"Слагаемые Русского мира. Мой близкий друг, с которым разнимся во взглядах, спрашивает (ему и правда интересно) о том, как я могу мириться с неправдой России в бесконечно разнообразных ее формах — ментами, воровством, чиновничьим произволом, чудовищным социальным расслоением и так далее. Неужели я этого не вижу? Вижу, конечно.
Но, во-первых, мне Россия во мгле милее, нежели без оной. Бедами научаемся праведности. Без того, чтобы выковать характер в кошмарном вчера, отвратительном сегодня и унылом завтра, едва ли получится выстроить приемлемое будущее. Советский опыт, вымывший из общественного сознания представления о множестве важных вещей, с которыми человеку приходится сталкиваться ежедневно, необходимо преодолеть, но сделать это в одночасье точно не получится. Последние 20 с лишним лет мы учимся жить заново, фактически создавая с нуля государство, которое имеет мало общего с разрушенной системой и не является в силу прерванности традиции наследником той России, которая существовала до революции. Сейчас мы уже ясно осознаем, что это нелегкое и суверенное дело. Оказалось, что создать собственное общежитие с людьми, привыкшими жить по другим правилам, используя заморские лекала, невозможно в принципе. Поэтому все шишки наши, и с этим ровным счетом ничего не поделаешь.
Во-вторых, Россия полна правды, как пруд карасями, а оттого неправда строит дополнительные загороди, чтобы больнее и глубже исказить облик своего заклятого врага. Попытки копировать принцип разумного эгоизма устоявшегося капиталистического общества провалились, поскольку русская культура исходит из необходимости закладывать в основание общественного устройства принцип справедливости, а не конкуренции, выгоды или успеха. Именно поэтому самый жесткий разлом на территории бывшего СССР – кризис на Украине – породил концепцию Русского мира. Она предполагает солидарность русских, разбросанных на гигантском пространстве, взаимопомощи, неоставления в беде. Русские терпят бедствие в разных республиках бывшей советской империи, и очевидно, что ресурса прийти на выручку всем одновременно у России точно нет, и не скоро появится. Но государство, постепенно осознающее, что смысл его существования заключается в поддержке «своих», несомненно сложится, несмотря на произвол, коррупцию и прочие «родимые пятна» нашей реальности. Ибо «обременением» государства должен быть человек, и Россия, наконец, сформулировала для себя параметры этого человека.
Ну и в-третьих, отрицать то, что ситуация меняется к лучшему, статистически безграмотно. Улицы становятся чище, менты вежливее, взятки прикровеннее, коррупционные дела, доведенные до приговора, исчисляются уже не единицами, а сотнями, то есть неправды в действиях того же мента или чиновника сегодня, хотя и непереносимо много, но все же существенно меньше чем 10-15-20 лет назад. А это означает, что Россия ведома «дорогами добра», пусть даже и маршруты проложены недружественной рукой. Дело в том, что ельцинские реформаторы под водительством Гайдара создали либертарианский костяк, на который потом и нарастала ткань российского государства. Эта ситуация остается неизменной и по сей день. Олигархи все так же владеют экономикой, извлечение выгоды, как главный экономический принцип, не ограничиваемый государственным протекционизмом, перемалывает в труху людей, ресурсы, веру в справедливость устройства этого мира. Эта общественная модель, внутри которой жить неудобно и оскорбительно, обязательно будет изменена в соответствии с основными культурными интенциями и ценностями Русского мира.
Новое общество будет возводиться на фундаменте сострадания и милосердия. Эти изменения уже формируют доктрину политического товарищества всех «своих», но уровень экономики они еще не успели затронуть. Но это обязательно произойдет, поскольку новая идеология уже начала формироваться, и теперь дело только за «переводом» политической доктрины на язык экономических терминов. Никакого Laissez-faire, никакой беспредельной свободы экономических отношений быть не должно, поскольку она развязывает капиталу руки и избавляет от всяких социальных обязательств. Рассчитывать на то, что сам капиталист сумеет обуздать свои аппетиты, мы не можем, зная о том, что человеческая природа несовершенна, над нею тяготеет первородный грех. Собственность не может быть священна, ибо в ней нет никакой святости. Священен как Божье создание человек, и он имеет право жить достойно.
А самая главная правда не в том, что моего друга могут обидеть плохие государевы люди, а в том, что он свободен, как только желает. Личная русская свобода, беспредельность которой манифестировал Пушкин, остается неизменной и для моего друга, и для меня.
Она была такова в самые лихие времена, потому что, если и зависит от объема неправды, то лишь степенью неразмыкания уст. Но в состоянии немотствования она совершает переход в измерение уже абсолютной свободы, которая суть дивиться «Божественным природы красотам». Позволю себе в связи с этим привести здесь полностью небольшое стихотворение великого поэта.
(ИЗ ПИНДЕМОНТИ)
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова 1
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права..."
Андрей Бабицкий
источник