Сегодня Дональд Туск (председатель Европейского совета, бывший премьер Польши) огорошил всех заявлением, что у Евросоюза есть 2 месяца, чтобы найти решение проблемы с мигрантами, в противном случае Шенген канет в лету.
Это, конечно, не означает, что Шенгенское соглашение перестанет действовать ровно через 60 дней, начиная с сегодняшнего. Шенген будет действовать и в апреле и в мае и еще какое-то время. Указанный срок в 60 дней - вообще условность. Туск просто хотел таким образом подчеркнуть серьезность проблемы и незначительность времени, которым располагает Евросоюз для ее решения.
А времени действительно мало. Да его по большому счету нет совсем. Новогодние события в Кёльне и некоторых других городах показали, что решения нужны были еще вчера, даже сегодня поздновато, а завтра тем более.
Так что Туск еще "пожалел Шенген", если можно так выразиться. Мог с таким же успехом сказать, что времени на раздумья - не 60 дней, а неделя. Или вообще два дня.
А если посмотреть всей правде в глаза, то... поезд ушел.
Поздно пить Боржоми, как говорится.
Решения действительно нужны были вчера. Сегодня ситуация зашла слишком далеко. Европа уже приняла больше миллиона беженцев и приняла их очень неуклюже, не продумав заранее условия их размещения, не продумав механизм распределения, не продумав механизм интеграции беженцев в европейское общество, а также механизм возврата нарушителей спокойствия восвояси.
Не продумано механизмов приема, распределения и возврата беженцев. Не продумано и все тут.
Продумывать эти механизмы нужно было год назад, два года назад, может быть даже раньше. А сейчас... даже если допустить, что Евросоюз продумает этот механизм в течение 60 дней, будет ли толк?
Больше миллиона беженцев уже в Европе. Они уже приехали. И они приехали буквально на халяву. Приехали жить на халяву, получать пособия, обживать гостеприимные немецкие земли, дышать воздухом свободы и пользоваться завоеваниями демократии. И они будут ими пользоваться. Будут дышать воздухом свободы, будут обживать гостеприимную землю, будут требовать пособия и прочую халяву. И попробуй откажи.
Раньше надо было отказывать. Когда беженцы были только на пороге.
А когда они перешагнули за порог - все, поздно.
Договариваться надо на берегу. Дресс-код надо указывать в пригласительном билете. Условия надо писать в договоре.
А когда посетитель уже прошел в заведение, да не один, а большой толпой, попробуй объясни, что он ведет себя как-то не так.
Любой охранник знает, что сомнительных посетителей надо отсекать на входе, потому что гоняться потом за ними по всему объекту - никакой охраны не хватит. А когда на объект проникло больше хулиганов, чем охранников в штате - пиши пропало. А если у дверей еще столько же ждет, когда охрана отвернется, чтобы тоже попасть внутрь - все, туши свет, сливай воду, суши весла...
Именно это и случилось с Европой. Численность проникших в Европу беженцев уже сопоставима с численностью всей европейской полиции и всех вооруженных сил. Сколько в Европе полицейских? В России - миллион. Допустим, что в Европе пять. И беженцев уже больше миллиона в одной только Германии, что немаловажно. Таким образом, в Германии беженцев уже больше, чем полицейских.
Кстати, по этой причине ни одна армия не может победить в партизанской войне иначе как методом тотального уничтожения населения (то есть геноцида). Потому что численность населения больше, чем численность армии. И приставить по два солдата для круглосуточной охраны каждого местного жителя - нет возможности.
Это значит, что уже сейчас вероятность того, что Европа справится с проблемой беженцев, близка к нулю.
Даже если предположить, что все необходимые механизмы обращения с беженцами будут продуманы буквально завтра, то возникают сомнения, что Европа сможет их реализовать.
Пока миллион немецких полицейских бегает за миллионом беженцев, пытаясь как-то упорядочить их, переписать, поставить на учет, интегрировать, переместить, куда следует, и так далее - в Европу проникнет еще миллион. Не говоря уже о том, что старая европейская преступность воспользуется ситуацией, когда вся полиция занята проблемой мигрантов и поднимет голову.
В общем, поздно пить Боржоми, по-любому поздно.
Тем более, что 60 дней для выработки решения - это из области фантастики. Если бы Европе могла выработать необходимые решения, это случилось бы еще в прошлом году. Решений нет именно потому, что Европа не может их выработать. Европейская политика находится в системном тупике и просто так из него не выйдет, тем более в такой короткий срок, как 60 дней.
Если бы Европа знала, как поступать с мигрантами, если бы европолитикам хватало воли отказывать беженцам - проблемы не возникло бы вообще. Проблема в том, что Европа не знает, как быть, а европолитики - в большинстве своем не самостоятельны и не вполне дееспособны.
Но это не значит, что никаких решений не существует.
Решения есть. Только эти решения не совместимы с политикой толерантности и мультикультурализма. И с шенгенскими соглашениями они тоже не совместимы.
Евросоюз не может выработать единый механизм обращения с мигрантами, потому что у разных стран разный взгляд на эту проблему. Потому что разные страны в разной степени захлестнула волна беженцев с Ближнего Востока.
Но страны по-отдельности выработать необходимые решения могут, учитывая свою специфику, географическое положение и количество беженцев, успевших проникнуть в страну.
В этом и состоит главное испытание Евросоюза - между странами нет и, что еще важнее, не может быть единства в вопросе о беженцах. А Евросоюз без единства - это не Евросоюз. Это значит, что испытание беженцами Евросоюз вряд ли пройдет.
И уж точно не пройдет испытание беженцами Шенген, потому что с шенгенским соглашением возникшая проблема не совместима от слова совсем.
Это значит, что 60 дней можно не ждать.
И высказывание Дональда Туска про Шенген - не слишком категоричное, а ровно наоборот, крайне наивное.
Нет никаких 60 дней, за которые можно спасти Шенген.
Его уже нельзя спасти.
Вопрос лишь в том, сколько вообще времени осталось существовать шенгенским соглашениям - год, два или может быть три.
И еще все это означает, что может сбыться шутка про Украину, которую все-таки примут в шенгенскую зону и Евросоюз, но уже после того, как они перестанут существовать.
Alex Rusin