Премьера новой песни Юрия Шевчука «Русская весна» уже прошла пару недель назад, но, тем не менее, не грех остановиться на этом поподробнее, а заодно порассуждать об однотипных опусах Андрея Макаревича.
Для начала – о неоспоримом: большая часть старого корпуса русского рока, начиная с событий на Болотной, отмежевались от либерального протеста. Мы имеем в виду именно «зубров», а не молодую поросль типа Васи Обломова. Но, тем не менее, Шевчук и Макаревич сразу заняли принципиальную позицию, став «певцами протеста». И стараются соответствовать этому реноме до сих пор, регулярно выпуская песни недвусмысленного содержания в духе «А баба Яга против!».
Строго говоря, обсуждать тексты Макаревича даже времен его творческого расцвета – не филологическое дело. Ни поэтических новаций, ни глубокого смысла там отродясь не было, и этим «Макар» кардинально отличался от своих собратьев по цеху: Гребенщикова, Башлачева, даже тех же Кинчева или Кормильцева. Если совсем честно, то кого ни возьми из рок-братии начала 80-х – все они звучали сильнее, искреннее, жизненнее, хоть Майк Науменко, хоть юный Виктор Цой, хоть кто угодно. Читая в юности перестроечные журналы, я встречал такую характеристику песен «Машины времени» — «ироничные интеллигентные тексты». Как бы похвала, но хуже приговора – много ли настоящих поэтов писали «ироничные интеллигентные тексты»? Есенин? Маяковский? Блок? Высоцкий? Даже Бродский не помещается в такое определение.
Зато «Машина времени» была одной из самых успешных в финансовом отношении музыкальных групп позднего СССР. Может быть, Макаревич зарабатывал и не так, как Юрий Антонов, но тоже – ого-го! И, разумеется, ни о какой антисоветчине и «правдорубстве» группа такого формата и думать не могла. Видеть в «Битве с дураками» или «Марионетках» нечто антисистемное можно ровно с такими же основаниями, как называть журнал «Крокодил» пародией на советский строй.
Все это важно вспомнить в контексте постоянного самонахваливания Макаревичем себя в последних протестных песнях:
В зоне закрытой, Богом забытой
Нас согревал и вел
Наш доморощенный битый-побитый,
Но все-таки рок-н-ролл.
И что бы в те годы ни приключилось,
Этот огонь был жив.
Мы не любили несправедливость,
Мы не терпели лжи.
Это из той самой «песни про глистов», которая называется еще «Песня о бывших братьях». Слушает ее молодой креакл и замирает от восхищения: Господи, ну что за титан духа, патриарх рока, совесть нации встал на нашу сторону! А «патриарх рока» за всю свою рок-н-рольную жизнь даже 15-ти суток не отсидел за свое творчество, разве что понес непоправимый моральный ущерб от единственной критической статьи в своей адрес «Рагу из Синей птицы». Очень легко сказать, что «мы не любили несправедливость, мы не терпели лжи» — а кто их любит, вообще-то? Но, если переходить к конкретике, какие «протестные песни» у Макаревича можно вспомнить в брежневско-андроповский период? Ни одной.
Вот, скажем, «интеллигентная ироничная песня» 2013 года «Путин и рыбак». В ней бесстрашный творец иронизирует над Владимиром Владимировичем. А над Юрием Владимировичем, Андроповым, почему-то не иронизировал. Вот даже ни на полстолечко. Ни одной строчки не написал пиит, который «не любил несправедливости» и «не терпел лжи», и в адрес Леонида Ильича при его жизни. И даже Михаила Сергеевича предпочитал в песнях не упоминать. Ну и в какой эпохе нашему правдолюбцу, соответственно, вольготнее живется?
И разве честно писать издевательские писульки типа того же «Путин и рыбак», а потом визжать как резаный поросенок в адрес того же Путина: «Господин президент, я настоятельно прошу Вас прекратить этот шабаш, порочащий моё имя». «Шабаш» — это когда ряд представителей российского общества осудили концерт Макаревича в Славянске. Но мнение народа «народному певцу» резко не понравилось, и он побежал искать защиты у того, кого так увлеченно ругал.
Собственно, о Макаревиче можно говорить еще достаточно долго, но в целом – эта пухленькая фигура бывшего телекулинара и самого бесконфликтно-сервильного советского рокера даже не стоит обсуждения. Будь сейчас хоть минимальный риск «претерпеть» за свои слова и убеждения – Макаревич бы и рта не раскрыл. Что, кстати, на примере абсолютно лакейского «письма Путину» отчетливо и проявилось.
Ну и народ оценил, да. Извините:
Теперь – о Шевчуке. Точнее, о «Русской весне». Первое впечатление после прослушивания – где же тут песня, в смысле – мелодия? Оно понятно, что Шевчук – не самый выдающийся мелодист и композитор, но, все-таки, монотонный речитатив сложно назвать песней в стиле «ДДТ».
Теперь текст. Текст – яркий пример того, что доведенный до логического предела творческий метод описывается в терминах «исписался» и «самоповторы». Слушая про «пьяных бомжей» и «чахлую сосну», «лагерный барак» и «серый полумрак» так и кажется, что нам в уши льется «краткий синопсис» всего творчества Шевчука за последние 15 лет. «Ларек», «Цыганская» и так далее, вот это вот все. Ни одной свежей метафоры, ни одной новой идеи. Строго говоря, изобразительный ряд вообще крайне скуден и попытка построить идею песни на противопоставлении «картины мира» глазами Путина и глазами «простого человека» не срабатывает. Песня, в итоге, как выразительное целое – не складывается. Попытка запустить у слушателя ряд ассоциативных образов, подобно тому как это делают треки Егора Летова, разбивается об… унылость и пошлость. КГ/АМ.
Отдельно стоит сказать про манеру исполнения (на концерте в Питере в конце октября). Она крайне неуверенная, вялая. В ней нет яростного обличающего драйва, столь свойственного Шевчуку. Ну, все мы помним, каким тембром он пел «Родину» 20 лет назад. Теперь же – это голос уставшего, опустошенного человека. Даже если Шевчук и верит в то, что поет, эта вера уже потеряла убедительность и силу.
Подытожить можно так: то, что седые русские рокеры пытаются подать как свою вторую молодость – всего лишь синдром исписавшегося таланта, гонящегося за конъюнктурой. Правда, большой радости от такой деятельности они и сами не испытывают, вот и звучат «новые песни» как бледная тень былых народных хитов.
Григорий Игнатов