вам я задам вопрос. Антихрист придет от атеистов или верующих? В том-то и дело, что от верующих, на Библии будет клясться».
«Из мыслей священника о Сталине», отец Дмитрий Дудко (церковный писатель и проповедник)
«А вот есть такая тема, которая очень важна, — сказал Сталин, — которой нужно, чтобы заинтересовались писатели. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров… у них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Почему мы хуже? В чем дело? Бывает так: человек делает великое дело и сам этого не понимает. Надо бороться с духом самоуничижения».
«Глазами человека моего поколения. Размышления о Сталине», Константин Симонов (писатель)
«Нет, ни одна из догм официального коммунистического мировоззрения не была отвергнута, ни даже слегка пересмотрена. Но реальное содержание «идеологической работы в массах» изменилось резко и принципиально, обретя несомненные национал-патриотические черты. При этом — надо отдать Сталину должное — пересмотр осуществлялся решительно и целенаправленно во всех областях: от культурно-исторической до религиозной. Знаменитый сталинский тост на победном банкете — «за великий русский народ» — как бы подвел окончательную черту под изменившимся самосознанием власти, сделав патриотизм наряду с коммунизмом официально признанной опорой государственной идеологии».
«Русская симфония», митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев)
«Вместе с тем вполне понятно и по-своему «оправдано» присущее в 1930-х годах людям связывание всего происходящего с именем Сталина, ибо порождённые объективно-историческим ходом вещей «повороты» (тот же поворот к патриотизму) так или иначе «санкционировались» генсеком и воспринимались под знаком его имени. Необходимо только сознавать, что связывание всего с личной волей Сталина гораздо более уместно (а так же простительно) в устах современников, чем в написанных ныне, спустя 50–70 лет, сочинениях».
«Правда сталинских репрессий», Вадим Кожинов (литературовед, историк)
«Наши демократы и патриоты обходят тот факт, что тоталитаризм был принят, а если строго говорить, то создан народом — это был общий порыв. По-разному, но к этому должны с уважением отнестись и демократы, и патриоты. Ну, так послушайте хоть демократов. Б. Пастернак так объясняет тот факт, что он написал целый поэтический цикл во славу Сталина: «Искренняя попытка жить думами времени и ему в тон». А. Сахаров писал в письме в день смерти Сталина: «Я под впечатлением смерти великого человека. Думаю о его человечности». Зачем же замалчивать эти факты?
В начале 50-х годов жизнь резко успокоилась и стал нарастать достаток. Этого тоже ждали и не удивились — люди очень много работали и мало потребляли. Поэтому хозяйство быстро восстановилось. Цены регулярно снижали, и очень ощутимо. На уровне нашего детского сознания мы были уверены, что Сталин нас любит. Мы это видели по множеству признаков ежедневно. Мы были уверены и об этом совсем не думали. Но, не думая, и мы в массе своей Сталина любили. Что бы там ни говорили сегодня всякие краснобаи, а у нас был недолгий период взаимной скрытой любви между большинством народа и властью. Официальная любовь и преданность, знамёна и барабаны к этому не касаются, я говорю о скрытой, редко выражаемой любви. Возможно, другого такого периода не было и не будет. В 50-е начиналась какая-то новая жизнь, и Сталин умер.
«Советская цивилизация», Сергей Кара-Мурза (учёный, публицист)
«Троцкий умеет — и это видно из его книги — в момент большого напряжения увлечь за собою массы. Он, вероятно, был способен в патетическую минуту зажечь массы порывом энтузиазма. Но он был не способен ввести этот порыв в русло, «канализировать» его, обратив на пользу строительства великого государства. Это умеет Сталин».
«Сталин и Троцкий», Лион Фейхтвангер (писатель)
«М. Джилас в своих воспоминаниях о встречах со Сталиным рассказывает, как, остановившись перед картой мира, на которой Советский Союз был обозначен красным цветом, Сталин, проведя рукой по нему, воскликнул в адрес американцев и англичан: «Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным — никогда!»
«Великий государственник», Михаил Лобанов (писатель, критик)
«Во всяком случае, известия, приходившие из различных источников, создавали впечатление, что русские армии, понесшие урон в первых сражениях с наступавшими немцами, постепенно вновь обретали свою силу, что весь народ целиком поднимался на борьбу и что в эти дни национальной угрозы Сталин, который сам возвёл себя в ранг маршала и никогда больше не расставался с военной формой, старался выступать уже не столько как полномочный представитель режима, сколько как вождь извечной Руси».
«Военные мемуары», Шарль де Голль (генерал, президент Франции)
«Ну что же, с Черчиллем теперь покончено», — заметила леди Астор. «Я не уверен, — ответил Сталин. — В критический момент английский народ может снова обратиться к этому старому боевому коню». Здесь я прервал его замечанием: «В том, что она сказала, много правды. Я принимал весьма активное участие в интервенции, и я не хочу, чтобы вы думали иначе». Он дружелюбно улыбнулся. И тогда я спросил: «Вы простили меня?» — «Премьер Сталин говорит, — перевёл Павлов, — что всё это относится к прошлому, а прошлое принадлежит Богу».
«Вторая мировая война», Уинстон Черчилль (премьер-министр Великобритании)
«Вдали от северных развалин
Синь тегеранская горит.
— Какая встреча, маршал Сталин!
Лукавый Черчилль говорит.
Я верю в добрые приметы,
Сегодня сон приснился мне.
Руководителем планеты
Меня назначили во сне!
Конечно, это возвышенье
Прошу не принимать всерьёз…
— Какое, право, совпаденье, —
С улыбкой Рузвельт произнёс.
В знак нашей встречи незабвенной
Сегодня сон приснился мне.
Руководителем Вселенной
Меня назначили во сне!
Раздумьем Сталин не смутился,
Неспешно трубку раскурил:
— Мне тоже сон сегодня снился —
Я никого не утвердил!»+
«Тегеранские сны», Юрий Кузнецов (поэт)
источник